Мне кажется, даже тогда я бы смогла надеяться, что Елисей и правда испытывает ко мне светлые чувства, и что мы будем вместе. Возможно, я дура, не спорю.
Но я не хотела верить, что Елисей, мой Елисей, который еще недавно говорил, что у него не осталось чувств к бывшей, стоит с ней и обнимается. Нет, не может быть.
Какая ирония. Два парня и одна и та же девушка. Девушка, которая два раза перешла мне дорогу. И если совсем недавно я хотела подойти к Елисею, то теперь я бы ни за что не сделала этого. Нет уж, видеть его не желаю. Пусть остается со своей Дианой. Я просто не смогу с ним заговорить, не смогу. Я опустила глаза. И не зря.
— Мне кажется, они сейчас поцелуются! — воскликнула Варя, и коснувшись моей руки, спросила, — Анисья, что с тобой?
— Ничего, — я посмотрела на старосту, — я пойду.
— Куда? На пару?
— Нет, нет, — ответила я и бросилась прочь.
— Анисья, а как же статья? — прокричала мне девушка вслед, но я не стала ей отвечать.
Плевать мне на статью. У меня тут жизнь рушится, какое мне дело до статьи, дедлайна и вообще института? Ничего не хочу, ничего!
Я бежала прочь. Бежала так быстро, что вскоре мои легкие стало жечь. Одно хорошо — благодаря бегу я не могла плакать, у меня просто не оставалось ресурсов и возможности на это. Но вскоре мой организм выдохся. Я остановилась. Прислонилось к забору и тяжело дыша, спустилась вниз. Теплый асфальт, люблю весну. Любовь- дурацкая штука, столько боли приносит. Вот и вопрос, стоит ли оно того?
— Анисья, это ты? Что с тобой? — произнес кто-то рядом со мной.
Я увидела перед собой черные кроссовки и синие джинсы, поднимать голову не хотелось. Мне вообще уже ничего не хотелось.
— Анисья, — повторил человек, и присел рядом со мной.
Артем. Не перестаю удивляться иронии судьбы.
— Анисья, что стряслось? Тебе плохо? Вызвать скорую? — парень потрогал мой лоб, после чего зачем-то стал нащупывать пульс.
Я еле заставила себя разлепить губы и сказать хоть что-то:
— Скорая мне уже не поможет.
— Так, Нися, ты чего говоришь такое? У тебя болит что-то? Ты можешь встать?!
— Душа болит, — я горько усмехнулась.
— Тебя обидел кто-то?
Я не стала отвечать на этот вопрос, потому как не знала, что говорить.
— Ладно, Нися, не хочешь говорить, как хочешь, — произнес Артем.
Я почему-то подумала, что он сейчас уйдет. Но вместо этого парень поднял меня на руки:
— Не надо тебе, Анисья, лежат на асфальте. Я не знаю, что у тебя стряслось, но одну тебя не оставлю, понятно?
Я вдруг вспомнила, как Елисей поднимал меня на руки, когда мы были на даче. Как я визжала и сопротивлялась, хотя в душе радовалась тому, что происходит. Мне стало так горько от того, что я больше не испытаю этих чувств. Не с ним уж точно. А ведь он наверняка будет теперь поднимать на руки Диану, и еще будет ее целовать. Она ведь его первая любовь. Небось с ней он учился целоваться, и должно быть, за столько лет преуспел в этом деле, да и не только в этом. А я ему рассказала о том, что боюсь поцелуев «не с тем». Может быть, он подумал, что нечего связываться со мной и моими тараканами в голове? Что же, не смею его осуждать. Но можно ведь было по-человечески поговорить, объяснить, ведь мы… Как же мне не хватает его тепла. Его руки обхватывали мою талию, когда мы обнимались на прощание. Почему все так? Почему он с ней? Это нечестно, несправедливо! Я ведь поверила ему, поверила…
Сама не заметила, как начала плакать. Вскоре мой плач перешел в настоящие рыдания. Я захлебывалась в слезах, закрыв лицо руками, не в силах остановиться. Артем все же поставил меня ногами на асфальт, и крепко прижал к себе. Парень гладил меня по голове, шептал что-то успокаивающее, но я не могла разобрать слов из-за своих же всхлипываний. Не знаю, сколько мы так простояли, мне показалось, что прошла целая вечность.
Наконец я успокоилась. Словно у меня враз закончились все слезы. И место боли заняло опустошение. Я медленно отстранилась от парня и посмотрела на его белую футболку, мокрую от моих слез, и испачканную потекшей тушью для ресниц.
— Прости, — я осторожно дотронулась до пятна на футболке.
— Ничего страшного, — голос Артема звучал тихо, но как-то проникновенно.
— Ой, — я вдруг осознала, что выгляжу сейчас жутко, — мне нужно зеркало, я ведь на чучело похожа, да?
— Нет, не похожа, — улыбнулся парень, — но в зеркало тебе лучше не смотреть.
Я полезла в сумку за телефоном, чтобы включить на нем фронтальную камеру. Наткнувшись на статью, подумала о том, что прогуляла пару Ирины Генриховны. Впрочем, меня это не особо волновало, отдам ей статью в другой день. Хорошо, что еще есть время, пусть и его и не так много. Достала телефон.
Елисей прислал сообщение, какая прелесть. Я не стала открывать его, сразу удалила и заблокировала контакт. Не желаю больше знать этого человека.
Увидев свое отражение, ужаснулась. Веки опухли так, что глаз почти не было видно, нос увеличился в несколько раз, я вся была какая-то красная, с черными разводами под глазами и на щеках.
— Да, Артем, ты прав, — сказала я со вздохом, — я не похожа на чучело, ведь выгляжу хуже, чем чучело.
Я огляделась. Как мне удалось забрести сюда? Неужели я так быстро бежала? Или я бежала очень долго?
Мы с Артемом стояли около заброшенного завода, который находится довольно-таки далеко от института. Теперь понятно, почему никто не подходил к нам и не вмешивался. Сомневаюсь, что парень, держащий на руках рыдающую девушку, не привлек бы внимание людей.
— Как ты тут оказался? — решила я спросить у парня. — Удивительно, что мы встретились.
— Я живу тут неподалеку.
— Тут есть жилые дома?
— Не конкретно здесь, просто иногда я хожу пешком через пустырь и заброшки. Сегодня нам ко второй паре, вот и решил прогуляться.
— Понятно, — я кивнула, вспомнив про место, в которое меня приводил Елисей.
— И то здание, с крыши которого открывается замечательный вид, ты его тоже проходишь, да?
— Ты знаешь про ту заброшку? — удивился Артем.
— Елисей…
— Он приводил тебя туда?
— Да, — я кивнула, — почему ты этому так удивлен? Любава тоже удивилась, когда узнала.
— Просто это было наше место, — вздохнул парень.
— Наше?
— Да. Мы с Елисеем, Любавой
