И мужчины, и Элейн Кендалл молчали.
Шайлер продолжала:
— Вы должны твердо знать, что с ней делать, иначе получите лишь сотую долю ее стоимости. Я консультант в Лувре, и, поверьте мне, если я в чем-то и разбираюсь, так это в ценных предметах.
Трейс прибавил:
— Не говоря уж о том, что, если вы попытаетесь продать ее на черном рынке, вам придется иметь дело с весьма отталкивающими типами. Вы знаете, как вести дела с подобными субъектами? Или вы предпочитаете, чтобы вас в лучшем случае облапошили, как слепых котят?
— А в худшем? — спросил Джонни, тяжело сглотнув.
— Считайте, родились в рубашке, если спасете свою шкуру.
— Откуда у тебя такие познания, Баллинджер? — спросил красавчик.
— Я вырос там, где жизнь протекала под лозунгом: «Если собираешься выстрелить в кого-то — убей его». Вам доводилось стрелять в людей, Джонни?
Послышалось учащенное дыхание Элейн Кендалл, которая не в первый раз воззвала к Господу.
Трейс сознательно принял позу, от которой должно было веять убедительной силой, но которая при этом не была бы вызывающей. Между страхом и бесшабашностью, между здравым смыслом и безумием грань очень тонка.
Он решил сначала воздействовать на наиболее слабое звено. Таковым оказался Джонни.
— Убивали кого-нибудь?
Джонни, похоже, побледнел.
— Боже правый, нет!
Трейс усмехнулся:
— Никогда не выполняете грязную работу своими руками, не так ли?
— Понятия не имею, о чем вы. Ради всего святого, я не преступник, — взмолился Джонни. — Я выпускник Йеля.
Почему-то это заявление рассмешило Элейн Кендалл. Она громко расхохоталась:
— Что ж, предоставим слово выпускнику университета.
Джонни с отвращением посмотрел на нее и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Вас этому учили на юрфаке Гарварда, Баллинджер?
— В некотором смысле, да, именно там, — резко рассмеялся Трейс. — Значит, Йель? Стоит ли удивляться. — Он обернулся. — С другой стороны, вы, мистер Фрик, меня действительно удивили. Я-то думал, вы ботаник.
— Так оно и есть. Но во-первых, я бедный ботаник и, во-вторых, умный ботаник. Мне бы хотелось, чтобы ваши руки все время находились в поле моего зрения.
Руки за голову, пальцы переплетены, Трейс смотрел своему противнику прямо в лицо.
— Тедди Фрик, — произнес он с вопросительной интонацией, стараясь, чтобы выражение лица не выдало его. Этот прием он с большим успехом использовал в суде. — Для чего?
— Что для чего?
— Для чего все это?
Тедди фыркнул.
— Вы хотите узнать, для чего копаться на этом клочке земли, засаженном колючками? — спросил он, размахивая револьвером.
Шайлер высказала свое негодование вслух:
— Вы нарушили границы частного владения. Этот сад принадлежал Коре, а теперь принадлежит мне.
Тэдди усмехнулся:
— Имущественные иски составляют девять десятых всех судебных процессов, как, я уверен, подтвердит вам и мистер Баллинджер. Кора не появлялась на этом участке десятилетиями, и вы бы никогда не узнали о его существовании, если бы не глупость Джонни.
Джонни отнюдь не понравилось пренебрежительное отношение к нему.
— Эй, Тедди, не забывайся.
— Для тебя я мистер Фрик.
Шайлер не сдавалась:
— Глупостью Джонни вы называете похищение страницы с картой из книги в библиотеке?
— Какая еще карта? — Тедди Фрик был не самым лучшим актером.
— Та, на которой изображена эта часть сада в своем прежнем виде.
— Итак, догадались? — Он высокомерно оглядел собравшихся.
Трейс повторил свой прежний вопрос, отвлекая внимание Тедди на себя:
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Для чего?
— Что для чего?
— Зачем все это?
Тедди с сердитым видом сделал шаг назад.
— Я скажу вам зачем. Эта бесстыжая старуха всем оставила хоть что-то. Всем — но не мне, вот в чем дело.
Трейс озадаченно спросил:
— Какая старуха?
— А вы как думаете? Кора, конечно же.
— Вас не было в ее завещании?
— Да, и вы прекрасно об этом знаете.
— А почему вас там нет? — спросила Шайлер, явно заинтересованная в его ответе. — В конце концов, как вы сказали, она включила туда всех: мясника, булочника, свечника.
— Какая вы забавная, мисс Грант, — снисходительно произнес Теодор Фрик, наставляя на нее свое смертоносное оружие. — А вот Кора отнюдь не забавлялась. — Казалось, этот разговор причиняет ему боль. — Еще очень давно она дала мне понять, что я ей не нравлюсь.
— Насколько давно?
Он пожал плечами:
— Тридцать лет назад. Может, больше. Потом, когда в прошлом году я вернулся домой в «Маленькую Лощину», она сочла, что я не питаю должной привязанности к дому, в котором Элламей и Ида приютили меня исключительно из милосердия. Ей казалось, будто я недостаточно ценю их доброту. И в довершение всего она считала меня трутнем.
— Джонни, а ты ведь, кажется, тоже большой специалист по этой части? — вставил Трейс, искоса взглянув на него.
Лицо Джонни залил алый румянец.
— Не знаю, что ты хочешь этим сказать, Баллинджер, но лучше заткни свой долбаный рот.
— Ну-ну. Что за выражения в присутствии леди. Я думал, йельцы лучше воспитаны.
Джонни презрительно усмехнулся:
— А где тут леди?
У Элейн Кендалл эти слова вызвали соответствующую реакцию:
— Пошел ты на… Джонни!
— Сама иди, детка. Хотя и в этом ты не особенно хороша, — нанес он ей еще один удар.
— Вы тоже не ладите с женщинами, да, Тедди? — обратился к нему Трейс, намекая на некоторые отклонения своего собеседника.
— Моя жизнь вас не касается, — огрызнулся мужчина.
Трейса это не остановило.
— Я готов биться об заклад, что у вас никогда не было нормальных отношений с женщинами.
— Заткнись! Просто захлопни рот.
— Вы ненавидите своих сестер. Вы поссорились с Корой. Не похоже, чтобы вам понравилась мисс Грант, а уж она-то нравится всем.
Джонни ухмыльнулся:
— Особенно тебе, Баллинджер. Тебе мисс Грант нравится больше, чем кому бы то ни было, не так ли? Я видел вас в саду той ночью.
— Значит, мы можем добавить к списку твоих достоинств чрезмерное любопытство.
Теодор Фрик прервал их диалог:
— Мы потратили достаточно времени на праздную болтовню и обмен любезностями. Пора перейти к делу. — Он начал давать указания: — Джонни, держи на мушке свою дорогую кузину, а я позабочусь о мистере Баллинджере.
— Что будем с ними делать? — спросил Джонни.
— Организуем несчастный случай.
Джонни и Элейн хором воскликнули:
— Несчастный случай?
— Ну, едва ли мы теперь можем отпустить эту парочку на свободу, правда? — пояснил главарь шайки.
— А почему? — спросила агент по недвижимости.
