Глядя на телефон, я ухмыльнулась. Потом посмотрела на часы. Схватив колу, сделала огромный глоток, выудила вишенки, оторвала от стеблей, съела и допила остатки напитка.
Соскочив с табурета, объявила:
— Надо идти прихорашиваться для праздничного ужина. Позже увидимся?
— Да, Лекси, поздравляю, — сказал Тейт.
— До скорого, — сказал Дик.
— Повеселись сегодня, дорогуша, — сказал Джим-Билли.
— Я провожу тебя до машины, — взволнованно сказала Кристал, огибая бар.
Я не видела способа избежать того, что волновало Кристал, и все еще не была уверена, как отнестись к ее предложению проводить меня до машины, поэтому, в последний раз со всеми попрощавшись, направилась вместе с Кристал к выходу. Она молчала, я тоже. Но остановилась у водительской дверцы «Чарджера» и посмотрел на нее.
Она разглядывала мою машину.
— Хорошая тачка, — одобрила она.
Что же, начало было хорошим.
— Спасибо.
Она подняла на меня взгляд, и мягким голосом заговорила:
— Вижу, ты намерена позаботиться о нашем мальчике. Мне от этого легче. Не могу сказать, что мне понравилось, как обстояли дела на вашей вечеринке.
Может, это она выпила сыворотку правды до моего прихода. Или, возможно, она была просто из тех людей, кто говорит все, как есть.
— Между нами кое-что… произошло, — тихо ответила я.
— Да, и после того, через что он прошел, произойдет еще много чего. Не отказывайся от него. Есть всего лишь два человека, о которых я бы так сказала, Тейт — один из них, Тай — второй. Я замужем за Баббой и до смерти его люблю, он взял себя в руки, и я этому рада, но я бы не сказала этого даже о нем, но Тай стоит того, чтобы не сдаваться. Если ты перетянешь его на другую сторону, то не пожалеешь об этом.
— Я не откажусь от него, — прошептала я, решив, что Кристал мне нравится.
Она кивнула и посмотрела мне в глаза.
— Будь умницей, — мягко сказала она. — Если высунешься, то те, с кем ты столкнешься, снесут тебе голову начисто. — У меня перехватило дыхание, но она не прекратила говорить. — Ты знаешь, что они сделали с твоим мужчиной. Мужчина должен делать то, что должен. Тейт и Дик вляпались в это дерьмо, и у них не очень хорошее предчувствие. Тай злится и хочет что-то с этим сделать, я понимаю. Безусловно, понимаю. У меня тоже не очень хорошее предчувствие. Но мужчины должны делать то, что им должно, а у нас, женщин, есть две вещи, которыми мы можем им помочь: стоять на их стороне или быть достаточно умными, чтобы поступить так, как только что поступила ты, и найти мужчин, которые знают, что делать, чтобы вернуть твоего мужчину. Теперь, начало положено, — она мотнула головой в сторону бара, — следи за своим мужчиной и не высовывайся. Тай чувствует к тебе то же, что и ты к нему, он пережил этот кошмар не для того, чтобы пройти до конца и увидеть, как его женщина переживает свой собственный кошмар. Берегись, если не ради себя, то ради него. Поняла?
Я кивнула. Я ее поняла.
Кристал кивнула в ответ, пробормотав:
— Сделай его счастливым, — затем повернулась и пошла обратно к бару. — Кстати, у тебя сзади на блузке масляные пятна.
Затем она одарила меня понимающей улыбкой, повернулась, распахнула дверь и вошла в бар.
После того, как она скрылась за дверью, я еще долго на нее смотрела.
Потом села в «Чарджер» и отправилась домой.
*****
Тай
«Ты самый красивый мужчина из всех, кого я встречала…»
Слова снова пронеслись у него в голове, когда Тай нажал на кнопку открывания гаражной двери.
Они крутились в его мозгу с тех пор, как Лекси их произнесла. Снова и снова. Так часто, что они были всем, о чем он только мог думать. Так часто, что Китон и Мисти исчезали задолго до того, как он о них вспомнил. Он даже забыл об их присутствии.
«Ты самый красивый мужчина из всех, кого я встречала…»
Будь он проклят, но ему нравилось, что она так думает.
