– Ну да. – Серго безошибочно находит дверь в ванну. Оборачивается через плечо. – Что скажешь?
– Хм… Я уже привыкла к мысли о праздной жизни в домике на берегу моря.
– Я не об этом! – хмурит брови Горозия.
– О том, что нам бы не мешало пожениться.
– Ах, так значит это – предложение? – уже едва ли не в голос смеюсь я. – Ты такой романтик, Серго! Кто бы мог подумать…
– Абсолютно. Но я не в претензии. – Мой голос сочится нежностью, нежность прорастает внутри…
– Абсолютно, значит? Хм… Ну что ж… Видно, пришло время доказать тебе обратное.
ЭПИЛОГ
Евгения
Как и всегда, приближение мужа я ощущаю задолго до того, как он появляется в поле моего зрения. По тому, как воздух меняет свой состав. По своеобразным наполняющим его вибрациям. По вдруг наступившему ощущению тесноты, которое возникает, потому что появляясь, Горозия заполняет собой каждый миллиметр пространства. По тому, как в своих креслах начинают ёрзать взрослые мужики, ощущая приближение доминирующего самца, власть которого никому из них не по силам оспорить.
Не знаю, смогу ли я хоть когда-нибудь перестать так остро на него реагировать. Да и не очень-то я того на самом деле хочу. Мне, наоборот, нравится, что всё у нас так остро, буквально на грани, кожей наружу, нервами… Но в то же время так незыблемо и как будто бы предопределено на долгие-долгие годы.
Крепче вжимаюсь ладонями в трибуну и продолжаю отчёт, скользя взглядом от одного чиновника к другому, ни на ком особенно не задерживаясь и не испытывая абсолютно никакого интереса к тому, какое впечатление на них произвожу. Я и так знаю, что мы с Серго проделали огромную работу, которая мало кому кроме нас по силам.
На сегодняшнем брифинге должен был выступать именно Горозия, но наши планы резко изменились, когда его вызвали в администрацию президента.
– … также прошу отметить, что мы провели более детальный анализ и изменили соответствующую учётную политику для достижения более актуального и надёжного представления информации. В частности выделили брокерскую дебиторскую задолженность из денежных средств и их эквивалентов… – тут я на секунду сбиваюсь, наконец чётко уловив то самое… На автомате продолжаю речь, а сама веду головой чуть вбок. И натыкаюсь-таки на изучающий взгляд мужа, что скромненько опустился на свободное кресло в самом углу. Безмолвно задаю терзающий меня вопрос: ну что? А он не спешит с ответом. Смотрит как-то так… изучающе, что ли. Будто прямо сейчас решает, не сглупил ли, женившись на мне. Я провокационно вздёргиваю бровь. Он ослабляет узел на галстуке, снимает тот через голову и прячет в карман. Ах так? Я тоже умею играть в эти игры. Подаюсь чуть вперёд и веду языком по губам, которые якобы пересохли. Мой муженёк сощуривается. Я утыкаюсь в разложенные перед собой бумажки, чтобы скрыть довольную улыбку. Не то чтобы у меня это получилось…
В конце концов я сворачиваю свою речь, хотя до этого и планировала остановиться ещё на нескольких моментах. Меня снедает нетерпение. Так что вы уж как-нибудь тут без нас, ребята… Мы и так сделали больше, чем обещали.
Сгребаю документы в папку, прощаюсь и уступаю трибуну следующему докладчику. Горозия тоже встаёт. Из зала несколько выходов. Я иду к тому, что правей, Серго – к тому, что расположен к нему поближе. Встречаемся в коридоре, если эти помпезные хоромы можно так назвать.
– Привет! Я ждала тебя раньше. – Привстаю на цыпочки и, наплевав на чужие взгляды и камеры, что здесь понатыканы, пожалуй, всюду, жарко целую мужа. А тот не был бы собой, если бы не взял от этого поцелуя по максимуму. – Ну хватит, – смеюсь я. – По-моему, мы уже достаточно шокировали местную публику.
– Ничего, этим старым снобам не помешает встряхнуться. – Серго обводит взглядом немногочисленных зевак. Уж я не знаю, понимают ли они, чувствуют ли, с какой брезгливостью Горозия на них смотрит. Беру мужа за руку. – Кстати, ты была хороша.
– Вот как? – тихонько смеюсь. – Наверное, поэтому ты решил меня совратить прямо на глазах премьера и всех его замов?
– А ты, никак, жалуешься?
– Если только на то, что ты не завершил начатое.
– Прямо на глазах премьера и всех его замов?! – притворно шокировано округляет глаза Серго. – И на этой бесстыднице я женился? – сокрушается он, а я ещё громче смеюсь. И хоть мы не поговорили о главном, сейчас это как будто неважно. Ну что такого, право, если наше с ним освобождение отложится на какой-то продолжительный срок, как мы этого боимся? Наверное, даже глупо было ожидать, что спецов нашего с Серго уровня так просто отпустят. Не стоило верить. Но мне это понять гораздо проще, чем моему мужу. Тот до сих пор меряет людей по себе. Ему трудно осознать, что данное слово может ничего не значить. Нас пообещали отпустить после слияния, но с тех пор уже прошло почти два месяца и – ничего…
Накидываю пальто. На мне лёгкие туфли, и хоть машина припаркована совсем рядом, ноги в них успевают порядком озябнуть. Жаль, что я не оделась потеплей. На улице такая красота! Снег кружит в жёлтых пятнах фонарей, оседает на непокрытую голову. Город, убранный к новогодним праздникам, выглядит как Рождественская открытка. Может, и лучше, что мы останемся? Вряд ли такое увидишь в маленькой деревушке у моря, где мы хотели бы жить.
Скидываю туфли, поджимаю под себя ноги, чтобы быстрее согрелись. Машина трогается с места. Серго молчит, нахмурив брови, смотрит в окно. У него теперь модная стрижка и в приглушённом уличном свете, который то проникает в салон, то вновь исчезает пульсацией, он кажется совсем молодым… и напряжённым.
– Серго…
– М-м-м?
– Всё оказалось бесполезным, да? Наши заявления об отставке никто не собирался подписывать?
– А если так? – Горозия поворачивается ко мне, берёт за руку и проводит большим пальцем по обручальному кольцу, которым мы с ним венчались в небольшой живописной церквушке, затерянной в горах Кахетии. Наша грузинская свадьба стала самым большим и едва ли не самым важным событием в
