– Старкова недавно видел, – заметил Брюсов. – Он очень удивился, услышав, чем мы занимаемся. Привет тебе передал.
– А как там Оля?
– Оля немножко располнела. Теперь осваивает всевозможные диеты. Увидела бы тебя – обзавидовалась. Она танцевать снова рвется. После такого-то перерыва…
– А Петька как – отпускает ее?
Брюсов усмехнулся.
– Петька требует второго. И вообще, сказал мне по секрету, что полненькая Ольга возбуждает его больше. Вот только она и слушать ничего не хочет.
– Молодец Петька, – грустно произнесла Ира.
Он бросил на нее взгляд, но ничего не сказал.
– Кстати, по поводу детей… – решительно начала она. – Саш, ты только не обижайся, пойми меня правильно… Кирюшка слишком привязался к тебе. Нет, спасибо тебе, конечно, что ты так хорошо с ним. Но маленькие – они очень чувствительные. Кончится съемка – и он станет спрашивать, где ты. Зачем это нам?
Саша молчал, и Ира испугалась – как бы он не подумал, что она на что-то намекает.
– А что у тебя случилось с тем парнем? Отцом Кирюшки? – спросил вдруг он.
– Да ничего не случилось, – Ира отвернулась к окну. – Не сошлись характерами.
– Он помогает вам?
– Конечно.
– Кирюшка говорит, что почти его не видит.
– Это я виновата.
– Мстишь за свои обиды?
– Что? А, нет… Какие обиды, нет, – она даже засмеялась. – У нас все по-другому. Просто… Диме вредно к нам часто приходить. Так уж вышло, что в этой истории я – полная стерва. Но даже ради Кирюшки…
Да нет, не стоило объяснять Брюсову нюансы ее отношений с Димкой – это означало вырулить на опасную тему. Но Саша, если что и понял, то промолчал. Тогда она решила, что тоже может кое о чем спросить, и произнесла небрежно:
– А у тебя что произошло с Олесей Ясеньковой? Вы были красивая пара.
– Ну, ты, наверное, поняла уже… Лиза меня освободила – и ее железному терпению настал долгожданный конец. И мне так захотелось показать Сухомлиным козью морду – мол, я только на тебе, дорогая, и не хотел жениться. А вот на другой – пожалуйста.
– Месть по-мужски! Мелко плаваете, Александр Борисович…
– Ну, что поделать… Сильнее ты во мне уже не разочаруешься, – он горько усмехнулся.
– Кстати, и для меня урок, – добавила Ирина, не сдержавшись.
Фраза про женитьбу больно задела ее самолюбие.
– Не переворачивай, причем тут ты? – встрепенулся он. – Если я на ком и хотел жениться, то…
Ну вот… Копнули! Нельзя позволять ему думать, что она переживает.
– Прекрати, Саш, – быстро перебила его Ира, – я просто так. Все понимаю. Про имидж я уже наслушалась, сейчас меня это больше не волнует. Так что Олеся?
Кажется, он тоже пожалел, что свернул с их нового стиля общения. Поэтому продолжил уже спокойно:
– Ну, казалось, что-то может получиться. Она дала мне чувство свободы, а я ей – путевку в жизнь. Разбежались мирно, оказалось, что по отдельности нам ничуть не хуже, чем вместе.
– Понятно…
Остаток пути провели практически молча, только изредка обсуждая нюансы предстоящих съемок. До них, правда, было еще далековато. Приехали очень поздно. Ира решила малыша не будить, повесила сумку на плечо и аккуратно вытащила Кирюшку – он даже не проснулся. Брюсов подхватил ребенка из ее рук:
– Давай, донесу его.
Они поднялись на этаж, зашли в квартиру. Сашка огляделся по сторонам. Наверное, вспомнил, как жил здесь, и сам теперь этому удивлялся. Теперь Ира не сомневалась, что Брюсов давно ее не любит. «Ну что такое полгода, проведенные с какой-то Смальковой, в его интересной биографии», – снова подумала она. – Попробовал было устроить вечер воспоминаний, не вышло – ну и не надо…»
От этой мысли больно кольнуло где-то внутри. Ира включила свет, и они, потихоньку раздев мальчика, вместе уложили его в кроватку.
– Глотнешь чаю? – спросила она.
– Конечно. Кофе, у тебя, помнится, не подают, – неудачно пошутил он.
Ирина молча собрала ему на стол – хлеб, сыр, ветчину. Саша казался очень уставшим, опустив голову, разглядывал что-то в чашке и думал о своем. В который раз она задалась вопросом, есть ли у него кто сейчас, и общается ли он с Харимовой, и в который раз одернула себя: «Тебе-то – какая разница!».
Саша поднял на нее глаза, но так ничего и не произнес. Во взгляде у него была непонятная, напряженная тревога.
– У тебя что-то случилось? – сколько раз она задавала ему раньше этот вопрос, чувствуя малейшие нюансы его настроения.
– Я очень устал.
– Да, долго ехали. Столько пробок в выходной.
– Не в этом дело. Я очень устал за последние два месяца. У меня была самая тяжелая роль, которую я когда-либо играл. И чувствую, что не справляюсь.
– Роль? – удивилась она. – Ты же говорил, что отложил все роли?
– Да нет, одну приходится играть… – знакомым жестом он провел ладонью по лбу. – А главное, не уверен в себе и не знаю результата. А от этого зависит все.
– У тебя прекрасно получится, – успокоила его Ира. – Я тебя знаю. Ты не провалил в своей жизни ни одной роли…
– Так уж и ни одной? – он в упор посмотрел на нее, и Ире показалось, что разговор пошел совсем не о кино.
Но Брюсов быстро отвернулся, встал и вышел из-за стола. Заглянул в детскую:
– Как малыша-то сморило… А, вот и его серый Бобик…
Ира, действительно, сразу подложила медвежонка Кирюшке под бок – он всегда спал только с игрушкой.
– Он так похож на тебя. Такое же задумчивое выражение во сне, – произнес вдруг Саша.
Она испуганно повернулась к нему, но Брюсов больше не глядел в ее сторону. Он надел плащ, бросил короткое «до свидания» и скрылся за дверью.
А Ира осталась стоять в полном недоумении. Она ничего уже не понимала. Но на секунду ей показалось, что они вернулись на пять лет назад, нет, не вернулись, а прожили эти пять лет совсем по-другому, так, как могли бы их прожить, и мальчик, который сейчас спит, обняв медвежонка – их общий ребенок…
***
На другой день Ира все-таки собрала Кирюшку в садик. Хватит ему с ними болтаться. И хватит всяких «дядей Саш». Поэтому утром начались капризы.
– Не хочу в садик. Дядя Саша обещал показать танк!
– Какой танк?
– На походной гохе.
– На Поклонной, наверное? Я сама покажу тебе танк, поедем в выходной, и покажу, – сказала Ира.
Ее начинало это злить. Каким образом «дядя Саша» собирается выполнять свои обещания?
– А я хочу с ним! – заявил Кирюшка.
– А он уезжает… – продолжала бороться она.
– Не пхавда. Он меня спхашивал, хочу я с ним жить?
– Что-оо?! А ты что?
– Я хочу, хочу!!!
– А меня ты больше не любишь? Ну и живи, с кем хочешь! – она отвернулась от малыша.
Кирюшка сразу же заревел и обвил ее шею ручонками:
