Попросить Лизку (помочь с сумками) - сразу отказываюсь. Прикидываю напряженные проводы под прицелом камеры и моей заискивающей физиономией. Прям то, что нужно. Разозлить Сашу в край, что и пылающей задницей не отделаюсь.
Шагаю из квартиры, с трудом разместив в руках две сумки и три пакета. Лифт гремит, оповещая на табло, что едет вверх. Через две минуты открывается.
Саша, хмуро взглянув, забирает поклажу. Молчит. Я вздыхаю.
В машине распускаюсь трескотней, чтобы ослабить натяжение.
- Саш, представляешь что Рытников ...- обрубает и не дает мне закончить.
- Лизу украл. Я знаю, - С утра в его голосе была нежность, теперь в нем сталь. Откуда ему все известно - не переспрашиваю. Догадываюсь из разговора на пляже, что интуиция у Саши сильно развита. Иначе, не работал бы в органах и не получил повышение.
- Что теперь?
- Заявление подпишешь и все, - пробивает так сухо, что чувствую себя пострадавшей в кабинете у следователя.
- Любимый, не злись, – липну к нему. Он отодвигает.
- Лик, лучше не трогай меня, – выражается с угрозой, так и не повернув головы.
Замолкаю. Мои манипуляции и ухищрения, смотрятся как ересь. Саша весь такой в стойке до хрена делового. Вроде и не ругается. Но ведет себя так, что виноватость осознаешь в полной мере, по ужасающей тактике игнора. Тебя исключили из приближенных к царской особе. А как иначе это расценивать.
Заселение престает быть воодушевленно - радостным событием. Меня тупо доставили с места на место.
- Ужин погреть? – спрашиваю по приезду - молчание.
Очень даже обидно, простоять полдня у плиты, чтобы угодить своему мужчине, а он отказывается. Молчит на меня, продавливая суровым взглядом.
Чувствую себя жутко неуютно . И не представляю, как к нему подступиться. Хожу из угла в угол, пока Саша принимает душ. Духота в квартире спирает до тесноты легкие.
Ставлю все окна на проветривание. Саша выходит в полотенце, когда я заканчиваю с последним. Берет со столика пульт и включает кондиционер в спальне. В воображении срабатывает генератор неловких ситуаций. До слез неприятно ощущать себя здесь чужой. Запираю окна. Саша возле шкафа выбирает домашние шорты.
Вдохнув - выдохнув. Снимаю легкое платье и все остальное. Рискую приблизиться. Обнимаю его сзади и прижимаюсь обнаженным телом. Две наших теплых кожи соприкасаются. Ток прошивает искрящей нитью. Он вздрагивает - я тоже.
- Саш, ну прости, пожалуйста, – осторожно прикасаюсь к спине. Массирую скованные мускулы, ускоряя процесс таяния ледников. Скольжу кончиками пальцев по краю махровой ткани. Распускаю уголок и с нажимом трогаю покатые мышцы пресса. Саша, глубоко вдохнув, держит дыхание в себе. - Что мне сделать, чтоб ты меня простил?
- Не знаю, – распечатывает словесный сосуд, чем придает мне смелости.
- Вот так? – спрашиваю и забираю двумя ладонями его орудие. Крепчает. Наливается твердостью стали, стоит только провести от основания к бархатному наконечнику. Кривые вены ощутимо переливаются под пальцами. Сжимаю туже и ритмично двигаюсь. Возбуждение в момент закручивает меня в свое плотное облако, – Тебе хорошо, Саш?
По - моему глупый вопрос. Он дышит с частым промежутком, а его член, покачиваясь увесистой дубинкой, словно оживает на моих руках.
- Да ..супер, Кис – все еще сдержано.
- Прощаешь? – выдаю все извинения в вопросе.
- Нет, – смеется. Злится. Но определено, не равнодушно дышит.
- Что же мне сделать? – интересуюсь лукаво и будто бы раздумывая. Опускаюсь на колени. Ногтями процарапываю от его бедер к ягодицам. Сашу волной перестегивает. Разворачивается, я поднимаю на него глаза, прежде чем сфокусироваться на том, что задумала, – Раз, ты, прощать не собираешься. Попробую договориться с ним.
Запечатлев серию коротких поцелуев по всей длине. Играю языком, на потемневшей от наплыва крови, головке. Член соглашается с моим предложением, ныряя кончиком меж губ.
- Ммм…Предатель, – обращаясь к члену, Саша натянуто вырывает звук, покачнувшись вперед. Я приступаю умасливать альтернативный мужской мозг.
