Купив кольца, я вернулся в гостиницу. Ничего стоящего для Сильвии я пока еще не нашел, а конфеты покупать было рано.
Я собирался ложиться спать, когда мне позвонили в номер по телефону.
— Алло? — сказал я в трубку.
— Эго Данте. Как дела?
— Данте… Ты почему не спишь? У вас же сейчас сумасшедшая рань.
— Так, сидел, думал… Встречался тут с одним другом, выпили с ним немного, потом вернулся домой и никак не мог заснуть. А тут еще соседский пес на балконе лает по ночам. Я вчера даже стрелял в него камнями из рогатки, а утром хозяин их нашел и закатил мне скандал.
— Мне жаль, надеюсь, что скоро сумеешь заснуть. Ну, пока.
— Подожди, я должен тебе задать один вопрос, только ты не обижайся.
— А почему я должен обижаться? О чем ты хочешь меня спросить?
— Понимаешь, я тут думал… только ты не обижайся… Мы с тобой ровесники, но ты не был женат, у тебя нет невесты, твой самый близкий друг — женщина… Вот у меня и возникло подозрение, может, ты гей?
Я хотел огрызнуться: «Извини, Данте, у вас сейчас пять утра, ты не спишь да еще лезешь копаться в моем белье!» — но вместо этого просто сказал:
— Нет, я не гей. Завтра я женюсь.
— Как женишься?
— Шучу, я не женюсь, но я не гей. Можешь спать спокойно.
— Хорошо, ну, ты меня извини, надеюсь, я тебя не обидел. Когда вернешься? Не забудь, мы с тобой должны выпить пива, о’кей?
— О’кей. Давай отдыхай и., попробуй льдом.
— Что значит — попробуй льдом?
— Ну, не камнями в собаку стреляй, а кубиками льда — тогда хозяин утром ничего не заметит.
— Здорово, я об этом не подумал. Тогда пока, пойду посмотрю, что у меня есть в морозилке…
— Пока.
Зачем я посоветовал ему взять лед? Я сразу же пожалел об этом.
20.БРАКОСОЧЕТАНИЕ (… осталось четыре дня)
Мы поженились ранним солнечным утром в конце апреля. Все браки надо заключать так, как прошло наше с Микелой бракосочетание, на котором присутствовали только мы — новобрачные. Парк, который выбрала Микела, назывался Jefferson Market Garden, он находился рядом с Гринвич-авеню. Скорее это был небольшой зеленый сквер, весь усаженный цветами. В центре сквера — небольшой фонтан с рыбками. Перед входом за деревянным столиком сидели две пожилые дамы, они приветствовали посетителей и вручали им буклет, в котором перечислялись мероприятия, проводившиеся в парке. День цветов, День ребенка, День литературных знакомств, выступления камерных оркестров… Парк существовал на пожертвования, работали в нем волонтеры. Прелестный уголок!
Я сел на скамейку и стал ждать свою невесту.
В тот день я надел голубые джинсы и голубую рубашку. Волосы я зачесал назад, как это делал мой дед. Он смазывал волосы бриллиантином, а я использовал специальный гель. Моего набриллиантининного деда я никогда не видел. Про него мне рассказывала бабушка. Она говорила, что всю неделю дед горбатился на работе, но по воскресеньям, или, как она выражалась, — «на праздник», всякий раз элегантно одевался, отдавая предпочтение голубым сорочкам. Дед тщательно брился, не менее тщательно зачесывал волосы назад и смазывал их бриллиантином. Бабушка рассказывала, что эта привычка появилась у него еще в юности, и, увидев его в первый раз, она влюбилась в него сразу же с пол-оборота. Горожане в то время собираюсь на площади, где проходили воскресные гулянья. Дедушка заметил ее, подошел и пригласил на танец, но бабушка отказала ему — не потому что не хотела, а потому что она разволновалась. С каждым новым танцем дед снова подходил к ней и приглашал танцевать. На седьмой раз она согласилась. С этой минуты они больше не расставались, а через год, накануне главного городского праздника, стали мужем и женой.
Я хотел, чтобы у Микелы сохранилось незабываемого впечатление от нашей встречи в парке. По дороге я купил ей букет цветов. Свидетелем со своей стороны я выбрал Ника Дрейка и взял с собой текст одной из его песен. Я еще не знал, кого выбрала Микела.
Как она входит в парк, я увидел издалека. Волнуясь, я поднялся со скамьи. Несмотря на то что это была игра, меня даже дрожь пробирала от волнения. Микела надела светлое платье с матовым отливом. В руке она держала книгу и пакет. Когда она остановилась передо мной, мы оба улыбнулись. Это был наш фильм, нам нравилось сниматься в нем, свои роли мы играли с увлечением, весело.
Как правило, молодожены думают, что они заключают свой союз навеки, до гробовой доски. В жизни, правда, «навеки» не существует. Но в это «навеки», по крайней мере, надо верить.
Церемония бракосочетания была короткой. Несколько минут мы молча смотрели в глаза друг другу.
— Мне не терпится обвенчаться с тобой, — сказал я ей.
— Мне тоже, — ответила она.
Я вынул два колечка, и мы по очереди надели их друг другу на пальцы.
Сразу после этого я прочел посвященные ей слова из песни Time Has Told Me моего свидетеля Ника Дрейка:
Время тебе скажет
И пошлет тебя ко мне.
И ты продолжишь свой поиск
И увидишь, что я ничего не утаиваю…
Так порви с тем, что тебя заставляет быть такой,
Какой ты не хочешь быть,
Так порви с тем, что тебя вынуждает любить
Того, кого ты не хочешь любить.
Время мне сказало:
Такой, как ты, не найти.
Мучительное исцеление
Для истерзанного сомнениями разума
Время мне сказало:
Ни о чем другом тебя не просить,
Потому что настанет день, когда наш океан
Обретет свой берег.
Стихи тронули ее, я это понял по ее лицу. Потом она прочла мне отрывок из 116-го сонета Шекспира, ее свидетеля. Она сама перевела его на итальянский:
Препятствовать не буду я союзу двух
искренних сердец.
Любовь, что рухнула, наткнувшись
на преграду, не любовь.
Любовь навек крепка, ей бури нипочем
Любовь — звезда, по ней ведет свой челн
в открытом океане кормчий…
Пока она читала стихи, я совершенно забыл о том, наша свадьба была игрой, — настолько искренними правдивыми казались мне все прозвучавшие слова.
Мы поцеловались.
— Нам полагается принести друг другу клятву. Я свою клятву написала сегодня утром за завтраком, — сказала Микела.
Она вытащила из пакета бумажную салфетку и стала читать:
