– Хорошо-хорошо… – Старушка снова послушно закивала.
– Безнадежных больных много. У нас есть больной раком желудка: он не доживет и до конца года… Рано или поздно – все там будем. Только кто-то знает свой срок, а кто-то нет, – словно разговаривая сам с собой, пробормотал Наоэ.
Тиё потянула носом, вытерла его пальцем.
– Спасибо, доктор. – Со слезами на глазах она поклонилась и вышла из комнаты.
Наоэ проводил взглядом ее маленькую сгорбленную фигурку и повернулся к Норико.
– Разве Кобаси не говорил ей, что старик обречен?
– Да нет, кажется, прямо не говорил.
– Напрасно. Диагноз следовало сообщить жене больного.
– Наверное, просто не решился. Два таких несчастных старика…
– Ну и что? Болезнь есть болезнь.
– У них и детей-то нет, так вдвоем и состарились. Смотришь порой, как она хлопочет подле него, так жалко становится, что хоть плачь.
– Нелегко ей…
– А каждую ночь она к старику под бок… Лежат рядышком – маленькие, худенькие, прямо дети.
– А другие не возражают?
– А что возражать? Ну, посмотрит кто искоса, да без зла. У них в палате все друг о друге заботятся.
– Вообще она молодец, хорошо держится. Норико вздохнула.
– Неужели у них действительно совсем нет родственников? Никто ведь ни разу не навестил старика.
– И хорошо, что нет. С пособием проще. А теперь и вовсе: никого нет, ничего нет – и проблем никаких.
– А им-то каково? – усомнилась Норико.
– Да ты подумай: если бы старику пришлось высчитывать, какую сумму покроет пособие да сколько платить наличными, он бы извелся весь.
– И то верно… Ей будет тяжко, когда дед умрет.
– Что тут сделаешь?
– Такие дружные… Язык не поворачивается сказать.
– Родственников обязательно надо предупреждать.
– Да ведь как страшно знать заранее!
– Зато смерть не будет неожиданной.
– Все равно, смерть – это ужасно. Правда, Томоко?
Томоко Каваай сидела рядом с Норико и крутила из марли тампоны.
– Если уж умирать, – вздохнула она, – то вместе с любимым человеком.
– Двойное самоубийство?
– Ну это, конечно, романтика. Но пережить смерть близкого человека, наверное, очень страшно.
Томоко отложила марлю и подняла глаза. Ей было всего двадцать, круглое личико светилось юностью.
– Вот эти старик со старухой – они как один человек… Это же прекрасно – жить одним дыханием, как они!
– Умирать все равно поодиночке, – отозвалась Норико. – Кто-то умрет первым.
– Как жутко думать об этом! – Томоко вздрогнула. Наоэ в разговор не вступал. Потом неожиданно встал и, засунув руки в карманы халата, вышел в коридор.
Десятого декабря, через четыре дня после ночного приключения, Дзюнко Ханадзё выписалась из «Ориентал».
Сэкигути уверяла всех, что Ханадзё вынуждена была покинуть клинику после неприятной беседы с главврачом, которому она сама доложила о случившемся. Никто, однако, не верил ни единому ее слову.
Старшая сестра действительно не преминула донести, но Югаро, как и следовало ожидать, пропустил это мимо ушей. День выписки – десятое декабря – был назначен заранее.
– Вряд ли скупердяй выгонит богатую пациентку. Да еще за такой пустяк. Подумаешь, привела дружка! – судачили медсестры.
Тем не менее после разговора со старшей сестрой главный врач вызвал к себе Наоэ.
– Это правда? То, что рассказывает старшая сестра?
– Не знаю, – пожал плечами Наоэ, – меня в ту ночь не было. Но дежурный врач уверяет, что правда.
– Ну и девчонка!.. Вот это темперамент!.. И кто же к ней приходил? Кэндзи Танимото? Певец?
– Говорят, он.
– Наверное, она давно с ним крутит.
– Не знаю.
– Да… – Ютаро ухмыльнулся. – Старшая сестра из себя выходит. Выгнать ее, говорит, надо из клиники, чтобы другим неповадно было. Думаю, не стоит так строго, а?
– Во всяком случае, эта история никак не сказалась на ее самочувствии.
– А-а… Ну и ладно. – С самого начала у Ютаро не было желания поднимать шум. – Значит, так: скажем, что я отругал ее.
– Понятно.
– А фигурка у нее, наверное, хороша?.. – Главврач неожиданно переменил тему разговора и выжидающе посмотрел на Наоэ. – Кожа белая…
– Скорее бледная.
– Да?.. – Ютаро мечтательно поглядел на потолок. – Бледная и гладкая…
– Нет, кожа у нее неважная.
– Может, от усталости? Работает много.
– Не думаю. Скорее всего, от наркотиков.
– Да ну?! Почему вы так решили?
– Следы на руках, и кожа сухая.
– Вот как… – протянул Ютаро. – Но зачем? Зачем это нужно ей?
– Думаю, больше из баловства.
– Говорят, это очень приятно?
– Не знаю. Наверное, – сухо ответил Наоэ. Ютаро понизил голос.
– Я слышал, это хорошее средство для мужчин…
– Да. При физическом переутомлении действует возбуждающе.
Ютаро был озабочен своими неудачами с Маюми. На ухаживание сил еще хватало, но как доходило до главного…
– И все-таки не пойму. – Он покрутил головой. – Ну зачем этой прелестной наивной девочке наркотики?
– Наивной она кажется только со сцены.
– Надо же… А посмотришь по телевизору – ведь совсем другой человек!
– Это всегда так: снаружи – одно, внутри – другое.
Ютаро сконфуженно заморгал, испугавшись, что Наоэ намекает на его связь с Маюми. Но Наоэ задумчиво вертел в руках чайную чашку.
– А вы ничего не сказали ей?
– Нет, я же не поймал ее на этом. А без доказательств…
– И мне попробовать, что ли? – Ютаро вздохнул.
– Не советую. Конечно, если собрались умирать, тогда дело другое.
– Да нет, умирать мне пока что-то не хочется, – засмеялся Ютаро.
Лицо Наоэ оставалось непроницаемым.
В день выписки Наоэ зашел к Дзюнко. В палате уже сидел президент телекомпании, импресарио и шофер.
– Будьте любезны, пройдите в соседнюю комнату, – попросила Норико.
Всё было почти в норме, и осмотр закончился быстро.
Едва успев привести себя в порядок, Дзюнко спросила:
– Когда мне прийти показаться?
– На следующей неделе. А потом – в последних числах каждого месяца.
– Если можно, то мне удобнее вечерами…
– Можно, но только в мои дежурства.
– А сейчас известно, когда вы будете дежурить вечером?
Норико, не скрывая недовольства, обернулась к Наоэ.
– Это же не положено!
– Что «не положено»? – не понял тот.
– Амбулаторные больные должны приходить на консультацию днем.
– Как исключение разрешим вечером, – сказал Наоэ. Бросив полотенце на поднос Норико, он направился к выходу.
– Постойте! Сэнсэй! – окликнула его Дзюнко. Наоэ обернулся.
– Сэнсэй, а можно мне иногда, ну, скажем, раз в месяц, ложиться к вам в клинику? Так хочется отдохнуть иногда…
