– Знаю. Последняя девальвация была в марте.
– Ну и?
– Я полагаю, что один год будет спокойным. К тому же я ненадолго останусь с франками. Пока доллар не упадет окончательно!
– Доллар поднимается! – орет господин Фрайтаг. – Ему еще далеко до потолка! Вы и не представляете, как высоко он еще подскочит! Я вчера опять купил доллары! И я был не единственным.
– Я действительно не хочу волновать вас, – мягко говорю я, потому что у господина Фрайтага уже был один инфаркт, – все целиком и полностью под мою ответственность. Я беру на себя весь риск. Но мне бы очень хотелось иметь французские франки. Еще сегодня!
Прерывистое дыхание в ответ. Опять кашель.
– Хорошо! Как вам будет угодно. – Интонации абсолютно враждебные. – А что мне делать с полутора миллионами франков?
– Купите облигации ежемесячного займа. Но не больше, чем на месяц, максимум два. Какие там проценты? – Я это точно знаю, но тем не менее спрашиваю.
– Паршивые, – рявкает в последней попытке переубедить меня, – они резко падают. Послушайте. Сохраните свои десять процентов! Это хороший совет.
– Но я не хочу. Итак, сколько я получу, если одолжу французам на месяц свои деньги?
– Минутку! – Короткая пауза. – Одиннадцать процентов. – Это произносится крайне сердито.
– Чудесно! Ведь это хорошо, разве нет? Больше, чем я получаю сейчас.
– Нет, это не так. Потому что валюта нестабильна. Сколько раз я должен вам это повторять?
Мне становится жалко мужчину. За последние годы он дал мне не один добрый совет. Мы всегда понимали друг друга.
– Ну так что? Продавать или вы все же передумали?
– Пожалуйста, продавайте.
– Все, что вы имеете? – спрашивает он равнодушным голосом.
– Все.
– Еще есть пожелания?
– Один вопрос. Сколько на моем текущем счету?
– Сейчас посмотрю. Шесть тысяч долларов. Хотите и от них избавиться?
Я соображаю. Шесть тысяч долларов – это шестьдесят тысяч франков. Пять тысяч я должна банку. Плюс двенадцать за перстень – это уже семнадцать. Жить на что-то надо. Права на книги я тоже собираюсь покупать (если мой издатель когда-нибудь вернется в Париж). И вообще я хотела бы опять иметь здесь деньги.
– Пожалуйста, пошлите все шесть в Париж. Телеграфом. Почтой слишком долго.
– Еще пожелания?
– Нет, спасибо.
– Тогда прощайте. – Он вешает трубку, не дав мне времени попрощаться. Опешив, смотрю на трубку. Господин Фрайтаг вселил в меня неуверенность. Он профессионал, я дилетантка. А если он прав? И доллар действительно полезет дальше? Нет, этого не может быть. Не надо сводить саму себя с ума. Я приняла решение и на этом буду стоять.
К тому же я твердо усвоила одно: ни один человек на земле не знает, как надежно вложить деньги. Это был первый урок, который я с удивлением извлекла, когда мне наконец удалось заработать больше денег, чем мне надо на жизнь.
Никто, абсолютно никто не может с уверенностью сказать, будет курс валюты падать или расти, вкладывать деньги в акции, займы, нефть, землю или золото. За большие деньги, правда, можно получить советы от биржевых маклеров, консультантов по инвестированию и состоятельных друзей. Но если оглянуться назад, они столь же часто оказывались правы, как и не правы. Это для меня было откровением. Когда нет денег, убеждена, что те, у кого они есть, совершенно точно знают, как их приумножить!
Нет, мои дорогие, это не так! Факт остается фактом: чем выше поднимаешься, тем более шатким все становится. Распоряжаться состоянием – большой риск. Все, буквально все постоянно поднимается и теряет в цене. Никогда не знаешь, сколько ты имеешь. Никогда не знаешь покоя! И если не быть все время начеку, можно в один момент лишиться своих денег.
Поэтому я решила вот что: я полагаюсь исключительно только на себя. Я, правда, скрупулезно собираю информацию и с благодарностью принимаю все советы. А потом делаю то, что мне подсказывает моя интуиция. И пока это помогало мне лучше всего.
На улице все еще хлещет дождь.
Позвоню сейчас в полицию и сообщу симпатичному молодому инспектору со светлыми усиками, что я нашла свой перстень. Пусть порадуется вместе со мной. С кем-то я должна поделиться.
Набираю номер, который он мне дал. Он сразу снимает трубку, тут же узнает меня и поздравляет с находкой. Потом его тон становится деловым.
– Как называется магазин? Точный адрес, пожалуйста. Мерси. Сейчас посмотрю в реестре торговых фирм, как зовут владельца, может, это старый добрый знакомый. – Он злорадно смеется. – Видно, сбрендил. Прячет украденное кольцо в витрине! Такого я еще не встречал.
– Благослови его господь! – искренне говорю я. – Завтра в девять я там, плачу за перстень, и мне полегчает на душе.
– Платить? – удивленно переспрашивает инспектор. – За свою собственность? Нет-нет, мадам, мы сделаем по-другому. – Я слышу, как он шуршит какими-то бумагами. – Мы поможем сберечь ваши деньги. Итак, мы встречаемся завтра в девять на улице Куленкур. Вы попросите показать вам кольцо. Если вы ошиблись и оно не ваше, вы в течение трех минут покидаете магазин. Точно три минуты. Если оно ваше, вы его меряете и делаете вид, что обдумываете покупку. Если через четыре минуты вас не будет на улице, мы берем лавку на абордаж и арестовываем банду. Все ясно? Отлично!
На следующий день погода лучше.
В шесть я уже не сплю, встаю в семь, завтракаю дома (мое кафе в это время еще закрыто) и любуюсь в кои-то веки, с кофейной чашкой в руке, утренним небом. Красивое зрелище. Солнце в серебристом мареве – верный знак, что сегодня опять будет жарко. Тем лучше. Мы в Канаде благодарны за каждый теплый летний день. Дождей и холода у нас и так предостаточно.
Ровно в девять я на улице Куленкур, и начинается все весьма безобидно. Месье Вернес с двумя полицейскими в штатском ждет под каштаном у стоянки такси. На нем плащ и шляпа, он мне подмигивает и продолжает беседу с двумя другими.
Прохожу, и глазом не моргнув, хотя сердце вдруг начинает бешено колотиться. Не оглядываясь, вхожу в убогий магазинчик.
Никого не видно. Зато в нос ударяет сильный запах гашиша. Мне становится страшно.
– Бонжур! – громко говорю я и удивляюсь чудовищному беспорядку, который царит здесь. Что это, ювелирная лавка или ночлежка? На прилавке громоздятся кучи одежды, журналов и пластинок. Пол грязный, в углу валяются банановые очистки и смятые бумажные платки. Открытый чемодан и две парусиновые сумки стоят у двери, очевидно, ведущей в подсобку. Она приотворена. Потом бесшумно открывается, и входит мужчина. Черный африканец. Жуткий на первый взгляд. На нем красные бархатные штаны и красная рубашка с короткими рукавами.
– Что вы хотите? – На мочке левого уха поблескивают три бриллиантика. Смотрит мимо меня.
