- Тогда выбирай, - предложил муж, протягивая мне меню.
Я автоматически приняла его из рук Славы, открыла… и внутри взыграло странное чувство: гордость? Мстительность? Желание наверстать все упущенные годы?..
Когда к нам подошел официант, я уверенно продиктовала ему огромный заказ, состоявший из самых дорогих блюд из каждого раздела меню. Краем глаза отметила, как напрягся Терехов, но постарался не подать и виду. Но я знала его слишком хорошо, чтобы не заметить эту перемену в его настроении. И это рождало внутри пьянящее чувство удовлетворения.
- Итак, чего ты хотел? - перешла я сразу к делу, когда официант, тоже немало удивленный этим заказом, отошел от нашего столика.
Терехов вгляделся в меня внимательнее, как-то невесело заметил:
- Ты переменилась.
- Нет, просто прозрела. Так о чем ты хотел поговорить?
Он недовольно поморщился, пригубил из своего бокала и проговорил:
- Лид, ну что ты так сразу? Давай хоть немного посидим, расслабимся…
- Мне некогда с тобой сидеть, Терехов. Поэтому говори, зачем звал, и покончим с этим.
Он нарочито вздохнул, демонстрируя свое неодобрение, но все же сказал:
- Лид, я не хочу развода. Хочу, чтобы все было, как раньше, и…
Я не сдержалась: презрительно фыркнула, оборвав его.
- Конечно, ты хочешь, как раньше. Ты ведь очень неплохо устроился, Терехов: дома тебя обслуживали, буквально в рот смотрели, выполняли все твои желания… Только знаешь что? Я сама совсем не хочу, как раньше.
- Ты не дослушала, - профессорским тоном откликнулся он.
- Ну давай, удиви меня, - парировала, с выражением скепсиса сложив на груди руки.
- Я готов на уступки…
- Надо же! И какие?
- Я готов помочь тебе с образованием и работой…
С губ сорвался невольный смешок.
- Какая щедрость! Но ты опоздал. Я и без тебя справлюсь, спасибо.
Он растерянно смотрел на меня, пребывая в явном замешательстве. Совершенно очевидно не ожидал подобной реакции на столь великодушное предложение… Наверно, по его задумке я должна была благодарно упасть на колени и целовать ему ноги…
Сжав челюсти от досады, он все же поразительно сдержанно произнес:
- Я просто пытаюсь показать, что готов что-то менять под твои запросы…
- То есть ты признаешь, что все это время ты мешал мне развиваться, опасаясь, что я увижу мир за пределами дома?
Он понял, что совершил ошибку. Я же едким тоном поинтересовалась:
- Даже любопытно, как ты себе это все представляешь, Терехов. Может, в твоих фантазиях мы еще и жить будем одной дружной шведской семьей с твоей второй женой и ребенком?
На его лице заиграли желваки - я попала в уязвимое место.
- Я могу закончить… те отношения.
Я приподняла брови, но ответить не успела: официант принес сразу несколько заказанных мной блюд. Размышляя об этом странном разговоре, я лениво поковырялась вилкой в каждой из тарелок: аппетита не было…
- Не можешь ты закончить те отношения, - ответила после паузы. - Куда ты денешь ребенка, которого она от тебя родила? Вы навсегда связаны.
Он открыл было рот, чтобы что-то выпалить, но в итоге произнес лишь короткое:
- Я не хотел этого ребенка.
Я покачала головой:
- Не думала, что ты способен разочаровать меня еще сильнее, Слава, но тебе это удалось. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты просто не умеешь любить. Никого… кроме себя самого.
Больше не в силах находиться в его обществе, я поднялась с места и проговорила, не скрывая ни сожаления, ни горечи:
- Знаешь, я наивно думала, что ты захочешь все уладить между нами с учетом интересов твоих детей. Что поступишь, как настоящий мужчина, не позволишь пусть не мне, но хотя бы своим дочерям скитаться без собственного угла, уйдешь достойно к той, кому ты все это время давал то, чего никогда не видела я… Но нет. Ты думаешь только о себе самом…
Подхватив сумку, я развернулась, чтобы уйти. Добавила лишь:
- Теперь я буду говорить с тобой только в суде.
Его голос, донесшийся мне в спину, заставил меня остановиться. Захотелось презрительно расхохотаться от того, что услышала…
- А как же твой заказ? Кто будет все это есть?..
Обернувшись, я усмехнулась и ответила:
- Позови свою Агнию. Теперь ее очередь подбирать чужие объедки.
Глава 48
Бывают моменты, когда изо всей окружающей нас картины запоминаются только мелкие детали.
Вот как сейчас. Заштопанный карман на Лидином плаще, когда она поднялась, чтобы уйти. Как давно она ходила в таком виде и почему он этого прежде не замечал?..
Разбитая мидия на тарелке перед ним. Острые мелкие осколки, способные причинить чудовищную боль - олицетворение того, что стало с его жизнью и семьей.
Паук, притаившийся в верхнем углу… так похож на него самого. Он годами плел свою паутину, считая себя всесильным, а в итоге был раздавлен одним движением. Одним словом.
Пошатываясь, но не от белого, он поднялся на ноги. Не глядя кинул на стол несколько крупных купюр - внезапно стало безразлично все на свете… Неверным шагом направился к выходу, ничего перед собой не видя. Только те самые мелкие детали так и стояли перед глазами…
Карман. Осколки. Паук.
Внутри было неспокойно. Муторно. Горько. Он представил пустую квартиру, в которую должен вернуться. Оглушающую тишину холодных стен. Отсутствие жизни и смысла там, где прежде было тепло и уют…
Он считал Лиду мелкой шестеренкой в механизме своей жизни, а она оказалась самой важной деталью. Той, без которой он не мог вообще функционировать…
Почему он не сказал ей всего этого там, в ресторане? Почему не признался, что тоскует по ней так, что готов выть? Что все то, что принимал не более, чем за привычку, что считал
