– продвигаюсь вперёд. – Я бы не отказался от чая или кофе.
– Может, ещё чего тебе, захватчик? – интересуется Э-Лиза. У неё разве что морозный пар изо рта не вырывается. Наверное, потому что тепло, а так бы – вполне.
– Может, не отказался бы, но вначале – дело, всё остальное – потом.
– Уходи, – складывает она руки на груди, – скоро муж мой вернётся.
– Да нет у тебя никакого мужа! – улыбаюсь вежливо, стараюсь изо всех сил. – Ты в разводе, и не нужно морочить мне голову. И я не домогаться тебя пришёл, а поставить все точки в нашем общем запутанном деле.
– Есть у меня муж, но ладно, – неожиданно становится очень покладистой девочкой ведьма, и мне это не нравится, но не пятиться же, как собаке, что чувствует опасность? Мы, Костровы, не из таковских!
Она ведёт меня на кухню, ставит чайник, мы садимся на стулья и смотрим друг на друга как дуэлянты. Если бы взглядами можно было расстреливать, от меня осталась бы тряпка в дырках. Точнее, сплошные лохмотья.
– Я тебя внимательно слушаю, – заявляет она и щёку рукой подпирает, как заботливая жена, что кормит мужа ужином.
– Это я хочу послушать, что привело твою подругу на мой день рождения, как она Егора окрутила, а главное – зачем? Ведь это была не случайность? Учти: он её сегодня с родителями повёл знакомить, а она сбежала, между прочим. Брата чуть не покалечила.
– Какая досада, – иронизирует она, а потом меняется в лице, ищет телефон по карманам своих шортиков, но его там, естественно нет.
– Остынь, они там сами разберутся, – пытаюсь осадить её.
– Да пошёл ты, – вскакивает она, но я перехватываю её налету. – Ты ничего не понимаешь! – упирается она ладонями мне в грудь. – Юля беременная, у неё гормоны, а вы… ничего не понимаете! Ей помощь нужна!
– Успокойся. Они там сами разберутся. А мы давай тут закончим начатый разговор. Или ты просто тупо хочешь увильнуть? Не получится!
Я слишком сильно сжимаю её запястья и поздно это понимаю. По лицу. Ей больно.
– Прости, – ослабляю хватку и зачем-то провожу большими пальцами там, где только что сдавливал.
– Великий Костров умеет просить прощения?
Она опять язвит, а из меня словно весь воздух вышел. Да, умею. Забыл, наверное. Я много чего умею и могу. Например, коснуться губами родинки на её шее. Заставить её кричать от экстаза и улыбаться счастливо. Сжимать в своих объятиях и не отпускать.
Вместо этого я убираю руки, провожу ладонью по лицу, чтобы прийти в себя. Что за чёрт. Что со мной творится? Околдовала. В плен взяла без тактик и выстрелов, без атак и хитростей. Хотя вот о последнем, кажется, мы собирались поговорить. Пытаюсь собраться с мыслями и снова настроиться на деловой лад. Я всё же хочу услышать ответы на свои вопросы.
Но в этот миг раздаётся звонок в дверь, и мы замираем непростительно близко друг от друга. Я её не держу, но Элиза так и стоит, прижавшись грудью к моей груди, и мне от этого охренеть как здорово. Я бы прошептал ей: «Замри!». Плевать. Кто бы там ни пришёл – пусть валит к чёрту. Нам тут и вдвоём тесно.
И тут я слышу, как щёлкает замок. Этот кто-то открывает дверь своим ключом. И она шарахается от меня, как от прокажённого, пытается отскочить. Ну уж нет, дорогая. Я в эти игры не играю. У меня всегда свои правила.
Поэтому я зачем-то поправляю пиджак и молча захожу ей за спину.
– Эля, ты где? – спрашивает мужской голос, и я понимаю, что ненавижу. Вот с первой секунды возненавидел этот собственнический тон. Это его она ждала? Ему открывала дверь?
Глава 41
Финал серьёзного разговора
Павел
Элиза дёргается, видимо, хочет встретить этого козла, но я её удерживаю – накладываю лапы на плечи и притягиваю к себе. То ли от неожиданности, то ли смирившись с неизбежным, она не сопротивляется. А может, понимает, что я не отпущу. Хватка у меня мягкая, но крепкая.
Он входит в кухню и замирает на пороге.
– Эт-то что ещё такое? – пожимает он губы, как бабка с мопсом. И голос у него брезгливо-гадостный, и выражение лица – словно он дерьма хлебнул. Слащаво-красив, я бы сказал. Неплохо сложен, но немного смахивает на слона габаритами и неповоротлив, как бегемот в грязной луже.
– А в чём дело? – выразительно играю бровями и покрепче прижимаю к себе ведьму.
– Вот так, значит, да, Эля? – игнорирует меня «слон» и сверлит Элизу гневным взглядом. Ему бы на бронепоезд красным знаменем махать – как раз там место. Честь, совесть, чистые идеалы.
– Пупсик, – неожиданно выдаёт моя ведьма, – ты хотел вещи забрать? Так вперёд. Чемодан, вокзал, до свиданья.
Пупсик. Не знаю, как я удержал лицо. Хотелось ржать. Я даже челюсти сжал. Если она меня так будет называть, я ей голову оторву. В порыве страсти, конечно. Смотрю, палец в рот не клади – по локоть оттяпает.
– Может, ты объяснишь? – тянет этого гада на выяснения отношений.
– Я не обязана перед тобой отчитываться, – расправляет Элиза плечи. – Ты ушёл? Ушёл. У тебя личная жизнь? У меня она тоже имеется.
– Ты пока ещё моя жена, – вау, чуть ли не рычит, надо же!
– Через неделю суд. Можешь рассказать, какой ты бедный и несчастный, а я прошмандовка из подворотни, подлая змея, что разбила тебе сердце, печень и почки. На алименты не рассчитывай. Я замуж выхожу и рожаю близнецов.
Это был удар под дых. Хорошо что у меня челюсти сжаты.
– Да, – слышу я свой голос и думаю: совсем с ума сошёл? Белены обожрался? Мы даже чаю не выпили. К слову, чайник надсадно пыхтел. Никто его так и не выключил.
– Да ты… да как ты… – краснеет мордой Пупсик и сжимает кулаки.
– Ещё одно слово, – прячу я Элизу за спину, – и понесёшь челюсть вначале к хирургу, а затем к протезисту. – Я не позволю
