Но Кэндис ее не слушала, а Остин куда-то исчез. Впрочем, он очень скоро появился снова, ведя на поводке самую большую собаку, какую Кэндис видела в жизни. Датский дог, подумала она и машинально отступила на шаг назад. То же самое сделала и миссис Мерриуэзер, схватившись при этом за руку хозяйки.
Остин перевел взгляд с одной женщины на другую и с громким стоном сказал:
— Теперь вы знаете конец истории. Но, к несчастью, это еще не все.
— Н-не все?
Что же еще их ждет, удивилась Кэндис. Она любила собак, но это? Сделав для храбрости глубокий вдох, она протянула руку, чтобы собака ее обнюхала. Та осторожно ступила вперед и пригнула огромную голову, улавливая ноздрями запах.
— Увы, не все. Есть еще кое-что насчет Тайни, как удивительно удачно назвали эту псину [6], чего Джек не знал и о чем люди в приюте забыли упомянуть.
Страх охватил Кэндис, когда десяток возможностей, одна ужаснее другой, промелькнул у нее в голове. Она отдернула руку и прижала к тревожно забившемуся сердцу.
— С доктором Джеком все в порядке?
— В полнейшем. — Остин сообщил это с некоторым разочарованием. — Подержите поводок секундочку, хорошо? Я сейчас вернусь.
Делать нечего, Кэндис осторожно взялась за петлю на конце поводка. Если бы Тайни решила убежать, она бы ее, конечно, не удержала. Однако огромная собака послушно стояла на месте и смотрела на Кэндис умными, кроткими глазами. Мало-помалу Кэндис начала успокаиваться. Да, собака очень большая, но, кажется, ласковая и не агрессивная.
Как Остин.
Однако, как и у Остина, у большущей псины, возможно, есть скрытые качества? Кэндис растерянно заморгала, когда Остин вновь возник перед ней. Он нес плетеную корзину, и лицо у него было красное от смущения.
— Я говорил Джеку, что вы возненавидите меня за это, — забормотал он, отодвигая в сторону одеяло, которым была накрыта корзина. Потом он приподнял корзину повыше, чтобы Кэндис могла увидеть се содержимое.
— Девять щенков. Девять! Джек даже не сообразил, что собака беременна.
— Какие же они милые! — заворковала Кэндис, неохотно посторонившись, чтобы миссис Мерриуэзер тоже взглянула на щенят.
Девять крохотных щенков и, судя по виду, вполне здоровеньких. Кэндис подняла голову и заметила, что Остин тоже в смятении. Она не удержалась от улыбки и вспомнила слова, сказанные им несколько минут назад: «Я говорил Джеку, что вы возненавидите меня за это». Значит, Остин это имел в виду, когда вел с доктором разговор по телефону? Должно быть, так, решила она, испытывая безмерное облегчение. Остин и доктор Джек беседовали о собаке. Об очень большой беременной собаке.
— Я могу отвезти ее назад в приют, — предложил Остин, не зная, как истолковать молчание Кэндис.
— Нет!
Кэндис еще раз посмотрела на щенят, потом на Тайни. Та являла собой воплощение заботливой матери: сунув нос в корзину и убедившись, что ее детям ничто не угрожает, она подняла голову и глянула на новую хозяйку, словно умоляя о защите и покровительстве.
Сердце Кэндис сдалось без борьбы.
— Мы просто пристроим некоторых в хорошие руки, когда они подрастут. — От души радуясь, что загадочное утверждение Остина разъяснилось само собой, она добавила: — Конура, которую вы построили, достаточно велика?
Остин явно успокоился, на лице засияла прежняя мальчишеская улыбка.
— Если и не так, то я построю другую, побольше.
Когда миссис Мерриуэзер отлучилась на минутку проверить, как там духовка, Остин посмотрел на Кэндис горящими глазами и негромко произнес:
— Спасибо.
— За что?
Стал бы он ее благодарить, узнай, что она о нем думала? Вряд ли. Кэндис понимала, насколько Остин чувствителен по отношению к некоторым вещам. Скажем, к доверию.
— За то, что вы такая, — просто ответил он.
С нежностью, от которой Кэндис задрожала всем телом, он наклонился, легко коснулся губами ее губ и шепнул в самое ухо:
— Жди меня в кухне для полуночной трапезы. — Когда он отпрянул, Кэндис заметила в его глазах мягкий свет, которого никогда не видела прежде. — Я собираюсь отыскать зоомагазин и надеюсь, что в продаже есть корм для собак.
— Представляю, как голодна Тайни, ведь ей приходится кормить такую уйму детишек, — улыбнулась Кэндис.
Остин скользнул по ней пылающим взглядом.
— Что касается голода…
Миссис Мерриуэзер внезапно возникла рядом с Кэндис.
— Вы голодны, мистер Хайд? Я приготовила на ужин огромную лазанью со шпинатом. Мы будем рады, если вы поедите с нами.
Стараясь не рассмеяться над тем, с какой поспешностью Остин ретировался, уводя с собой Тайни и унося корзину со щенками, Кэндис закрыла за ним дверь.
— Я что-то не то сказала? — задала вопрос удивленная миссис Мерриуэзер.
— Нет-нет. Думаю, он спешит попасть в магазин до закрытия.
Спасительная ложь не сразу пришла в голову Кэндис, однако она не собиралась объяснять миссис Мерриуэзер, что Остин говорил вовсе не о еде.
— Ах, вот оно что. — Лицо у экономки прояснилось; она вытерла руки о фартук и потянулась развязать завязки за спиной. — Схожу-ка я наверх да заберу оттуда его грязное белье. Там набралась целая куча.
Припомнив жалобы миссис Мерриуэзер на боли в коленях, Кэндис предложила:
— Давайте я это сделаю. Упражнения мне полезны.
— Нет, — возразила миссис Мерриуэзер, — там много, вам будет слишком тяжело.
— Схожу два раза.
— Ладно, только хорошенько смотрите под ноги и не берите больше одной охапки за раз.
— Обешаю.
— И проверьте карманы. Не думаю, чтобы его водительские права выдержали еще одну стирку. Вещи, которые мужчины рассовывают по карманам… — Миссис Мерриуэзер удалилась, что-то продолжая бормотать себе под нос.
Кэндис направилась в комнату для гостей, где Остин держал свои немногочисленные пожитки, принимал душ и переодевался. С тех пор как он сюда перебрался, Кэндис не заходила в эту комнату: ее с детских лет приучили уважать чужую личную жизнь, а при Ховарде это превратилось чуть ли не в религию.
Кэндис еще раз поняла, насколько трудно преодолевать сложившиеся привычки, когда подошла к дверям спальни. Она постояла в коридоре, убеждая себя, что вовсе не шпионит. Миссис Мерриуэзер не колеблясь вошла бы в спальню и собрала белье. Вооруженная этим основательным соображением, она открыла дверь и переступила порог. Сердце у нее бурно забилось при мысли о том, что Остин расхаживает здесь в своей великолепной наготе.
С нервным смешком Кэндис принялась собирать разбросанные как попало вещи.
Старательно обшаривала карманы, удивляясь странному набору обнаруженных предметов: ключ от квартиры над гаражом, старая, стертая пятицентовая монетка с изображением головы бизона, несколько ластиков, два помятых бумажных доллара. Миссис Мерриуэзер не преувеличивала.