Он загнал «Вайпер» внутрь, закрыл его, схватил с пассажирского сиденья спортивную сумку и вытащил свою задницу из машины. Проходя через подсобку, оставил сумку там. Лекс разберется с его шмотками, и ему даже не придется просить. Он знал это. Он дарил ей бриллианты и дорогие туфли. Она дарила ему все остальное, и делала это так, что он знал: ему не нужно дарить ей бриллианты и дорогие туфли, чтобы получить это.
Поднявшись по лестнице, Тай обогнул перила и остановился как вкопанный.
— Малыш, сейчас закончу, — пробормотала Лекси, — поцелую тебя через минуту.
Сгорбившись и склонив голову, она сидела у кухонного островка, одна нога закинута на другую, одной пяткой она упиралась на перекладину барного стула, ноги повернуты в сторону, хотя он видел только ее спину, но по рассеянным словам и ее позе Тай понимал, что она сосредоточенно над чем-то работает.
На ней были низко сидящие, свободные белые брюки, между поясом которых и блузкой оставалась широкая полоса обнаженной кожи. Она манила к ней притронутся, о чем, зная Лекси, та и не подозревала. Она звала ее мужчину просунуть руку ей в трусики и обхватить сладкую попку, и Тай решил, что найдет время откликнуться на этот зов сегодня вечером.
Светло-серая, свободная атласная блузка была присборена на талии и завязывалась сбоку большим, свисающим атласным бантом. Гладкие волосы каскадом ниспадали на спину. Черные босоножки на высоких шпильках валялась на полу рядом с островком, а на прилавке лежала маленькая черная сумочка.
Кроме того, на столешнице красовалась куча серых с черным кувшинов, которые, даже будучи мужчиной, он должен признать, смотрелись охрененно. Они классно сочетались с черной гранитной столешницей. Взгляд Тая переместился от них, обозревая все вокруг, осматривая вещи. Вещи на подоконнике над раковиной, которых не было утром, когда он уходил, ее снежный шар, фотография. Он перебегал глазами от одного предмета к другому. Широкая чаша с фруктами, под стать кувшинам, стояла у холодильника. Его глаза продолжали двигаться, и на каминной полке он увидел их свадебную фотографию в серебряной рамке.
Увидев ее, он почувствовал, как острие снова пронзило левую сторону груди, отозвавшись восхитительной болью и оставшись там.
Его мать не вставляла фотографии в рамки. Она не выставляла сувениры, чтобы напомнить им о хороших временах семейных каникул или прогулок. Их семья не ездила в отпуск. И не совершала прогулок. И у них не было счастливых воспоминаний.
Но дело было не только в этом. Его мать тратила всю энергию на то, чтобы ныть и злиться на весь мир. Она не тратила ее на обустройство дома, определенно, не тратила ее на мужа, которого ненавидела, но, как полагал Тай, оставалась с ним с единственной целью — мучить. Да и о своих детях она вспоминала изредка.
Поэтому у Тая Уокера никогда не было дома. Даже купленный им дом, он начал обставлять вещами, что ему нравились, но не пытался придать ему уют, потому что, во-первых, Тай был мужчиной, а во-вторых, потому что, никогда не имея дома, это не приходило ему в голову.
А Лекси удалось сделать это, лишь поставив кувшины, чашу, снежный шар и несколько рамок. Больше ей ничего не нужно было делать. Никаких цветов на веранде. Ничего другого. Тай уже доволен тем, что она сделала. Но он также знал, то, что у них началось, продолжится, и она наполнит его дом барахлом, которое превратит его в настоящий дом.
Тай подошел к ней, коснувшись ее спины, отвел мягкие волосы в сторону и наклонился, чтобы поцеловать в плечо, а затем приблизил губы к ее ушку.
— Моя мамочка была занята, — пробормотал он, затем его взгляд переместился на столешницу, куда он собирался бросить ключи, и Тай застыл.
— Ага, — рассеянно пробормотала Лекси, но он едва расслышал.
Потому что на столешнице были разбросаны лепестки розы, и по их цвету Тай знал, что они из ее свадебного букета. В одной руке Лекси держала квадратный кусок стекла, в другой — странный пистолет, которым она наносила на стекло какую-то жидкость серебристого цвета. Он заметил, что стекол было два, а между ними были зажаты лепестки роз, уложенные в форме сердца. Оба цвета плотно накладывались друг на друга, рисунок казался случайным, но лепестки располагались так, что каким-то образом приняли форму сердце. Тай не был из тех парней, кто умилялся сердечкам и цветочкам, но видел подобные штучки в магазинах, и то, что выходило из-под рук Лекси, выглядело далеко не любительским.
