– В какую Москву, у нас еще целый день экскурсий! – возмутилась Инга. – Агнета, ты же не хочешь меня бросить?
– Инга, прости. Встретимся потом, – не раздумывая, произнесла Агния. – Марина, а как мы правда до Москвы поедем?
– Тут вокзал недалеко, экспресс до Москвы. В десять отправление. Еще успеваем билеты купить.
* * *
Они успели. Правда, билеты оказались неожиданно дорогими – как для Агнии, так и для Марины. Только в вагон первого класса – дешевые были уже распроданы.
Но в этом был и плюс – ехали с комфортом, на мягких креслах, сидя друг напротив друга, за откидным столиком.
Первое время Марина молчала, разглядывая Агнию.
– Не помню тебя. Не помню, и все тут, – наконец решительно произнесла Марина.
– Столько лет прошло… – кивнула Агния. – Марина… Марина, а почему ты все-таки решилась ехать в Москву?
– Я с матушкой Маргаритой вчера беседовала. Она говорит – нехорошо, коли из-за меня люди до сих пор страдают. Надо съездить, успокоить всех. Пусть видят, что жива-здорова. Съезжу да вернусь. Хотя ой как неохота… Но надо. Надо, сама понимаю. Вот и матушка сказала, что не напрасно меня столько лет в послушницах держала, что не все дела я в миру закончила… А что, тетка у меня живет, что ли?
– Да, в той же самой квартире. А мама твоя умерла. Года через два после твоего исчезновения.
– Не удивляюсь. Уж так, как она пила… – махнула рукой Марина.
– Думали, что ты утонула. Опознали и похоронили.
– Кого?! Я ж вот, живая… – усмехнулась Марина. – Наверное, нашли кого похожего. Я ж, Агния, сказала матери – уйду в монастырь, буквально. Надоела мне эта жизнь… И ушла! А она, видно, спьяну и запамятовала.
– Ужас… – потрясенно прошептала Агния. – Ты ей говорила про монастырь?
– А то. Записку оставила. Написала на открытке – той, что давеча ты показывала. Все честь по чести объяснила, даже, можно сказать, адрес указала! Думала – надо будет, так сама найдет. А меня за самоубийцу сочли… Ох, я бы такой грех на душу не взяла! Смертный же грех… – Марина перекрестилась, вздохнула.
– Наверное, мама твоя искала тебя… А через три недели после твоего исчезновения обнаружили труп девушки в реке. И мама твоя как будто узнала тебя…
– Тетку бы на опознание позвали! – с досадой воскликнула Марина, хлопнув рукой по колену. – Вот люди!
– У Лидии Трофимовны в то время у самой горе случилось… она не могла.
– А, точно – дядя болел. Помер? Хотя чего спрашиваю – последняя стадия у него была… – кивнула Марина. – И правда, как все совпало! Точно, а что еще людям было думать! Так и решили – наложила Маринка на себя руки… В милиции, поди, и разбираться не стали. Утопла и утопла. Кого искать-то…
– Да. Никому в голову не пришло, что ты ушла в монастырь. Стала монахиней, – добавила Агния. Она глядела на Марину и не могла узнать в той прежнюю – ту яркую, красивую девушку с гривой золотых волос.
Марина искоса посмотрела на Агнию. Потом сказала со странным выражением:
– Я не монахиня. С чего ты взяла? Я же говорю – послушница все еще…
Агния смешалась. Если честно, она не очень разбиралась во всем этом. Монахиня, послушница… В чем разница?
– Но ты живешь в монастыре?
– Да. Живу при монастыре. Все хорошо. Если б не ты… – усмехнулась Марина. Помолчала и добавила с тоской: – Ох, не хочу, не хочу в мир возвращаться. Умом понимаю – надо, а все равно сердце щемит, щемит!
– Почему ты решила сбежать тогда из Москвы, восемнадцать лет назад? – не выдержала, задала Агния главный вопрос. – Из-за матери? Из-за того, что в театральное так и не поступила? Или…
– Из-за всего, – жестко ответила Марина. – А главное, надоела мне та жизнь. Ничего хорошего! И вправду, не удивляюсь, что люди решили, будто я утопла.
– Я так и думала, что тебе все надоело. Но… но ты же любила!
– А, вот ты о чем, – усмехнулась Марина. – Любила. Эдика Орехова любила – признаюсь. Тогда скрывала, а теперь смысла нет… Но он-то меня не любил. А если не он, то и никто…
– Гриша Харитонов до сих пор тебя забыть не может. Считает, что он… тоже способствовал твоей смерти. Ведь он тогда тебя ударил.
– Ой, ударил… За дело. Я ему такое ляпнула… Нет, правильно еду – скажу Гришке, чтоб не переживал. Да другой бы за такое убил бы! Гриша – хороший, я виновата перед ним, – засмеялась Марина. – А что они сейчас, ребята?
– Живут потихоньку. Но это уже не ребята, взрослые дядечки на пятом десятке. Эдуард работает в милиции, он майор, Григорий – врач на «Скорой помощи». Не женаты, детей нет.
– А ты-то, ты-то как в это дело влезла? – с насмешливым любопытством спросила Марина.
Агния смутилась. «Наверное, Марине можно рассказать все… Она не Инга, поймет!»
– Ты сбежала в монастырь, а я… я там, в Москве, тоже, словно в монастыре, жила, – стиснув до боли пальцы, с кривой улыбкой произнесла Агния. – Мне сейчас тридцать четыре, а… Словом, моим первым мужчиной стал Гриша, этой зимой… Я его люблю, – выдохнула Агния.
– Да, по нынешним временам редкость… А он? – с живым любопытством спросила Марина. – Он-то к тебе как?
– Кажется, он тоже меня любит. Вот недавно, на днях, они устроили драку – Орехов и Гриша. Из-за меня. Так глупо… – Агния схватилась за голову. – Это двадцать лет назад они должны были из-за девчонок драться, а не сейчас! Но я сама виновата. Если бы я знала!
– Что ты должна была знать? – быстро спросила Марина. – И Орехов тут при чем? Ты ж говоришь, что ты с Харитоновым…
– И с Эдуардом. Так получилось. Почти одновременно. Но Гриша был первым.
Марина молча, с недоброй насмешкой, долго рассматривала Агнию. В этот момент Агния пожалела, что рассказала Марине свою главную тайну.
– Ты что, ревнуешь меня к Орехову? – наконец решилась спросить Агния.
– Ой, не смеши! Делать мне нечего! – захохотала Марина. – Но ты шустра… Долго запрягаешь, быстро едешь! Правду говорят, что в тихом омуте…
– Кто бы говорил! – вспыхнула Агния.
– Что? А, поняла… Но я с двумя роман крутила по глупости, по молодости… – возразила Марина. – А вот ты вроде как взрослая уже. Нельзя мужиков лбами сталкивать!
– Я поняла, – холодно ответила Агния. – Я Орехову сразу сказала, что наш с ним роман, очень короткий, был ошибкой.
– Н-да? А почему ты Гришу выбрала, а не Орехова? Не понимаю… Орехов – он настоящий, он… глупая! – Марина на полуслове оборвала себя, с досадой махнула рукой. – Впрочем, чего тут говорить. – Она вдруг резко сникла, постарела на глазах. – Это не моя жизнь, меня все это не касается. Потому и не хочу ехать, не хочу их видеть. Загляну к тетке – и обратно…
Некоторое время они ехали молча.
Марина о чем-то напряженно думала, хмурилась, словно споря с самой собой. Потом сняла с головы платок, откинулась назад, закрыла глаза.
