Моника вскинула брови.
Рик набрал в грудь побольше воздуха.
— Я люблю тебя.
Она взмахнула ресницами.
— Моника Луццато, я тебя люблю, — повторил он, чтобы убедиться в том, что она его поняла. И чтобы убедить себя самого. Ведь он еще никогда не говорил этих слов.
Она подняла подбородок.
— Наконец-то соизволил признаться. Он улыбнулся и шагнул к ней.
— Ну что, довольна?
Она попятилась назад в комнату.
Рик вошел за ней следом и закрыл ногой дверь, но успел услышать, как Артур велел отцу сесть и успокоиться.
Моника тихо рассмеялась и заперла дверь.
Рик заглянул в кабинет Моники.
— Ну что, перекусим?
Она подняла глаза от сметы и улыбнулась.
— Потом можно и перекусить.
— Нет, только не это! — рассмеялся Рик. — Я хочу есть. Между прочим, по твоей милости я остался без завтрака.
— Это точно. Моя вина. — Она встала из-за стола, и ее глаза озорно сверкнули.
Рик прекрасно знал этот взгляд. Теперь жди беды.
— Моника, в два часа у нас встреча с представителем Торговой палаты. Так что ничего такого не выдумывай.
Она обошла стол и, шагнув к нему, спросила, теребя верхнюю пуговицу блузки:
— Какого «такого»?
— Моника… — Тело предательски откликнулось на ее провокацию. И как только Монике удается заводить его с пол-оборота после двух лет совместной жизни?
Филиал на Западном побережье был пока невелик: всего лишь один служащий в конторе и трое работников на складе. Сейчас у всех обеденный перерыв. Так что можно заказать по телефону бутерброды, а пока их доставят…
Тем временем Моника расстегнула еще две пуговицы, и в разрезе шелковой блузки показался черный кружевной бюстгальтер. Рик застонал и запер дверь. Ну почему он даже не пытается сделать вид, что противится? Или изобразить равнодушие? Почему жена постоянно вьет из него веревки?
— Ричард? — Она расстегнула последнюю пуговицу, и шелковая блузка соскользнула на пол. Она была по-прежнему стройной, но уже наметился животик. Рик улыбнулся, а Моника прищурилась и недовольно протянула: — Что?
— Ничего. Иди ко мне. — Он шагнул к ней, но она отступила.
— По-твоему, я толстая?
— Конечно, нет. — Он схватил ее за запястье и притянул к себе. — Тебе уже пора округляться.
Зазвонил телефон, и Моника, схватив трубку, затараторила на итальянском. Значит, это ее мать или Микеле.
Если звонит Стефания, можно поставить крест и на обеде, и на «закуске». Эта женщина может говорить без остановки часами. Но Рику она нравится. Хотя он не разделяет ее допотопных взглядов, он не может не оценить ее трепетного отношения к дочери: Стефания самозабвенно любит Монику и желает ей только добра. К тому же она сразу приняла Рика, чем немало удивила всю семью и снискала расположение зятя.
Моника бросила на мужа сочувственный взгляд и перешла на английский:
— Дядя Микеле спрашивает, приедем ли мы на День благодарениями если приедем, то когда.
— За день до праздника, а уедем в воскресенье вечером.
Она прикрыла трубку ладонью.
— Ему не понравится, что мы так ненадолго.
Рик пожал плечами.
— Ничего, Микеле поймет. В это время года у нас самая запарка.
Он вполуха слушал, Как Моника договаривается с дядей, кто их встретит в аэропорту и где они остановятся. И думал о том, как все изменилось за последние полтора года. Артур работает как проклятый: на нем все Восточное побережье. Кто бы мог подумать, что Арти настолько увлечется работой, что между ними даже начнется своеобразное соревнование. Микеле постепенно отходит от дел. И прекрасно проводит время с одной рыжеволосой дамочкой, с которой познакомился в баре Анджело прошлой осенью.
Моника засмеялась, положила трубку и обняла мужа за шею.
— Я сказала дяде Микеле, что мы с тобой приготовили всем сюрприз. — Она ухмыльнулась. — А он говорит, надеюсь, ты не забеременела? Мол, еще не время. Надо расширять бизнес.
Рик хмыкнул.
— Ты что, шутишь? Неужели так и сказал?
Она кивнула.
— А еще сказал, что у него для нас тоже есть сюрприз.
— Ого! Неужто собрался жениться на Джине?
Моника сурово сдвинула брови.
— А ты что, против? С тех пор как они встречаются, дядя стал меньше курить и пить. Из Джины выйдет прекрасная жена.
— Это точно. — Рик улыбнулся и прижал жену к себе, — А из тебя выйдет прекрасная мамочка.
Она распахнула свои глазищи и серьезно спросила:
— Ты на самом деле так думаешь?
— Не сомневаюсь. — Он поцеловал ее, и они забыли про обед.
Монику переполняла гордость. Пусть его слова и не соответствуют действительности, но очень приятно, что Ричард о ней столь высокого мнения.
