моем воображении.
— А что смеешься, — не унималась медсестра. — Он тут нам такое устраивал. Всех гонял. Вот это мужик. Неделю тут провел безвылазно, кое-как выгоняли. А он через пару часов снова как черт из табакерки. То у вас, то у сына. Извелся весь. Повезло вам. Видно, что любит вас безумно. И сына любит. Он у вас на отца очень похож. Такой же угрюмый, недовольный, и кричит много. Но при этом очень красивый.
Я слушала девушку, пока она ловко управлялась со мной, и диву давалась. Злость на Орлова сменялась гордостью, и наоборот. Калейдоскоп эмоций. Хотя, нет никого преданней, чем виноватый муж. Так говорила давно бабушка одной моей подруги. Может это как раз тот самый случай и никакой любовью и близко не пахнет. А еще меня задело, что она сказала, что мой сын похож на него. Вообще-то это я беременная ходила, от токсикоза мучилась, поправилась, и много еще чего. А мой сын на отца похож! Это просто не справедливо.
Девушка ушла, закончив все процедуры. Мне ничего не оставалось, кроме как изводить себя. Я просто умирала от нетерпения. Я так хотела увидеть сына, что просто лежать и ждать уже не могла. Вопреки наставлениям, я все-таки попыталась встать. Хотела пройти в палату к сыну. Хоть одним глазком на него посмотреть. Я понимала, что он сейчас под аппаратами, но унять свое любопытство я не могла.
Но моя жалкая попытка проявить самостоятельность, закончилась провалом. Причем в прямом смысле. Только я села на кровати, только попыталась с нее спуститься, как в палату вошла Ирина.
— Ну и куда ты собралась? — Ирина разозлилась не на шутку. — Ты вообще не соображаешь, что творишь?
— Я просто хотела на сына посмотреть. — я почти умоляла. Но напрасно.
— Ты в себя пришла несколько часов назад. — Ирина повысила голос. Ее возмущению просто предела не было. — ты в своем уме? Ты думаешь что уже можешь делать все что хочешь?
— Простите. Но я очень хочу к сыну.
— Я тебе что сказала? Что обязательно сходим. А ты опять самодеятельность устроила! Ну почему ты никогда никого не слушаешь?
— Привычка. — я растерялась от слов Ирины. Такой возмущенной я ее еще не видела раньше.
— Плохая привычка. Надо слушать людей. Особенно если это близкие люди. Которые тебе зла не желают.
Я сразу поняла, на что она намекает. Они с Орловым спелись еще с первой встречи. Он и сейчас ее поддержкой заручился. Но она ведь не знает ничего. Или знает?
— А это то тут причем?
— А притом. — Ирина присела ко мне на кровать. — Сейчас начнешь строить из себя вселенскую обиженку. А мужик у тебя хороший. Молодая ты еще, глупая. Горячку пороть горазда. Обожглась раз, и всех одной меркой мерить теперь будешь? Никогда не делай выводов, пока не узнаешь всех обстоятельств. И вообще, у вас сын!
Ирина махнула рукой и вышла. Я задумалась над ее словами. Меня мучили противоречия. С одной стороны обида, злость. А с другой — я любила Орлова несмотря ни на что. Но точно знала, что измену простить не смогу. Даже ради сына.
Дома, стоя в душе под струями прохладной воды, я испытывал облегчение. Последние несколько дней дались мне очень тяжело. Я много думал и переосмыслил всю свою жизнь. Да, у меня было все, что многие считают атрибутами счастливой жизни — большая квартира в престижном районе, крутая машина, отличная работа и деньги. Я мог позволить себе многое — менять эти самые тачки и квартиры, отдыхать на престижных курортах и не экономить.
Но у меня не было главного. И пока Аля не появилась в моей жизни, я и не предполагал, насколько я был беден.
Она подарила мне самое главное богатство. То, что не купишь ни за какие деньги. Она дала мне любовь. Отдала всю себя. А теперь еще она подарила мне сына. И ценнее этого ничего нет в мире.
Впервые за последнюю неделю я никуда не торопился, мог спокойно привести себя в порядок и собраться. Я уточнил у Ирины, что необходимо еще привезти Але и что можно из продуктов. Прекрасно понимаю, что многое ей сейчас нельзя, но все же.
Я всегда был уверен в себе, никогда не думал, что может что-то пойти не по моему плану. А если и вдруг, то всегда был план Б. А вот именно сейчас, поднимаясь по лестнице на третий этаж больницы, подходя к двери палаты, где лежала моя жена, меня трясло как пацана перед первым сексом. Все могло пойти совершенно непредсказуемым образом. Но отступать я был не намерен. Потерять семью я не имел никакого права.
— Привет, — я тихо вошел. Аля выглядела гораздо лучше, чем с утра. Это хорошо. Она идет на поправку, и, думаю, скоро может вернуться домой. — Как себя чувствуешь?
— Нормально. По крайней мере, лучше, чем несколько дней назад. — Аля старалась не смотреть на меня. Обида застилала ей глаза, и они явно были на мокром месте. Мне конечно очень не хотелось, чтобы она плакала, но я не собирался отступать. Пусть это будет последний раз. А дальше все слезы только от радости.
— Согласен. Я принес тут тебе кое-что. — Я поставил пакеты на стол, а сам присел радом. Ее близость была мне необходима. Но Аля напряглась. — Я рад, что все плохое закончилось. — моя попытка взять ее за руку не увенчалась успехом, она просто не позволила мне это сделать.
— Уверен? — с легко уловимым сарказмом произнесла она, глядя мне прямо в глаза.
— Уверен. — Я совершенно четко это осознавал. — Твоей жизни и жизни нашего сына больше ничего не угрожает. А с остальным мы сейчас разберемся. Поговорим?
— Зачем? Чтобы ты снова рассказывал мне сказки? Я уже не маленькая девочка, чтобы верить в фантастические истории.
— Никаких сказок. Если ты меня выслушаешь, то поймешь это.
— Зачем я буду слушать, если я видела. Глазам своим я верю больше, чем чьим то словам. Уж извини.
— А ты уверена в том, что ты видела?
— Я видела достаточно. Как она лезла к тебе с поцелуями. Как она хватала тебя за шею. Да и ты не особо сопротивлялся. Если к этому прибавить все твои задержки на работе, поздние звонки и просто перемены настроения, то картина складывается вполне себе реалистичная.
— Хорошо. — я старался быть спокоен, но внутри разгорался нешуточный пожар. Со стороны все и правда могло быть так. — А если я скажу,
