Ирина возбужденно предвкушала свое появление на презентации. Она явится, вся в огненном сиянии, ослепительная, как солнце…
Но все машины проносились мимо, и только один водитель наконец затормозил рядом и с усмешкой распахнул дверцу:
— Садись, рыжая, а то сгоришь…
Но он ошибался. Внутри у Ирины был леденящий холод… Особенно когда она, подбадривая себя, подошла к чинному швейцару у дубовых дверей. Холодный липкий пот намертво приклеил к телу платье, а ноги, и так едва семенившие в узком подоле, отказывались идти дальше.
Да, ей вдруг стало страшно. Каждый человек имеет право испугаться. Другое дело — как он будет действовать под влиянием этого страха.
Ирину это только подбодрило. Она дерзко вскинула голову, чуть прищурила глаза и посмотрела на неприступного величественного швейцара так, что он, секунду помешкав, распахнул перед ней входную дверь, даже не спросив пригласительный билет.
За дубовыми дверьми оказались стеклянные, и их охраняли двое молодых людей, под серыми костюмами которых угадывались могучие бицепсы. Наверняка бывшие спортсмены, переквалифицировавшиеся в вышибал…
Им Ирина протянула билет, не дожидаясь напоминания.
Ребята очень добросовестно относились к своим обязанностям и потому не только тщательно изучили тисненную золотом обложку, но и заглянули внутрь: все приглашения на нынешний вечер были именными.
— Первенцева… — протянул один из них. — Что-то знакомое…
— Может, мне паспорт показать? — фыркнула Ирина.
Один из парней что-то зашептал другому, но тот презрительно хмыкнул:
— Не может быть…
— Вы о чем? — как можно высокомернее поинтересовалась Ирина, а сердце в тревоге забилось: а вдруг Владимир велел не пускать ее? Вот позор-то будет!
— Вы к спорту отношение имеете? — осторожно поинтересовался мускулистый парень.
— Самое непосредственное. Я чемпионка России.
— Точно! Я же говорил! — обрадовался парень. — На шпагах.
— На рапирах, — надменно поправила его Ирина.
И они оба посмотрели на стоящую перед ними рыжую, нелепо выряженную крошку с нескрываемым уважением.
— Проходите, Ирина Владиславовна…
Стеклянные двери распахнулись, и ее плавно передали в ведение элегантного благообразного господина, исполнявшего роль мажордома. Он выслушал горячий шепот охранника, покосился на Ирину и сделал ей знак следовать за ним.
Она просеменила по мягкому ковру фойе, преодолела еще одну дверь и остановилась как вкопанная. В огромном залитом солнечным светом зале маленькими группками прохаживалась уйма людей. Мужчины в черных смокингах, невзирая на жару, туго затянутые у кадыков галстуками-бабочками под крахмально царапающими краешками воротничков. А дамы… Их было раз-два — и обчелся, однако все они, словно сговорившись, нарядились в бледно-жемчужные тона, а на открытых шеях крупными каплями блестели бриллианты и изумруды.
Как жаль, что у нее нет подходящих к случаю украшений… Только броская дешевая бижутерия… Хорошо, что ей не пришло в голову надеть сюда любимые рябиновые бусы, искусно имитирующие настоящие ягодки.
Все присутствующие одновременно повернули головы в ее сторону, словно там, где стояла Ирина, вдруг внезапно вспыхнул вощеный паркет и вверх взметнулся столб обжигающего пламени.
Мажордом стукнул об пол золоченым посохом (прямо как в королевском дворце…) и зычно объявил:
— Заслуженный мастер спорта по фехтованию, чемпионка России госпожа Ирина Первенцева!
Господи! Да прямо титулованная особа!
Интересно, это ему ребята охранники сообщили о ее званиях, или… или она все-таки есть в списке гостей и Владимир ждал ее?..
Ирина бегло обвела зал прищуренным взглядом — Владимира нигде не видно… Жаль, что он не был свидетелем ее триумфального появления… Ну что ж, подождем…
Господин Львов появился из боковой двери, галантно поддерживая под локоток крупную даму бальзаковского возраста.
Ирина моментально краем глаза отметила его присутствие, а также то, с какой почтительностью ее Владимир ворковал что-то даме на ушко.
— Кто это? — небрежно спросила она у стоящего рядом молодого человека.
Надо сказать, что вокруг Ирины уже собралась стайка восхищенных мужчин, наперебой оказывающих ей знаки внимания: один подносил бокал с шампанским, которые разносили гостям юркие официанты, другой предлагал тарталетки на фуршетной тарелочке, третий пытался завязать светскую беседу… Дамы же сторонились яркой гостьи, почуяв опасную соперницу.
Иринин спутник округлил в удивлении глаза.
— Это же… — И он с благоговением прошептал фамилию известной московской режиссерши.
— Фонд будет спонсировать ее новую постановку, — поспешил вклиниться в разговор другой. — Моя дочь обожает ее сериалы.
«Вероятно, твоя дочка мне ровесница», — усмехнулась про себя Ирина, заметив, что у галантного господина даже шея вдруг залилась краской.
Она повернулась вполоборота, чтобы видеть Владимира, и отпила глоток шампанского.
Владимир не мог оторвать взгляд от яркого краснорыжего пятна, вокруг которого теснились черные смокинги. Этот нахальный, вызывающий огонек словно выжег вокруг себя пространство и теперь метался, плясал на сверкающих углях…
Такой рыжей, такой притягивающей могла быть только одна женщина… Та, чьего появления он в глубине души ждал… и боялся…
Легкое чувство досады, смешанное с радостью… Зачем она явилась? Ему лучше не видеться с ней, не ворошить в памяти то, что следует забыть побыстрее и безвозвратно… В его ли возрасте тягаться с молодыми сопляками? С его ли положением унижаться, как мальчишке, и вступать в борьбу с соперником?
Он привык строить свои отношения с женщинами на принципах взаимной свободы. «Ты уверена, что тебе это нужно? — Я твой. Нет? — Разбежались». И ни слез, ни объяснений, ни унижающего чувства ревности…
Только этот рыжий огонек зажег в нем давно позабытое пламя…
Нет, он совсем не стремится опалить себе крылья, он вышел из этого возраста, он мудр и опытен… Зачем по доброй воле корчиться и обугливаться? Она свободна. И она не сумела его оценить…
— Простите, что вы сказали?
Владимир невпопад ответил что-то своей спутнице, пожал руку знакомому банкиру, но поневоле все косился туда, где в броуновском движении гостей мелькала рыжая шевелюра…
Он, такой сильный, такой властный и уверенный в себе, боялся приблизиться к ней. Ярко-красная роза в ее волосах — как красный глазок светофора. Стоп-сигнал. Проезд запрещен.
