Руки дрожат от переизбытка гормона радости, словно девчонка, переживаю и, кажется, безумно скучаю без Сашки. Он до сих пор в ванной, но я торможу себя, не заглядываю к нему, зато слышу, как работает его электробритва. Готовится основательно, какая прелесть.
В дверь звонят, вспоминаю, что к нам прибыло шампанское.
— Оль, деньги в портмоне в кармане пальто.
— Окей, — и я действительно ищу его деньги, потому что к стыду у меня с собой даже нет налички, только карточка одиноко болтается в кармане курточки. — Иду, — достаточно громко оповещаю курьера, чтобы парень не исчез.
Достаю портмоне, но вместе с деньгами к моим ногам летит что-то блестящее, ловко приседаю и поднимаю с ковра небольшое золотое колечко с бриллиантиками.
— Ого, — единственное, что слетает с моих губ, пока дверной звонок опять настойчиво напоминает мне о том, что за дверями стоит нетерпеливый курьер.
Сжимаю колечко в ладошке, бегу к двери, распахиваю и смеюсь, увидев парня в костюме Санты, он протягивает мне огромный пакет с продуктами и называет сумму. Даю даже больше денег, за оперативность, а потом благодарю и желаю приятного Нового года. А самой жуть как интересно, что же Сашка успел заказать. Несу пакет на кухню и сую нос в содержимое покупок. Расточитель, зато какой милый. Опять перед глазами появляется бутылка шампанского, очень дорогого шампанского, много фруктов и, конечно же, несколько коробок шоколада, моего любимого.
Я не сразу понимаю, что за моей спиной появился Уваров, нет, я сосредоточена на конфетах, ловко распечатываю коробку и, издав протяжный стон удовольствия, жую вишню в шоколаде. Горячие ладони Сашки меня мгновенно отрезвляют, вырывают из гастрономического удовольствия, даря нежные ласки, скользя по животу.
— Как все красиво и ароматно, — от Уварова слишком вкусно пахнет, его туалетная вода меня всегда сильно возбуждала, и сейчас ловлю его легкий аромат и прикрываю глаза от удовольствия, не сразу осознавая, что на инстинктах виляю задницей, а мой мужчина сильнее вжимает меня спиной в свое мощное тело.
— Смотри, что я случайно обнаружила, — вспоминаю о колечке, зажатом в ладони, — выпало из портмоне.
— Как вовремя, — голос Сашки сразу становится каким-то взволнованным, я поворачиваюсь к нему и вижу, что выглядит лучше, свежее, и, главное, побритый, как я люблю.
Уваров берет с моей ладошки колечко и говорит:
— Будешь моей женой?
Я, подавляя смех, хватаю это колечко и, как в моей любимой сказке, вместо туфельки на ногу, надеваю кольцо на палец и любуюсь. Сашка смеется, видя, что я без юмора даже сейчас не могу прожить ни минуточки. Мне кажется такой жест красноречивее любых слов. А то! Самодовольный, стоит и пожирает меня взглядом, не заботясь о том, что смущает меня до пунцовых щек своим обнаженным торсом. Между нами искрится воздух, понимаю, что не смогу ему отказать, если еще раз так настойчиво прикоснется к любой части моего тела. А ведь часики шустро отсчитывают последние пятнадцать минут до Нового года.
— К черту! — Фыркаю и снимаю платье, больше удивляя Сашку своим поступком. — Хочу тебя, Уваров, — выдыхаю ему в губы, жадно присасываясь к его губам.
Мужчина поднимает меня за бедра и усаживает на соседний стол, моя же рука успевает сорвать с бедер любимого влажное полотенце.
— С наступающим, — кусает мою шею, пальцами касаясь к краю трусиков, нетерпеливо их отодвигает и врывается в меня до упора, — любовь моя.
Я кусаю его шею в ответ, срывая с его губ протяжный стон, выгибаюсь навстречу, пытаясь восполнить эмоциями и переживаниями пробел, который столько времени не давал мне жить спокойно.
51 глава
Александр
Я некоторое время просто не мог поверить в то, что сейчас за стенкой, в кухне, напевая, готовит праздничный стол моя девочка. У меня сотни вопросов, на которые хочется знать ответы, и я их обязательно задам Оле, но сейчас мои руки тщательно трут мочалкой тело. Поднимаю лицо к воде, довольно улыбаюсь и смываю шампунь с волос.
