ни минуты. Просит оставить её с моим отцом наедине. Я выхожу в кухню. Не знаю, чем себя занять. Достаю сигареты, закуриваю. При матери постеснялся бы в доме курить. А теперь как-то по фигу стало. Она не вернётся. А отца теперь мало что волнует, кроме его задетого самолюбия. Да и мне, получается, его не жаль. Ну, а с другой стороны, что я могу сделать? Мама сделала свой выбор. Мне он не нравится, но я понимаю, почему именно так. А отец не поймёт никогда. И вряд ли простит. Как мне теперь с ним жить под одной крышей, ума не приложу. Он и раньше был тяжёлым человеком. А теперь, оставшись один в пожилом возрасте, станет невыносим. Я бы, пожалуй, ушёл из дома. Надо, кстати, об этом подумать. Может, в областной центр совсем переехать? Работу себе найти. Только не в общагу, иначе я там сопьюсь. Квартирку бы снять с кем-нибудь на пару. Можно с Мариной, если она согласится. А насчёт работы… Беру телефон, ищу Пашкин номер. Интересно, поможет он мне по старой дружбе? У него теперь хорошие связи.
– Паш, привет.
– О, какие люди! – Пашка в своём репертуаре. – С Новым годом хочешь меня поздравить?
– Вообще, да. То есть, я по другому поводу звоню, – совсем запутался. Это Пашка сбил меня с мысли. – Слушай, Пахан, можешь помочь мне с работой?
– Тебе с работой? – Пашка удивлён. – А ты точно по адресу, друг?
– Но у тебя ведь есть работа, – напоминаю я.
– Да, только я там не хозяин. И вряд ли смогу устроить тебя к себе.
– Но может твой тесть поспособствует? – с робкой надеждой спрашиваю я. – Понимаешь, мне сейчас очень нужна работа. И деньги.
– Всем нужны деньги. Не у всех получается их добыть.
Чувствую: зря я ему позвонил. Пашка не только не поможет, но ещё и смеяться надо мной будет. Натура у него мерзостная! Гнилая!
Уже хочу сбросить вызов, как он говорит:
– Ладно, попробую что-нибудь придумать. Тебе ведь не важно, какая работа?
– Нет. Лишь бы платили.
– Я понял. Ладно, в течение двух-трёх дней жди ответа. Может, удастся местечко для тебя найти. Но особо не рассчитывай, Евген. У тебя ведь вообще никакого опыта нет?
– Нет, – с сожалением признаю. – Раньше не было необходимости.
– А сейчас что изменилось? – заинтересовался Пашка.
– Да так сразу не расскажешь… В общем, родители разошлись, мама уехала. Отец в нокауте.
– Понятно, – равнодушно отвечает Пашка. Зачем только спрашивал? – Ну, всё, Евген, до связи.
– Спасибо тебе, – не хочу его благодарить, но по-другому нельзя. Всё-таки, он согласился помочь.
– Да не за что пока. Увидимся!
Я отложил телефон в сторону. Будем считать, что лёд тронулся. Если у меня появится работа, я смогу переехать от отца. Начну новую жизнь, свою собственную. Может, девушка появится. Мне не хочется быть одному. Да и природные инстинкты дают о себе знать. Если б Марина согласилась, я с ней…
Кстати, вот и она.
– Твоему отцу лучше, – объявляет первым делом. – Он уснул, я дала ему успокоительное. Но лучше будет обратиться к врачу.
– Сомневаюсь, что он согласится.
– А ты попробуй с ним поговорить, – настаивает она. – Всё-таки, это касается его здоровья. А где твоя мать?
– Она ушла. Насовсем.
– И этот запой, видимо, посвящён её уходу?
Марина догадлива. Конечно, она многое успела повидать в своей сестринской практике. Разных людей в стационар привозят. И то, что происходит с моим отцом, для неё не удивительно. Я всё это понимаю. Только легче не становится.
– Извини, я даже не предложил тебе чаю, – смущённо улыбаюсь.
– Ты можешь сделать это сейчас.
– А… – забываю слова от неожиданной радости, – как ты назад поедешь? Уже поздно.
– За меня не волнуйся, – успокаивает Марина. – Я за рулём.
Мне нечего сказать в ответ. Она сражает меня наповал.
– Ну, что, Евгений, могу я рассчитывать на твоё гостеприимство?
Марина улыбается, а это значит, что дела мои обстоят не так уж плохо. Раз эта девушка согласилась ко мне приехать, помочь, а теперь ещё и остаётся, чтобы продолжить общение, то…
Может быть, я чем-то её заинтересовал? Так это было бы прекрасно.
Павел
А хороший из меня работник получается! В декабре свадьба, несколько дней не ходил в офис. В январе сессия начинается, опять буду пропускать. Летом – защита диплома. Мои «коллеги» и так на меня смотрят как на врага. Что же будет дальше?
Обращаются на «вы». А ведь я у них самый молодой. И, конечно, по их мнению, не заслужил такой чести. Вот прислуживать им, почту разносить – это в самый раз. Но так думают те, кто мне другом никогда не станет. Поэтому я, немного поразмыслив, решил, что мне на них чихать с высокой колокольни. Какая разница, что говорят за спиной, если на меня это никак не влияет? Я иду своей дорогой. Сворачиваю не туда иногда, но в целом траекторию держу.
После последнего загула я решил помириться с женой. Хватит уже этих приключений. Новый год мы встречали у её родителей, ночевать ушли к себе. Всё было чинно, скромно, как положено идеальной семье. Тёща заботливо спрашивала о здоровье. Милада отвечала, что всё в порядке. Тесть выкурил со мной по сигаре (вот уж щедрость!), выпил по две рюмочки коньяку, поговорил о работе и о перспективах. Обожаю его, когда он сидит в своём глубоком кресле, захмелевший, и рассуждает так, будто от его решений зависит, в какую сторону земной шар повернётся. Я ни в чём его не разубеждаю. Иногда появляется желание поспорить, показать ему, насколько он заблуждается. А потом я думаю: он ведь не дурак. Наверное, сам всё понимает. Только деньги и власть, а ещё положение в обществе обязывают его изображать вот такого клоуна. Ну и пусть дитё тешится! А мы все вокруг покиваем: да, деточка, прав. Только сиди и не рыпайся. Как-то так.
Милада не спрашивала меня, где я был в ту ночь. Я не спрашивал её о Серёже. Мы молча договорились беречь нервы друг друга. У неё ведь тоже могло быть прошлое. Друг детства, первая любовь, первый мужчина… Да кто угодно. Мне не важно это особенно сейчас, когда мы объявили перемирие. И я не хочу ворошить угли, чтоб вновь разжигать пламя. Иногда полезно побыть в спокойствии.
Одну только слабость я себе позволил. Под утро первого января, когда моя нареченная крепко спала, не упоминая больше никаких случайных имён, я написал сообщение и отправил его адресату. А потом сразу стёр. Не
