Они как заклинание — или проклятье, превратили ее в настоящую «Морозку».
Она ходила на работу, домой, к подругам, читала, шила…
Но сердце ее словно заиндевело.
Наверное, в этом и было ее единственное спасение. Потому что если бы оно вдруг разморозилось, Лиза бы просто не вынесла ту боль, которой обернулось для нее расставание.
Вряд ли она могла рассказать, чем и как именно занималась первые две недели после судьбоносного разговора. Поликлиника, дежурства — много дежурств, подготовка побега Олеси — все это давало ей возможность на время забыться.
Потом боль все же прорезалась.
Уже тупая.
Но Лиза смогла плакать.
Она ревела ночами на кровати, обняв себя руками. Тихо глотала слезы, пока сон не приносил облегчение.
Время лечит.
В какой-то момент и тупая боль прошла, оставив просто пустоту.
Девчонки пытались как-то выяснить, что происходит. Котька обещала убить это тупоголового Змея, притворявшегося душкой, но Лиза сказала, что это только их дело. Ладно, сказала Котька, у которой наконец-то прошел токсикоз и которая теперь была готова любить всех, и вытащила подруг в ближайшую полуфастфудовскую «тошниловку».
Лиза подошла к счастливой до ломоты в зубах подруге, разглядывающей прилавок из-за заставленного подноса.
— Деточка, а ты не лопнешь? — спросил в ней заботливый врач.
— А ты налей и отойди, — припомнила правильный ответ Котя. — Я вот смотрю на этот жаренный пирожок и вон на то красивое пирожное. Скажи мне, Лизка, как профессионал, что «садить» лучше: печень или поджелудочную?
— Садить лучше почки, — не задумываясь, ответила та. — Их две. Девушка, — обратилась она к раздатчице, — подайте мне, пожалуйста, селедочку и во-он те малосоленые огурчики, уж больно аппетитно они у вас выглядят.
— Знаешь, Лиз, я уже начинаю сомневаться, кто из нас беременная: я или ты, — хихикнула Котька.
Ха, ха-ха, очень смешно, ответила про себя Морозка. Беременная, ага!
Беременная…
Беременная?
А когда у нее были последние месячные?
Ответить оказалось несложно. Потому что после их с Женькой расставания месячных не было. Просто Лизе было не до них.
Маленькое зеркальце из сумочки позволило ей поставить диагноз прямо в туалете.
А визит к коллеге установил строк.
Последний выстрел одинокого ковбоя пришелся в цель.
Только где же ожидаемое чувство всепоглощающего счастья?..
Женька глядел на хлопья снега, в изобилии валившие за окошком.
— Может, ты ей все же позвонишь?
Это Тимур.
— Даже не подумаю.
— Тогда подстригись и начни бриться каждый день. Сходи куда-нибудь, кроме спортзала. Трахни какую-нибудь бабу, в конце концов.
— Не учи меня жить.
— Я сейчас с тобой как с начальником структуры разговариваю. К тебе на спарринг парни идут как плаху. Ты же покалечишь кого-нибудь ненароком.
— Пока все живы и целы. А как директору тебе до моих личных переживаний вообще дела быть не должно.
— Зато как другу есть. Позвони.
— Нет.
— Назло кондуктору возьму билет и пойду пешком?
— Тим, как ты не понимаешь?.. Я с самого начала этой гадюке нужен не был. Она меня просто использовала в своих целях.
— Рад, что ты признаешь ваше душевное родство. Я только не понимаю, что тебя задевает больше: то, что ей не нужен, или то, что нужен не в том качестве?
Больше всего Женьку задевало то, что Ведьма про него за эти почти три месяца ни разу не вспомнила.
— Шел бы ты!.. Я не собираюсь подрабатывать на досуге Банком спермы.
— Я понимаю, обидно, что тебя разыграли «вслепую». Но и твои мотивы были далеки от романтических. Посмотри на всё с другой стороны: зато тебя рассматривают в качестве потенциального отца.
— Не меня, а мой генотип.
— Не всё ли равно?
— То, что я не хочу семью и детей, еще не означает, что я хочу плодить безотцовщину.
— Решил избавить планету от своего потомства?
— Просто пока… не готов. Все эти вопли, какашки, соски, пеленки… Бр-р-р…
— Нет в мире совершенства.
— Для этой фразы в детях должно быть хоть что-то хорошее.
— А всё остальное в них — хорошее.
— Серьезно, Тим, смотрю я на все эти козьи пляски вокруг Катькиного живота, и у меня это в голове не укладывается, как ты можешь так спокойно к этому относиться.
— А я не могу представить, что с тобой такого делали в детстве, что у тебя сложилось представление о детях исключительно как об обузе.
— Так, давай оставим мое детство в покое. А что такое дети для тебя с твоим БЛАГОПОЛУЧНЫМ детством?
— Сейчас мы опять вернемся к разговору о мужественности и зрелости, и ты на меня залупишься еще на месяц. Давай свернем тему.
— Да ладно, так и скажи, что «отметился», как все, а больше и сказать нечего! — Женька вновь перевел взгляд за окно, за которым расходилась метель.
— Ладно, сам захотел. В общем, я об этом, наверное, в твоем возрасте задумался. Помнишь, поговорку про «построить дом, посадить дерево, вырастить сына»? Мужику важно чего-то добиться в этой жизни, кем-то стать, хоть в чем-то быть лучшим. В этом наша самцовая порода, согласись? Так вот, сын — это самый важный проект в жизни мужчины, показатель его состоятельности. Смог ли он вырастить человека, достойного уважения, или способен создать только какой-то отстой? Нет, дочка, это тоже здорово. Твоя маленькая принцесса, для которой ты самый главный мужчина на свете, самый сильный, самый умный, самый лучший, самый надежный, защита и опора. Пока она не найдет на эту роль кандидата помоложе, — Тимур подмигнул. — А сын… Сын это самое большое испытание. Он может стать самой большой гордостью, а может — самым большим разочарованием. Я считаю, что могу вырастить из своего сына настоящего мужчину. Я ХОЧУ этого, я к этому готов. И счастлив оттого, что родит мне его любимая женщина. И я буду любить в нем не только свое продолжение, но и ее. Вот такой вот пафос…
Женька молчал.
А что тут скажешь? Да, он боялся ответственности и не хотел лишних проблем.
Но не настолько, чтобы бросить своего ребенка.
А Лиза этого так и не поняла.
Зачем ему женщина, которая его не только не любит, даже не уважает?
Тишину прервала трель телефона.
— Слушаю, любимая, — голос начальника наполнился такой сладостью, что у Женьки аж изжога началась. — ЧТО случилось? — патока сменилась неподдельной тревогой. — Как угроза выкидыша? Ты главное, только не переживай. Успокойся. Ты где? Я сейчас подъеду.
