— Не дали, — съязвил мой любимый муж, скользя горячим взглядом по обтягивающему платью. Особо его внимание привлекла грудь, увеличившаяся уже, чтоб ее не ладно, до четвертого размера. Учитывая, что руки и ноги мои по-прежнему оставались худыми, я просто была колобком на спичках. — Это Европа, знаешь ли. Там было полно парней, которые своим парням подарки сутками выбирают.
—Ммм… Кто-то приглянулся? — как можно спокойнее спросила я, прикусив губу, чтобы не рассмеялся. Витя у нас был огромным противником нетрадиционных мужчины. От части, я его понимала. Никто в этом мире не любил женщин так, как муж. Благо, теперь все его внимание сводилось конкретно ко мне.
— Приглянулся, — закивал он, резко стягивая с меня платье, а потом и свою рубашку, с которой мне все никак не давалось справиться. Руки дрожали от предвкушения. — Кляп, зай. Мне все больше нравится мысль заткнуть свой милый ротик чем-то не менее сексуальным.
— И, что же, не купил? — деланно возмутилась я. И в глазах моего мужчины появилась самое настоящее сожаление. — Жаль, я не против!
— Сейчас за телефоном сгоняю. Повторишь это на запись! — хмыкнул тот и сделал пасс в сторону. Но я резко приняла его обратно за руки, обнимая ногами за талию.
Каждая клеточка моего тела сгорала от желая ощутить вновь прикосновения мужчины. Клитор болезненно пульсировал, соски ныли. Я ощущала, насколько мокрыми стали мои трусики по щелчку пальцем и когда Витя запустил в них руку, то сдавленно захрипел. Кадык его задергался, желваки заиграли, глаза закатились.
— Моя девочка… — словно в какой-то нирване прошептал он дико и жадно, медленно скользя внутрь двумя пальцами. Мое лоно приветливо сжимало их, требуя большего. — Как же я поэтому скучал…
Его член ощутимо сократился, стоило войти внутрь. Пресс мужчины напрягся, на животе проявились отчетливые кубики. Витя оперся руками об кровать, чтобы не давить на живот, и по рукам его рассыпались синие вены вперемешку с мускулами.
Его губы опустились на мой сосок, нежно очертив ореол кончиком языка, а затем он сделал резкий толчок и закусил тонкую кожу. Перед глазами все потемнело, руки сами оказались в его густой черной шевелюре.
— Еще… — взмолилась я, прогибаясь ему навстречу. — Еще… Прошу тебя…
— Так, котенок? — он повторил свою манипуляцию вновь, и я мучительно застонала. Тогда Витя сделала это еще раз, затем еще и еще. Казалось, словно каждый раз его член становиться все больше, растягивая меня под себя все сильнее и сильнее. — Как же охрененно ты стонешь! С ума сойти можно…
Я взорвалась от этих слов, тело покрылось мелкой дрожью. Витя последовал за мной спустя пару нетерпеливых толчков, заваливаясь рядом и подминая меня под себя.
— Мне на работу только через два дня, — шепнул он мне на ухо многозначительно, — Так что будем наверстывать упущенное, котеночек!
***
На следующее утром мне с трудом удалось вытянуть Виту из постели и уговорить его прогуляться. Если бы не рекомендации доктора – чаще бывать на свежем воздухе – то никакие уговоры бы не подействовали. Муж отчаянно отказывался выпускать меня из постели.
— Тут есть классная кофейня за углом, мы с Машей туда ходили! — радостно объявила ему я, утаскивая в нужном направлении. — Ой, класс! У нас самое настоящее свидание… Хочу капучино!
Когда мы подошли к нужной вывеске, Витя отправилась внутрь, а я осталась сидеть за столиком на улице. Погода была на редкость прекрасная: светило солнце, пели птицы. Ребенок вел себя спокойно, а это уже залог счастья на целый день.
Я любовалась безоблачным небом, как вдруг два стула рядом со мной отодвинулись, и кто-то сел.
— Простите, — строго отчеканил охранник, — Здесь занято. Вам нужно уйти.
Я опустила взгляд на нежданных гостей и обомлела. Это были папа с мамой. Наряженные, как на свадьбу и взволнованные.
— Ничего страшного, — нервно прошептала я охраннику, который уже собирался проводить их на выход. — Все хорошо. Это… семья.
Мама долго смотрела на меня, будто чего-то ждала. Извинений что ли? Первого шага? Мне ничего было сказать, мысли будто испарились из головы. Встреча с ними оказалась такой внезапной, я была морально не готова. Целый год ведь не виделись!
