Ради бога, Либби! Прекрати!
Но в любом случае тут очень уютно. Очень по-семейному.Невероятно, ведь я едва знакома с этим человеком, но чувствую себя с ним так расслабленно, — даже удивительно. Может, это потому что я не влюблена в него, а он без ума от меня. Это очень приятное чувство. И совершенно новое для меня.
Закончив звонки, Эд спускается на кухню и обнимает меня. На этот раз мне приходится поцеловать его, тут уж никак не вывернешься. И все выходит не то чтобы потрясающе, но по крайней мере лучше, чем раньше. Я уверена, намного лучше. Может, действительно нужно просто привыкнуть.
— Ммм... — говорит Эд, скользя лицом по моей шее. — Ты такая вкусная, я бы тебя съел.
— Кстати, о еде.
Я решаю, что это отличный повод сменить тему, и живо интересуюсь:
— У тебя есть печенье к чаю?
Похоже, я его ошарашила.
— Пирожные? — с надеждой спрашиваю я. — Хоть что-нибудь?
— О боже, — говорит он, — извини, Либби. У меня совсем ничего нет.
— Может, тосты?
— Ничего. Слушай, подожди здесь, я вернусь через секундочку.
Через секундочку? Через секундочку! Боже, о чем он говорит? На самом деле я не голодна, это был просто отвлекающий маневр, но, прежде чем успеваю возразить, он хватает ключи и исчезает в дверях.
И что же мне делать? В нормальной ситуации я бы сделала то же самое, что и любая другая девушка, стоит ей остаться одной в доме своего нового бойфренда, — начала бы обыск. Смотрела бы его бумаги, искала следы предыдущих любовниц, открывала все ящики, заглядывала в кейсы. Но Эд такой честный, что ему нечего скрывать, и, ничего не обнаружив, я бы почувствовала и облегчение и разочарование. Поэтому снимаю трубку и звоню Джулс. Но говорю тихим голосом, на случай если он вернется, потому что не хочу, чтобы он подумал, что я такая невоспитанная — взяла и позвонила без спросу.
— Джулс, это я.
— Привет, дорогая. Уже дома? Как все прошло? Что он тебе купил?
— Я не дома, я у него.
— О! Он там?
— Нет, он вышел купить что-нибудь к чаю.
— Ну так что?
— Джулс... ты... даже... не представляешь.
— Что? Что? Ну говори же!
— Он только что купил мне платье за... — Я выдерживаю драматическую паузу.
— За сколько? За сколько? — Джулс уже практически кричит.
— Одну... тысячу... пятьсот... фунтов.
— Аааааааааа! — вопит Джулс и роняет трубку.
И я слышу, как она отплясывает победный танец индейского воина. Она возвращается к телефону, а я сижу и смеюсь.
— Да! Да! — кричит она. — Даааааа!
— Он купил мне самое невероятное платье, которое только можно представить, оно от Донны Каран, и я в восторге. Не могу поверить, что он потратил такую кучу денег, ты в жизни ничего подобного не видела! Представляешь, сколько оно стоит, представляешь, сколько он потратил ради меня! — Я останавливаюсь и перевожу дыхание.
— Ни черта себе! — говорит Джулс. — Донна Каран! Черт!
— Знаю, знаю. Невероятно.
— И ты поцеловала его в знак благодарности?
— Да, естественно.
— Ну и как?
— Не так уж плохо.
— Господи! Ну вот! Теперь ты безумно влюбишься в него, выйдешь замуж, и мы будем вашими нищими друзьями, с которыми недостойно вместе появляться.
Я знаю, что должна была бы сказать. Что она говорит глупости, что, конечно, я не собираюсь за него замуж, ведь мы только что познакомились. Но вместо этого отвечаю, что они вовсе не нищие и, разумеется, достойны того, чтобы появляться рядом с нами.
— Пообещай, что не забудешь обо мне, когда переселишься на Гановер Террас, в дом с горничной, дворецким и всеми делами!
— Джулс! — укоряюще говорю я и смеюсь, а потом снисходительно произношу: — Хватит говорить глупости.
— Так что он пошел купить?
— Печенье.
— Ммм... я только что съела четыре шоколадных «Хобноба».
— С молочным или горьким шоколадом?
— С молочным. Ничего страшного, на обед у меня был только маленький салат, так что все сбалансировано.
— А как у вас с Джейми, все в порядке?
Она вздыхает.
— Не знаю. В последнее время он вроде нормальный, но мне все равно кажется, что что-то не так, хотя, может, ты была права. Может, я просто все придумала. Но он стал дарить мне прекрасные цветы, поэтому посмотрим.
— Я же говорила! — смеюсь я. — Джейми бы никогда тебя не обидел...
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, хлопает входная дверь. Я быстро шепотом прощаюсь и как можно тише кладу трубку.
Входит Эд, с пакетом в одной руке и картонной коробкой в другой, и я понимаю, что это одна из тех коробок, которые дают в очень дорогих кондитерских для пирожных и булочек.
— Эд! Что ты принес?
— Я не знал, что ты любишь, поэтому купил всего понемножку.
— Покажи! — Я вырываю у него коробку, понимая, что это совсем не женственно, и срываю ленточку.
Чего там только нет: и маленькие шоколадные эклерчики, и марципановые зверушки, и клубничные корзиночки, и ванильные пирожные с заварным кремом.
— Эд! Этим можно целую армию накормить! — Но, говоря это, я облизываюсь.
Эд очень доволен собой, ведь он видит, как мне не терпится накинуться на все эти сладости.
— Я еще вот что купил, — говорит он и протягивает мне пакет.
Там целые пачки печенья с шоколадной крошкой, швейцарского сливочного печенья и вкуснейшего овсяного печенья с шоколадом, которое, я знаю, продается только в очень дорогих супермаркетах.
— Эд! — Я начинаю смеяться. — Зачем ты купил так много сладостей?
— Ты не любишь сладкое? — обеспокоенно спрашивает он.
— Не люблю? Да я его обожаю! Боже, я с тобой растолстею.
— Ну и что, — говорит он, опуская пакет и обнимая меня за талию. — Ты все равно будешь само совершенство.
— Ну разве можно упустить такого мужчину?
Эд не ест пирожные с кремом. И не притрагивается к печенью. Только когда меня уже начинает тошнить от объедания, я вижу, что он ничего не ест, и спрашиваю почему. Он отвечает, что не голоден. Именно в этот момент я понимаю, что этот человек сделает ради меня что угодно, и начинаю чувствовать свою власть над ним. Надеюсь, мне не придет в голову воспользоваться этим и начать издеваться — иногда я могу быть просто глупой коровой. И все испортить.
Мы отлично проводим вечер. Честно говоря, мне даже не хочется никуда идти, но мы все еще плохо знаем друг друга и не готовы проводить уютные вечера дома, как семейная пара. Это можно делать, только если вы уже переспали, а, как бы мне Эд ни нравился, спать с ним я пока не готова. Пока еще нет.
И вот, вместо того чтобы свернуться калачиком на диване и смотреть видеофильм, мы садимся в машину и несемся на Бейкер-стрит, в кинотеатр. Эд покупает мне огромный пакет попкорна, и, хотя при одной мысли о еде после всех этих пирожных тошнит, все равно это очень мило с его стороны.