Сосу его член как леденец. Самый большой . Самый вкусный в мире горячий леденец. Легкое жжение как от перчика, приправленное вкусом соленой карамели, что растекается от источаемого им мускуса.
Ням! Так необычно.
Вкупе с освежающим древесным ароматом геля для душа, что идет от его распаленного тела. Меня внутри будто опрыскивают зажигательной смесью. Подрагиваю. Чтобы не сбиться, ищу в Саше опору. Хватаюсь и впаиваю пальцы в его поясницу.
Использую подсмотренный в порнушке прием. Закручиваю языком торнадо и одновременно всасываю глубже.
- Киса, что ты… еб..охуеть как хорошо.. Я тебе на губки кончу, – сдается полицейский под напором смелых ласк.
- Кончи, Саш..пожалуйста..кончи, – я его практически умоляю.
Глажу руками тяжелый ствол, не давая упругой головке, выскальзывать изо рта. Вбираю треть. И это так волнует, что лоно пульсирует. По моим бедрам растекается смазка. Боже! Я потекла, ну просто до неприличия.
Так увлекаюсь, что закрываю глаза. При этом слух мой обостряется. И вся чувствительность вспыхивает чем-то нереально порочным. Хочу его рычащих стонов, чтоб распознать, что все делаю правильно.
Гладким острием таранит слизистую. Обнимет, обволакивает и крепко держит затылок. Все же чувствую заботу в том, что не скатывается до грубости. Берет мой рот мягко. В высшей степени нежно и в то же время страстно. Местами срывается , перекрывает воздух и я дышу через нос.
Его член замирает, набухает , твердеет. Саша с треском стонет, разразив слуховое пространство одиночным выстрелом. Затем и вовсе оглушает, проливая салют из спермы на язык, в горло. Сглатываю. Он, подняв за подбородок, оставляет часть на моих губах.
С ног до головы покрывает мелкой рябью, словно это я испытала оргазм. Облизываю губы.
- Долижи, Кисунь, – просит сипло и растянуто.
Как прирученная кошка, покорно выдвигаю язык и чисто - начисто смываю все остатки семени на члене. Смахнув несколько капель с уголка губ пальцем, слизываю и их.
Жду похвалы. А точнее, чтобы Саша сжалился и унял ту ноющую боль, что путами сковала низ живота. Я внутри его хочу, но высосала все до капли. Терпеть? Нет. Я не вытерплю и секунды. Саднит внутри безжалостно. Сокращается и требует.
Саша усмехается над тем, как я страдальчески стискиваю бедра руками и втыкаюсь в него покрасневшим лицом.
- Поцеловать? – спрашивает, явно наслаждаясь, как я нетерпеливо лащусь щекой по его прессу. Киваю. От прилива возбуждения, не в силах проронить ни слова.
Собираю терпение, хоть это и кажется невозможным. Укладываюсь на край кровати и маню его к себе.
Саша - любитель поиграть в изуверские игры, но сейчас не томит. Накрывает промежность горячими, как расплавленный воск губами. Пускает в тело жидкий огонь, перекатывая кончиком языка воспаленную горошину. В полном забвении хватаюсь за простыню. Стягиваю и гортанными звуками разрываю горло.
- Саша, ты мой бог…люблю, – выстанываю подобие благодарности за то, что он делает. Как неистово всасывает мои соки, как нектар.
Губы – жало. Остро и умело возводят к высоте. Ненасытный мой. Голодный. Так и я не лучше. Жадная. Жаждущая. И с ним такая порочная.
- Ам..мм!!.... Дааах !! - принимаюсь бесконтрольно дрожать.
Землетрясение наращивает амплитуду. В ушах звон, и тело, наконец, раскалывается в удовольствии. Глаза, цвета горького шоколада, следят, как меняется мимика на моем лице. От экстаза, до опустошения. Едва заканчиваю содрогаться, Саша переворачивает меня живот.
- Подними попочку, – умиляюсь ласковой просьбой.
Немного не в себе , но исполняю.
Поднимаю и укрепляюсь ладонями в матрас. Прогибаюсь и расставляю ноги чуть шире. Проведя рукой по округлостям. Шлепает. Кровь на приливе опаляет все внутри. Вскрикиваю, но подаюсь к нему. Крепко держит за бедра, ровняя мои колыхания. Снова щадящий шлепок. Чувствую, что наказывает за непослушание. Нет ничего, что противится. Мне нравится! Нравится!!