— Беременна, значит, — заключила она, переглядываясь с отцом. — Внук или внучка?
— Сюрприз, — пожала плечами я, робко улыбаясь. — Пока не знаем.
— Аль, — начала было женщина, — Давай общаться начинать? Хватит уже дуться. Ну, виновата была, так виновата. Пора тебе признать свои ошибки и забыть. Что ж теперь делать. У каждого дети разные. У нас в такая дочь, что поделать.
— Да, — закивал отец, положив руку матери на колено в знак поддержки. — Многие вон убийц и наркоманов растят. Так что ты еще у нас не худший вариант.
Мои глаза расширились от услышано и только спустя минуту, когда я поняла, что родители не шутят, грустно рассмеялась. Это было бы комично, не кажись так грустно. Неужели я и вправду ждала извинений? Раскаянья? Какая чушь.
Сейчас, как никогда ранее, я понимала, что никогда и ни за что не поступлю так со своим ребенком. Он всегда будет самым любимым и самым лучшим. Без сравнений. Без категорий. Я не понимала свою семью, но между тем осознавала одно: какими бы они ни были, глупо обрезать общение. Слишком самонадеянно.
— Давайте общаться, — пожала плечами я понуро. — Что сделаешь… Семью не выбирают. Нам придется уживаться, хотим мы того или нет.
— И то правда! — облегченно выдохнула мать, и они с отцом обменялись робкими улыбками. Когда я уже подумала о том, что Вити нет слишком долго и молчание затянулось, мама вдруг нагнулась ко мне через стол и робко протянула: — Аль, дочечка. Ты ведь знаешь, что все равно у нас самая любимая, правда? Несмотря ни на что.
— Эм… Наверное… — неуверенно хмыкнула я.
— Так вот, — женщина облизала пересохшие губы, глаза ее испуганно забегали. — У нас с папой сложная ситуация. Его на работе сократили, а на мою зарплату особо не проживешь. Ты ведь знаешь, мы привыкли к достатку? Тяжело экономить, когда у дочки все хорошо.
Она говорила тихо, но я точно знала, что охранник слышит. Почему-то от осознания этого мне стало так стыдно, что слезы навернулись.
— К чему ты клонишь, — хрипло сорвалось с губ. Хотя я-то все понимала. Хотела лишь лица их увидеть, когда они пересилят себя и озвучат истинную причину, зачем пришли.
— Может ты нам денег подкинешь, а? — елейно промямлила она, кокетливо улыбаясь. — Семья же все-таки. А муж у тебя во какой. Депутат! Денег небось… Лопатой гребет. Что ему? Для него те сто тысяч, как раз плюнуть.
Я поперхнулась, хотя ничего не пила и не ела.
— Я не работаю. У меня декрет. Ребенок активный. Да и вообще… Быстро устаю, врач не рекомендует… — глухо отозвалась, хотя перед глазами все давно потемнело от омерзения и стыда. За себя, что на мгновение поверила в их чистые намеренья. За семью, которая не постеснялась сперва отречься от меня даже на камеру, а затем прийти за деньгами. Они ведь даже не спросили, как я себя чувствую! Как жила весь этот год! Скучали ли они вообще?
— Пф… Тебе-то теперь зачем? Пусть муж для нас выделит! — не попросила, приказала мама. А затем совсем не по-доброму рассмеялась, с издевкой. — Небось ты-то знаешь, как надо просить. Не зря же такого мужика охомутала и до ЗАГСа довела… Да, отец?
Я даже вздрогнула от того, как холодно он звучал. Сразу стало ясно: все слышал. Каждое гребанное слово. От того не менее стыдно. Я опустила взгляд вниз и поморщилась.
— Ой, как же хорошо! Как же все ладненько… — воскликнула мама радостно, хлопнув в ладоши. — Все же, прекрасный вы человек, Виктор Семенович. Забудьте все, что мы тогда вам при первой встречи наговорили…
— Простите, — бескомпромиссно перебил их Витя. — Но, у нас с Алей дела. Свяжемся в вами потом.
— Конечно-конечно! Мы все понимаем. — запричитала женщина, — Не будем вам мешать. Главное мы уже обсудили. До свидания!
Когда родители ушли, Витя с грохотом поставил две чашки на стол, а затем поднял меня на руки и усадил к себе на колени. Мне был так сильно плохо, что простые объятия стали самым настоящим спасательным кругом.
