class="p1">– Я думала, ты не станешь… решишь, что я сбежала,– всхлипываю, трясусь.
– Конечно, стану, стану, моя родная, всегда стану, я бы из-под земли тебя достал, наказал, а потом бы залюбил.
Тихон продолжает целовать, в глазах стоят слезы, не вижу ничего, лишь чувствую его запах, тепло, силу, любовь.
– Я так люблю тебя, очень сильно люблю,– шепчу, прижимаясь сильнее.
Мое сердце разрывается от счастья и радости, я, скорее всего, ненормальная. Мы оба ненормальные, что стоим и целуемся, а рядом на снегу просто лежит тело ненавистного мне человека.
– И я тебя люблю, моя девочка, люблю так, что трясет всего. Сам бы убил эту мразь.
– Самому нельзя, давайте уходить, не место для признаний. Камеры я отключил, жесткий диск забрал, тело унес. В доме включен газ, рванет через пятнадцать минут.
Гектор говорит сухо, на лице не одной эмоции, собран и сосредоточен. Интересно, что у него за вендетта была с Никифоровым, что все эти годы давило на него, и чем так долго держали на привязи, заставляя выполнять поручения?
– И не смей винить себя, поняла меня?
Смотрит в глаза, киваю, Тихон стирает с моих замерзших щек слезы, ведет в сторону. Оборачиваюсь, слежу, как Гектор, поправляя перчатки, закрывает ворота, как идет к своей машине. Нет, я точно вижу его не в последний раз. Но мне все еще не верится, что на моей прошлой жизни поставлена точка, и впереди только лучшее.
– Ты как?
– Хорошо.
– Стас, гони и печку включи на всю, холод собачий.
– Как ты нашел меня?
Тихон прижимает меня к себе, убирая волосы в сторону, целует в висок.
– Подружка твоя позвонила, но я уже начал искать, поздно, конечно, пил как черт, но все равно успел. А в городе, приехав по твоему адресу встретил того странного парня.
– Гектора.
– Да, и имя у него странное.
– Он убил его.
– А мог убить я, даже жалко немного, но там свои счеты. Точно все хорошо, ты бледная, испугалась? Не хочешь о нем рассказать?
– Нет, потом.
Мой огромный сильный мужчина смотрит в глаза, они у него светло-голубые, еще больше отросшая борода, лохматый, уставший.
– Я беременна.
Лучше сказать все и сразу, чтоб не было сюрпризов и разочарований потом. Тихон поджимает губы, сводит брови, сильнее сжимает мои плечи.
– Ты – что?
– Беременна. Если тебе это все не вовремя, ты скажи, я пойму…
– Молчи, дурочка… господи, какая ты дурочка, молчи, только молчи сейчас.
Целует так жадно и страстно, что перехватывает дыхание, а в груди становится горячо.
– А мне Аленка звонит и говорит: «Представь, папа, у тебя родится маленький?». А я думаю: совсем с ума сошла, какой мне маленький, мне тебя, паразитки, хватает. А оказывается, вон оно как на самом деле.
– Значит, все хорошо?
– Все прекрасно, моя девочка. Все больше чем прекрасно.
– А как же твои враги?
– Надеюсь, они сами сожрали друг друга, но если нет, придется добить.
– Ты купил меч?
– Сейчас домой приедем и точно купим. Знаешь, чем ты пахнешь?
– Чем? – отвечаю Тихону в губы, прикрываю глаза, хочется мурлыкать кошечкой на его груди.
– Ты пахнешь солнечным утром в конце лета.
– Это как?
– Волшебно. Люблю тебя.
Покровский
Как ненормальный вот уже целый час просто смотрю, как Арина спит. Телефон где-то гудит сигналом входящих звонков и сообщений в ворохе нашей разбросанной на полу одежды.
Лучи яркого январского солнца путаются в ее рыжих волосах, Арина иногда вздыхает, ресницы дрожат, сжимаю ее тонкие пальцы. А сам чувствую, что у меня есть сердце, что оно огромное, горячее, как то самое солнце, что сейчас мешает ей спать.
Люблю все в ней – от пирсинга в носу, веснушек на нем и набитых роз с шипами на тонкой и гладкой коже до дерзости, острых словечек и невероятной женственности, что, кажется, несовместима со всем этим.
Мы два дня уже в моем загородном доме, на то, что он наш, моя девочка отреагировала лишь милой улыбкой, но долго все рассматривала, пока охрана выгружала пакеты с едой.
Пришлось тогда на некоторое время оставить ее одну под присмотром парней, съездил в офис поговорить с моим компьютерным гением Сергеем и трудягой Мишаней Кобзевым. Мне иногда кажется, что вот они – два моих верных друга, которые даже не претендуют на это звание, но сделают все возможное, чтоб мне помочь.
Как ни странно, в городе все те дни, что я ездил за Ариной, было тихо. Кроме скандала на свадьбе дочери губернатора, но это вообще не моя забота. Светка сделала все правильно, но любовника и его дружка-наемника Карим немного подержал в подвале, сделал несколько сеансов внушения и передал правоохранительным органам.
Капитан, конечно, недоволен, но есть заявление о нападении от Вадима, Арина позже напишет свое, пусть ребята посидят, Светка поносит папиросы с карамельками, может, на них что еще найдут.
Савелий пропал, искать его я не собираюсь, но были попытки снять со счетов деньги, а не получилось. Губернатор пока сидел на жопе, а Саид искал Савелия. Надо бы, конечно, найти его самому и выпустить кишки, но так не хочется марать руки об эту мразь. Пусть его накажет тот, кому он много обещал.
Город отходил от встречи Нового года, а мой год начинался шикарно, несмотря на все те передряги, что происходят. Все разрулим, всех накажем, закопаем и посадим. Плевать на них – на Саву, губера, турка – моя девочка со мной, это главное.
– У меня во лбу будет дырка, ты так смотришь, – Арина говорит, не открывая глаз, тянется, как кошечка, одеяло сползает с ее груди, я улыбаюсь и облизываю губы.
– Да я и не в лоб смотрю.
– Пошляк.
– А еще голодный маньяк и извращенец.
Все никак не могу свыкнуться с мыслью, что она беременная, первый раз, когда добрался до ее тела вечером позавчера, хотел все делать нежно, долго, кайфовать. А вышло, что взял грубо, прямо на кухне, срывало крышу, скрипел зубами, моя девочка так откровенно кончала, а я думал, сдохну.
Прижимаю Арину к себе, она теплая, сонная, волосы рыжим облаком лежат на подушке, снова запах лета январским утром кружит голову. Веду руками по груди, ребрам, накрывая живот, втягиваю в себя, заполняя легкие до предела, ее запах, сердце рваным ритмом бьется в ребра.
– Тихон… дыши, – шепчет на ухо, целует меня в висок, зарываясь тонкими пальчиками в мои волосы.
– Я боюсь это делать рядом с тобой.
– С каких пор хозяин города чего-то
