Ульяна Соболева - Черные Вороны. Реквием

Отдышавшись, мы посмотрели друг на друга. Артур застегнул мою блузку, поправил мои волосы, нежно, заботливо. Я натянула на него рубашку, вытерла следы помады со щеки, спрыгнула со стола, одернула юбку, чувствуя, как промокают от нашей влаги мои трусики. Придется мыться в туалете и снять их совсем. Артур вдруг неожиданно привлек меня к себе.

— Ты помнишь, что я тебе сказал?

Я пожала плечами и хотела поправить чулок, но он удержал меня.

— Я сказал тебе то, что никогда и никому еще не говорил — я сказал, что люблю тебя.

— Это всего лишь слова, — ответила я и все же поправила чулки. Артур наблюдал за мной и вдруг снова поцеловал требовательно и грубо:

— Не выйдет.

Я удивилась.

— Что не выйдет?

— Не выйдет больше отстраниться от меня и сбежать.

— Я никуда не бегу, только не понимаю, чего ты хочешь, Артур. Чего ты ждешь? Что я снова будет как когда-то? Я больше не Васька. Мне нужно гораздо больше чем просто слова.

— Чего ты хочешь? Я ушел от Алены, я отдал тебе все, что у меня есть, ты забрала мою душу, мое сердце, ты забрала меня всего.

Мне не верилось, что он говорит мне это. Наверное, я сплю. Артур Чернышев не способен унижаться.

— Давай, рви меня на части. Ты этого хотела? Я открыт и не сопротивляюсь, бей побольнее. Давай. Прогони меня. Скажи, что не хочешь быть со мной, скажи, что не любишь, скажи мне это сейчас. Не молчи.

Я рывком обняла его и спрятала лицо у него на груди. Я больше не могла его отталкивать. Я хотела его любви так жадно, как утопающий желает глотка воздуха.

Артур крепко прижал меня к себе.

— Не можешь, да?

— Не могу, — ответила я честно, и мне стало легко. Пусть все горит синим пламенем. Все. И его проклятая жена, и Герман со своим предложением. Мне плевать. Я больше не уступлю его никому. Он мой. Он только что дал мне это право.

В дверь постучали, и мы отстранились друг от друга.

— Инга, вам звонит Герман Вениаминович, вы можете ответить?

Я увидела, как сжались у Артура челюсти и как он напрягся.

— Да, Светочка, переводи.

Герман говорил не о чем. Просто болтал, раздражая меня, а еще больше Чернышева. Новицкий словно чувствовал, что я больше не принадлежу ему. Что именно сегодня я ушла от него навсегда. Он удерживал меня на линии вопросами, разговорами, нежностями, а я нервно курила и смотрела на Артура. Когда, наконец, разговор был окончен, Чернышев отнял у меня трубку и бросил на рычаг.

— Ты больше не вернешься к нему, — скорее утверждение, чем вопрос.

— Ты больше не вернешься к ней, — парировала я.

— Ты не выйдешь за него замуж! — продолжал он, сверля меня взглядом.

— Ты разведешься с ней немедленно!

— Ты переедешь ко мне навсегда!

Мы замолчали. Он ждал ответа, снова, а я тянула паузу.

— Когда? — спросила я, и Артур серьезно посмотрел мне в глаза и ответил без тени насмешки:

— Вчера.