После душа критически в зеркале рассматриваю свое опухшее, покрытое щетиной лицо и подавляю злость на себя же. В голове шумит, то ли от выпитого ранее, то ли от предвкушения. Любимая девочка рядом, я смогу ее прижать к себе и уже никогда и никуда ее не отпущу. Оля слишком строптива, но в этом ее прелесть, я готов к тому, что жизнь рядом с ней не будет пресной. Да и не хочу жить скучно, монотонно. Хватит этого добра с лихвой за десять лет. Нет ничего хорошего в одиночестве.
Бреюсь, тщательно чищу зубы и понимаю, что улыбаюсь сам себе, потому что не раз уже понимал, что зависаю, мечтательно пялясь в одну точку. Не сразу слышу, что в дверь трезвонят. Даю Оле указания, а сам пытаюсь закончить с водными процедурами.
— Так дело, парень, не пойдет, хватит чистить перышки.
Выхожу из ванной, улыбка тут же вырисовывается на моем лице. Из телевизора поет новый хит очередной певец, а моя Хельга слишком азартно хомячит конфеты, сладкоежка.
Я даже себя нарочно ущипнул, потому что до сих пор, как умалишенный, не могу поверить в то, что сейчас я не сплю. Вроде бы успешный, здравомыслящий мужик, а сомневаюсь. Еще бы несколько месяцев дружбы с рюмкой, и меня можно было бы списывать со счетов. Дикая апатия, нежелания что-то делать и двигаться вперед. А зачем? Без нее не было смысла жить спокойно и размерено, и дальше уверенно шагать вперед и управлять любимым делом. Я хочу семью, хочу детей. Да я вообще Черкасову белой завистью завидую, у него скоро сын родится. И я себе хочу пацана, а лучше двух.
Таким жадным я давно не был, мне кажется, что я никогда не смогу насытится этими сладкими губами, податливым телом. Оля сильнее сжимает меня ногами и делает наш контакт слишком близким, наши тела сливается в одно единое целое, а мне другого и не надо. И плевать где, как, главное — любить ее до изнеможения.
— Как же я тебя люблю, Олька, — счастливо рычу ей на ухо и понимаю, что все едва могу себя сдерживать, и она это понимает, хитро скалится и шепчет мне в губы.
— Если ты сейчас мне сделаешь ребенка, я буду любить тебя еще сильнее.
Я нервно сглотнул, на миг прекратив свои движения. Смеется, сильнее пальчиками впивается мне в волосы и тянется к губам.
— Испугала? — Кусает за шею и поддается вперед, стонет так вкусно и протяжно, что я больше не контролирую себя, и этот оргазм взорвался в каждой клеточке моего тела.
— С Новым годом, Оль, — шепчу сбивчиво, уткнувшись лбом ей в шею, руками сильнее сжимая ее ягодицы.
— С новым счастьем, Сашка, — слышу в ответ нежный голосок своей девочки.
— Думаешь, у нас получилось?
Я до сих пор нахожусь в ней, нет сил оторваться, отпустить. Нет, не спешу, ладони сильнее сжимают ее бедра, а Оля с наслаждением продолжает короткими поцелуям покрывать мне шею.
— Уваров, ты же по жизни победитель, — кусает словами и искренно, звонко смеется.
— Не сказал бы, что все так гладко, ты была права: быть волшебником нелегко, нужно шлифовать свое мастерство до блеска.
— Мой самоуверенный босс наконец-то признал, что и его можно достать до чертиков?
— Бесспорно, ты это сделала феерически, особенно последние недели перед этим.
Мой голос дрогнул, когда вспомнил, как признал свое поражение, когда понял, что нужно уметь проигрывать, что нужно отпустить Олю, как бы не обливалось кровью сердце.
— Я была сильно разбита, Саш. Совершенно не думала о том, что нужно попытаться как-то по-другому посмотреть на ситуацию. Мне тоже было нелегко без тебя. Я скучала.
Я улыбаюсь, когда чувствую, как маленькая ладошка скользит по моему бедру, ноготки царапают мою кожу. Я безумно счастлив, и хочу наслаждаться этим всю оставшуюся жизнь.
Мы пили вкусное шампанское, занимались любовью до тех пор, пока Оля не уснула на моей груди. Я же еще долго пальцами гладил ее спину и вслушивался в ровное сопение моей девочки. Указательным пальцем несколько раз обводил тонкое колечко и предвкушал день нашей свадьбы, которую мы точно затягивать не будем.
