– Пили чай с малиновым конфитюром. Телевизор смотрели… – Алена снова обняла Селетина. И вдруг опять какое-то нехорошее любопытство охватило ее… Она знала, что не стоит говорить на эту тему, не стоило портить этот чудесный вечер, но ее мучил один вопрос – последний. Если бы она узнала ответ на него, то никогда больше не стала бы возвращаться к той истории. – Смотрели передачу с Никитой Ратмановым. Знаешь, есть такой журналист – всех разоблачает?..
– Знаю! – с веселым удивлением воскликнул Селетин.
Реакция его была странной – и совсем не такой, какую могла ожидать Алена. Если бы Селетин был в курсе того, что Вика изменяла ему с Ратмановым, он бы рассердился, нахмурился, поморщился, помрачнел… А если нет – то он бы отнесся к словам Алены спокойно, равнодушно. Но это веселое удивление?..
– Ты смотрел его передачи? – стараясь сохранять непринужденность, спросила она.
– Не в этом дело! – засмеялся Роман. – Никита – мой старый друг!
– Что? – опешила Алена.
– Ну да, он мой друг! А почему ты удивляешься? – Он звонко чмокнул ее в нос.
– Ты мне никогда не говорил об этом…
– Просто не было повода! И потом, мы с ним редко встречаемся в последнее время – так, в основном перезваниваемся… У него работа, у меня работа. После смерти Вики мы с ним виделись только раза два, наверное… – с легкой печалью добавил Роман.
– Понятно… – растерянно пробормотала Алена. Теперь стало ясно, что Роман даже не подозревал о том, с кем ему изменяла жена. «И ведь Ромка его другом считает! Ну, Никита Ратманов, ну подлюга! А Вика? О, она тоже хороша – не могла выбрать кого-нибудь другого!» У Алены от возмущения все кипело внутри, но она старалась сохранить спокойствие.
– Ты хочешь, чтобы я тебя с ним познакомил? – спросил Роман. – Можно организовать…
– Нет, что ты! – испугалась Алена. – Ни к чему все это.
По окаменевшему скользкому снегу они медленно пошли обратно.
– Сегодня действительно какой-то особенный день, – задумчиво произнес Селетин. – Ты сегодня так нежна… Особенно нежна!
– Можно подумать, раньше я хлестала тебя кожаным ремешком и держала на хлебе и воде! Ты что, не веришь, что я люблю тебя? – Голос у нее дрогнул.
– Верю. Но не в этом дело… – покачал он головой. – Иногда бывает какая-то беспредельная, невероятная нежность, от которой горло перехватывает! Ты сегодня меня не ревновала к Вике. А раньше я чувствовал, что ты все время думаешь о ней, о том, как мы жили с ней, отчего она решила покончить с собой и не права ли Лариса Викторовна, обвиняя меня во всех смертных грехах… Но сегодня мы были только вдвоем – ты и я.
Алена снова прижалась щекой к его плечу, чувствуя, как щиплет от слез глаза.
– Я тебя люблю, – сказал он. – Я тебя люблю… Мне для тебя ничего не жалко – вот что хочешь со мной делай! И никогда не ревнуй меня к Вике.
– Ты тоже меня не ревнуй! – с трудом произнесла она. – Я взрослый человек, и я уже поняла, чего хочу от жизни… Я никогда не причиню тебе боль!
– Никогда не говори «никогда», – засмеялся он и крепче обнял ее за плечи. – Какое счастье, что я нашел тебя, что теперь у меня есть ты…
– А у меня – ты!
* * *
Селетин уехал – сказал, что ему рано утром надо быть в центре, и Алена осталась одна.
Была уже поздняя ночь, но ей не спалось.
Она прошлась по комнатам. Ее переполняли чувства – любовь к Роману и гнев по отношению к Вике и Ратманову.
Ей надо было с кем-то поделиться этим… Но с кем? Не звонить же, в самом деле, Серафиме среди ночи – для того, чтобы поведать ей о новых обстоятельствах, так неожиданно открывшихся сегодня! Алена сняла трубку с телефона, но потом одумалась и снова положила ее на рычаг. У Серафимы Николя наверняка…
Но собеседник у Алены был. Вернее – собеседница… Та, о которой она думала все время.
«Как ты могла! – не выдержала и мысленно обратилась к Вике Алена. – Это же святой человек! Золотой! Зачем ты так с ним поступила? Зачем тебе понадобилось ему изменять?!»
В квартире стояла тишина – гулкая, мягкая. Только если очень сильно прислушаться, можно было различить шорохи, скрипы, гудение, дребезжание и прочие едва различимые звуки, которые постоянно наполняют многоквартирный дом.
«Это подло… Ты сумасшедшая! – дрожа, снова обратилась Алена к прежней обитательнице этой квартиры. – Ты мучила его при жизни, а твоя смерть вообще чуть не свела его с ума! Зачем тебе понадобилось его наказывать, за что?.. Он же и мухи не обидит! Он предоставил тебе полную свободу, он никогда тебя ни в чем не упрекал! Он любил тебя – так, как каждая женщина хотела, чтобы ее любили, – преданно и бескорыстно… А теперь благодаря тебе его чуть ли не убийцей считают!»
Алена сама не понимала, почему она вдруг так ополчилась против Вики, – может быть, потому, что ее саму не раз предавали…
«Чего тебе не хватало? И почему – Ратманов? – ведь он был другом Ромы!.. Ты просто чудовище, Вика, ты чудовищная эгоистка!»
Алену не смущало то, что сейчас она упрекает мертвую, она была вне себя. Перед глазами стояло милое личико Вики – голубые глаза, светлые волосы – как на эмалевом медальоне возле старинного склепа… Сколь обманчива бывает внешность!
Еще много чего обидного успела подумать Алена в адрес Вики, слушая текучую ночную тишину. А потом опомнилась, потерла ладонями лицо.
«Надо отсюда съехать, – решила она. – Я здесь сама с ума сойду! Как говорили раньше – проклятое место…» Но куда она съедет и когда, Алена не успела подумать.
Шорохи и скрипы неожиданно сложились в чей-то тихий, едва слышный шепот. Алена в ужасе вскочила, включила везде свет. У нее было почти физическое ощущение того, что Вика здесь, где-то рядом.
«Если бы Вика могла, то что бы она мне ответила? Она сказала бы – почему ты меня упрекаешь, ведь именно благодаря мне ты нашла себе возлюбленного?.. Ты ругаешь меня почем зря, а ведь то счастье, которое ты получила, не пришло бы к тебе без моей смерти!»
Еще она сказала бы: «А ты уверена в том, что мне хорошо жилось с Романом? То, что жили мы с ним действительно спокойно, – еще не значит, что хорошо! И ты уверена в том, что Кашин сказал тебе правду, что старик ни в чем не ошибся?.. Для чего тебе понадобилось судить меня?..»
Еще Вика сказала бы Алене: «А ты уверена в том, что никогда не предашь Романа? Ох, не зарекайся! И он, и он ведь тоже может тебя предать – как и те, другие, что были раньше! Ты не можешь знать будущего, равно как не знаешь ты и прошлого…»
Алена снова заметалась по квартире. Ее упорно не покидало ощущение того, что Вика здесь, где-то рядом.
Алена наизусть знала все в этой квартире – каждый уголок, каждую щелочку. Она тут все проверила! Не было тут ничего, что могло остаться от Вики, – ни шпилек, ни расчесок, ни носовых платков, ни губной помады – ничего!