Герман курил сигару и раскладывал фотографии на столе как пасьянс. В кабинете царил полумрак. Тусклый свет настольной лампы освещал только снимки, сам Новицкий оставался в тени. На фотографиях Инга и Артур. Каждый снимок запечатлел то страстный поцелуй, то яростные объятия или животное совокупление в салоне автомобиля, или на широкой постели, или на лестничной площадке офиса. Герман брал каждый из снимков, подолгу рассматривал и клал обратно. Настенные часы отсчитывали минуты, в тишине шелестела глянцевая бумага. Можно было подумать, что он собирает эротический коллаж. Новицкий вернулся из Европы еще три дня назад, вернулся после звонка Алены Чернышевой, которая в истерике обвиняла Ингу в том, что та увела ее мужа. Алены кричала в трубку, что Артур ее бросил ради девки Новицкого. Герман не поверил. Он всегда считал Алену истеричной особой с манией преследования. Он не верил до тех пор, пока сам не увидел своими глазами. Новицкий организовал за Ингой профессиональную слежку. Его человек ходил за ней по пятам и фотографировал. Доказательства были переданы Новицкому спустя сутки. Герману они показались вечностью. Он ждал. Заперся в номере гостиницы в кромешной тьме и ждал приговора. Реальность оказалась более жестокой, чем его собственные домыслы. Герман думал, что, возможно, это случайная вспышка страсти, интрижка или просто флирт. Все оказалось гораздо хуже. Они выглядели безумно влюбленными, эта парочка. Влюбленными и счастливыми. Такие мелкие детали заметит лишь ревнивый глаз обманутого любовника. На первых снимках Инга и Артур выходят из офиса, лишь присмотревшись можно заметить, как мужчина слегка касается ее пальцев рукой. Дальше хуже, они оба в кафе смотрят друг на друга так, словно никого рядом не существует, а дальше…Герман снова взял снимок, где Инга и ее молодой любовник страстно занимаются сексом. С Новицким Инга никогда себе такого не позволяла, да и он бы не решился прижать женщину к стене и оприходовать ее в одежде на прокуренной лестничной площадке офиса. На лице женщины экстаз, рот приоткрыт в немом крике наслаждения, глаза закатились, пальцы судорожно впились в плечи мужчины, который буквально вдавил ее в стену. Всего лишь двадцать четыре часа, сутки наблюдений, а эти трахались, как кролики минимум раз пять. Новицкий смял фотографии, сбрасывая их в кучу и поджигая одну за другой. Нет, это не просто случайная связь и он уже точно знал, что в прошлом эти двое уже были любовниками. У Новицкого заняло всего лишь полчаса узнать о Чернышеве все, включая его отношения с Василисой Лавриненко восемь лет назад. Герман чувствовал, как по его спине стекают ледяные ручейки пота. Маленькая дрянь использовала его. Использовала так ловко и искусно, что Германа начинало тошнить от одной мысли, что его поимели как мальчишку. Все эти восемь лет она хотела отомстить Чернышеву. Она задумала это еще тогда, когда перестала корчиться от ломки после затяжного запоя в его доме. Вот почему она позволила ему себя менять, вот почему жила с ним все это время — Инга вынашивала планы мести. Герман мог простить ей этот обман, если бы она и правда отомстила и забыла. Он бы даже восхитился ее изощренным умом и фантазией, только одно грызло его и сводило с ума — она любила того, кого собиралась уничтожить. Любила столь безумно, что на каком-то этапе ее собственная месть обернулась против нее. Только Чернышев вряд ли отвечал ей взаимностью. Герман слишком хорошо знал таких типов как Артур. Такие не исправляются, может сейчас он и проводит с Ингой незабываемые дни и ночи, но он не любит ее, так как Новицкий, он снова ее сломает и тогда Герман уже не соберет ее по кусочкам. Он не мог ненавидеть Ингу, как ни старался. Для него она была не только любовницей, а еще и ребенком, которого он спас и выходил после затяжной болезни — Герман мог все простить и забыть, он готов был закрыть глаза на измену, мог бы начать все сначала. Новицкий ненавидел Чернышева, вот его он захотел уничтожить сам. Молодой самец, неутомимый любовник, бабник, циник и негодяй, манипулятор, играющий с Ингой как с марионеткой. От Чернышева нужно избавиться и все станет на свои места. А Инга, она со временем успокоится, станет его женой, начнутся новые обязанности, новая жизнь в статусе супруги нефтяного магната. Ингу он не отпустит, потому что не смыслит жизни без своей певчей птички. Он любил ее так страстно и безумно, на сколько способен любить мужчина в последний раз. Герман бросил взгляд на часы — механизм запущен, завтра Чернышева арестуют. На этот раз его никто не отмажет ни Рахманенко, ни собственные адвокаты. Новицкий уже знал, что Артур переписал свою долю в компании на Ингу. Проверил наличность Чернышева — копейки все было вложено в акции — соперник на мели, если сильно постараться то и те крохи, которые у него остались, будут временно недоступны. С Рахманенко Герман встретился еще накануне вечером, получил все необходимые документы про аварию, которая случилась восемь лет назад, аварию со смертельным исходом, где Чернышеву, благодаря тестю, удалось выйти сухим из воды.