— Даже если Роман полный профан в коммерции, тюремных нар он все равно не заслужил, — воспротивилась Жанна презрению Вадима.
— Заслужил! — тут же возразил он. — В последнее время отец был беспомощен в бизнесе. Он держался только за счет старых связей. Но эти старые партийные носороги уже развращены ленью и самодурством. Все крупные проекты холдинга, все серьезные деньги приносил я. Роман со своими книжками был вроде показушной витрины… Тюрьма пойдет на пользу его же здоровью. Это в кино — хитрые заказные убийства, эффектные сцены с благородным киллером. В жизни всё гораздо примитивнее и грубее. Приходит ко мне какой-нибудь делаш из отцовских дружков или Туз со своими братками. (Льдышка прокатилась по жилам Жанны: короткая блатная кличка — как холодный огонь.) И говорит: отдай деньги, твой батяня мертв, я забираю свою долю. У меня этой доли нет. Она у Романа в конторе зарыта. Но Роман со своим родственничком Марком этого понимать не хотят. Тогда Туз предлагает: для начала давай-ка мы Романа башкой в унитаз. Если и дальше не поймет, тогда — пух-пух! Недорого обойдется. Есть люди, которые с радостью убрали бы Романа. Пусть уж лучше посидит, книжки почитает, в шахматы поиграет. Условия у него комфортные. Все акции холдинга мы обесценим, проведем реорганизацию. Тогда и его выпустим. Голяком он так и так не останется. Ценных бумаг я, конечно, не дам, но недвижимость — как положено. Ему отойдут загородный дом отца в Барвихе, дом во Флориде и дача на Черном море. Издательство — тоже ему. Только с нулями. Пущай повертится, отличничек, без левой бумаги и госзаказов.
Вадим замолчал. Не только нравоучительную ярость: поди-ка, мол, сам, без отца и брата, понаживи капиталов, — но и какое-то глубокое злорадство, словно бы результат давней потаенной зависти к Роману, уловила Жанна в услышанной речи.
«Он ненавидит его смолоду, — подумала она. — Он ему мстит. Он с радостью наставит ему рога даже через любовницу. Посмотрим…» — Она осторожно и незаметно для Вадима, чуть-чуть, на несколько сантиметров, сползла по сиденью ниже, так, чтобы юбка на ее коленях поднялась повыше. Ноги, обтянутые шелковисто блестящими, телесного цвета колготками, стали более обнажены.
«Переступим и через это. Вадим меня не выдаст. Всего один раз. Черные секунды…» — промелькнуло в ее мозгу. Она всегда испытывала внутреннюю лихорадку, когда приближались «черные секунды», — как вор, нацелившийся что-то стырить, испытывает веселящий страх. Мягко, ласково, по-кошачьи Жанна положила свою руку на колено Вадима.
— Тебе — одно, ему — другое. Все люди разные. Я прошу тебя, Вадим, — заговорила вкрадчиво, на «ты», по-свойски: чего, дескать, друг перед другом манерничать, — отпусти Ромку. Я уговорю его, чтобы подписал нужные бумаги и не высовывался. Отпусти… Я хочу с ним побыть сейчас, когда ему тяжело, когда с ним нет рядом близкого человека. Ты же всё понимаешь, оплачиваю я.
Все чувства Жанны в эти секунды сплелись в тугой клубок. Вадим мог с небрежительной легкостью оттолкнуть ее. Набрал бы еще очков в свою пользу. Пока же он, казалось, и не почувствовал руку Жанны на своем колене.
Широкая трасса кончилась. Джип свернул на двухполоску, пересек рощицу и вырвался на простор. Повсюду — поле, лишь на горизонте кудрявился зеленью лес. Легкие спортивные самолеты, задрав носы с пропеллерами, мелькнули в окошке джипа; ангары, небольшое здание с навигационными антеннами…
— Где мы? Что это за место? — удивленно спросила Жанна.
— Здесь аэроклуб. Я занимаюсь парашютным спортом, — сказал Вадим.
— Это же опасно!
— В бане с проститутками тоже небезопасно, — усмехнулся Вадим, снял руку Жанны со своего колена.
Жанна почувствовала, как начинает задыхаться от ненависти к Вадиму. В сознании уже били ключом ругательства: «чурбан! жлоб! импотент!»
— Хотите попробовать, сударыня? — оборвал ее оскорбительные мысли Вадим.
— Чего попробовать?
— Прыгнуть с парашютом. В паре с инструктором, так надежнее. Всего несколько секунд свободного полета.
«Черных секунд!» — подумала Жанна. Вслух сказала:
— Отпустишь завтра Ромку — прыгну хоть с луны!
— Только месяца через полтора.
— Через неделю! — резко выдвинула условие Жанна.
— Через двадцать суток! Больше торга не будет! — отрезал Вадим.
Джип остановился напротив здания спортивного парашютного центра.
— Хищник! — буркнула Жанна в спину выбирающемуся из машины Вадиму. Но она еще не подозревала каверзы, на которую только что подписалась.
* * *
Старый драндулет «Ан», кукурузник, дрожал, как молотилка, и натужно гудел мотором, набирая высоту.
— «Боинг»? — кричала Жанна инструктору, испытав болтанку и провалы в воздушые ямы.
— Лучше, чем «Боинг»! — отзывался инструктор, сухощавый мужичонка с загорелым, обветренным лицом.
— Парашют раскроется? Точно? — в десятый раз спрашивала Жанна и оглядывала поклажу инструктора: парашюты — основной и запасный, подцепные ремни.
Инструктор покровительственно улыбался и кивал головой. Жанна тоже строила ему улыбки, но при этом неусыпно слушала гуд мотора. Казалось, мотор работает с перебоями, временами захлебывается, почихивает. Вдруг один такой чих — и затем станет тихо?
Вадима в самолете не было. Он занимался на других высотах, с профессиональной командой. На этой тарахтелке поднимались в небо чаще всего группы «чайников».
Самолет забрался на нужную тысячу метров. Дверку салона открыли. Снаружи в салон ударил ветер и свист ветра. К зеву в пустоту выстроилась короткая очередь прыгунов.
— Пошел! — кричал инструктор. — Пшёл!
Один за другим бледные как смерть дебютанты сгинули в пропасти. Жанна осталась одна. Она швыркнула носом, поправила на голове шлем, который ей был великоват по размеру, опустила со шлема на глаза большие очки. Всё это должно было упрочить безопасность предстоящего прыжка.
Наконец инструктор подошел к ней, повернул ее к себе спиной, обнял, подцепляя ременный крепеж.
— Ну как? — громко спросила Жанна, перекрикивая шум мотора и шум ветра за открытой дверью. — Крепко приармянился? Я не отпаду?
— Крепко! — он сделал утвердительный жест рукой.
Слепившись, шагая в ногу, они подобрались ближе к раскрытой двери. Вдруг пустота дохнула в лицо Жанны, и всё враз кончилось. Все чувства и мысли оборвались, уступая место ужасу инстинкта.
— Не-е-ет! — завизжала она. — Не-е! Не хочу! На хер нужно!
Она отпрянула от дверей, чуть не повалила с ног инструктора. Успела вспомнить, как грохнулась с высоких веревочных качелей, когда была маленькой…
