Я кивнул. В данный момент это все, на что я был способен.
Где-то в середине песни она наконец-то встретилась со мной взглядом, и в ее голосе появилась нежность и хрипотца. Олив пела, мягко приказывая мне поцеловать ее. Я не отводил от нее взгляда. Мне нужна была эта связь — она дарила ощущение, что мы влюблены друг в друга. Она смотрела на меня, и я, возможно впервые за все время, тоже смотрел на нее. Манящий голос, зовущий взгляд. А потом… она опустила глаза, и я поймал себя на том, что иду к ней через весь зал.
Я хотел, чтобы она смотрела на меня.
Я хотел, чтобы она видела меня, когда я поцелую ее.
И мне просто необходимо, чтобы она поцеловала меня в ответ.
Когда песня закончилась, и Олив открыла глаза, я уже стоял прямо перед ней. Она улыбнулась, словно знала, что я буду тут.
Одним последним шагом я устранил расстояние между нами и, забрав микрофон из ее рук, положил его на стул. Обхватив ладонью ее затылок, я спросил:
— Ты видишь меня, Олив?
Вопрос был для меня важен, но ее ответ еще больше. Это не кинозвезда Джейсон Торн поцелует ее, чтобы потом забыть. Это я. Джейсон. Ее друг. Мужчина, желающий сделать ее своей.
По телу Олив прошла легкая дрожь, когда она, подняв руку и трепещущими пальцами прикоснувшись к моей щеке, прошептала:
— Я всегда видела только тебя, Джейсон.
А затем наши губы встретились. Мы целовались достаточно долго, словно наверстывая упущенные годы. На глазах у всех ее губы стали моими, и я присвоил себе ее дыхание, потому что мне оно нужнее, чем ей.
Я осознавал, что все свистят и аплодируют, но не слышал и не чувствовал ничего, кроме женщины в своих объятьях. Остальные перестали существовать. В царящем полумраке, в самом центре зала, мы словно заперлись ото всех в объятиях друг друга и, не раздумывая, выбросили ключ. Она отклонила голову, и мой язык скользнул глубже в ее рот.
Этого недостаточно.
Сгорая от желания и готовый буквально съесть ее, я обнял Олив за талию, наклонился так, что ей пришлось выгнуть спину, и вложил в поцелуй всю свою одержимость.
Сильнее.
Глубже.
Я вложил в поцелуй все, что начал чувствовать к ней за эти последние несколько недель.
Наш первый поцелуй.
Я хотел, чтобы он понравился ей и, в некотором роде, перевернул ее мир. Я хотел, чтобы он стал лучшим первым поцелуем из всех первых поцелуев, которые у нее были.
В конце концов, я впервые касаюсь ее сердца. Она должна запомнить каждую секунду.
Обхватив руками меня за шею, Олив скользнула пальцами в волосы.
Я застонал.
Она всхлипнула, и по ее телу прошла сладкая дрожь.
Она запомнит все это.
Желая большего, я поднял руку и, ухватившись за ее связанные в хвост волосы, слегка отвел голову Олив в сторону, чтобы она смогла сделать вдох, пока я целовал уголки ее губ. В те самые уголки, где скрываются эти загадочные улыбки, появляющиеся во время ее работы за ноутбуком, когда она переносится в другой мир, создавая его кирпичик за кирпичиком. Я хотел владеть этими загадочными улыбками так же сильно, как и ее прекрасным сердцем. Я хотел быть причиной их появления.
Когда она, не обращая ни на кого внимания, углубила поцелуй, я охотно поддался ей.
И поцеловал ее снова.
И снова.
И снова.
И снова.
Поддерживая одной рукой голову, другой я медленно обхватил ее задницу и крепче прижал к своему быстро увеличивающемуся в размерах и пульсирующему члену.
Если бы мы не держались друг за друга так крепко, то от сильнейшего желания и от возникшего головокружения… я бы уже рухнул на колени.
Мое сердце готово принадлежать ей, если только она захочет принять его и сделать своим навсегда.
Я не мог остановиться.
Только не сейчас, когда все мое тело до боли жаждало ощутить прикосновение ее рук.
Только не сейчас, когда ее губы дарили мне то, что я так отчаянно желал получить от нее — и только нее! — пусть и не осознавал, что нуждаюсь в этом.
Только не сейчас, когда она льнула ко мне так, словно я вдыхал в нее жизнь.
Секунду спустя Олив отстранилась и посмотрела на меня с вожделением и удивлением в ее глазах.
— Привет, — прошептала она хрипло. Я слегка куснул ее губы, и она подарила мне одну из своих загадочных улыбок.
Первую для меня.
— Долго же ты собирался, — сказала она и уткнулась лицом мне в шею, едва эти слова слетели с восхитительных губ. Теплое дыхание касалось моей кожи, выдавая ее возбуждение.
Не обращая внимания на то, что вокруг нас полно людей, я спросил:
— Ты ждала, когда же я поцелую тебя?
Она приподняла голову и посмотрела мне в глаза с милейшей улыбкой на лице.
— С тех самых пор, как была маленькой девочкой. — И, поцеловав меня в щеку, добавила: — Спасибо, что осуществил мою мечту.
Сердце заныло от любви к маленькой девочке, которая, в некотором роде, всегда принадлежала мне.
— Твои ожидания оправдались? — спросил я внезапно охрипшим голосом. Сердце бешено билось в груди.
Она сморщила нос и сосредоточила взгляд на моих губах.
— Пока не поняла. Может, повторим?
— Ребята? — торопливо прошептала стоящая у сцены Люси.
На мгновение Олив напряглась в моих объятиях, словно только сейчас вспомнила, что находится в баре, переполненном людьми, для которых мы устроили шоу, но я нежно погладил ее по спине, и она расслабилась. Затем мы оба взглянули на Люси.
— Мне безумно нравится все, что здесь происходит… — она жестом указала на Олив и меня, — но люди все это снимали. А поскольку вы выглядели так, словно готовы наброситься друг на друга прямо на сцене, я подумала, что, наверное, вам лучше узнать об этом до того, как начнете срывать с себя одежду.
Черт!
— Нам лучше уехать, — сказал я Олив и быстро увел ее со сцены. Не имеет значения, что мы быстро ушли. Я знал, что разговоры о нас не прекратятся всю ночь. А с видео и новостями о нашем браке, возможно, и ближайшие дни.
ГЛАВА 26
ОЛИВ
Я позволила Джейсону утащить меня из бара, но, как только мы вышли, нас окружили папарацци. От довольнейшей улыбки на моем лице не осталось и следа, и я протянула руку Люси, чтобы она не отставала, поскольку вспышки камер засверкали практически у наших лиц. Джейсона напряженно стиснул мою руку и замедлил шаг, подталкивая нас вперед, по направлению к частной парковке. Я взглянула на Люси — она опустила взгляд и пыталась не отставать в своих туфлях на шпильках от нашего практически переходящего на бег шага.
Папарацци безостановочно выкрикивали вопросы мне, а не Джейсону, и я начала впадать в панику, когда они стали приближаться к нам. Один из них — блондин, больше похожий на серфингиста — подошел ко мне слишком близко, и я чуть не сбила Люси с ног, пытаясь убежать от него. Джейсон отпустил мою руку и толкнул парня в плечо. Не очень-то нежно. Люси потянула меня дальше, но Джейсон остановился и встал перед наглецом, поэтому нам тоже пришлось остановиться.
— Не распускай руки, мужик, — прорычал парень, опустив камеру, — я всего лишь выполняю свою работу — фотографирую симпатичных леди.
Он провоцировал Джейсона?
— Мне плевать на твою гребаную работу. Я не хочу, чтобы ты маячил у нее перед лицом.
Я обхватила руку Джейсона в попытке заставить его идти дальше и не обострять ситуацию.
Придурок ухмыльнулся и сказал:
— Расслабься, мужик. Может, ей нужен кто-то, способный оценить это лицо. Слышал, ты не очень-то преуспел в этом.
Некоторые тихо засмеялись и продолжили снимать. Они упивались этой ситуацией. Джейсон сделал несколько шагов вперед, и я, почувствовав, как напрягаются его мышцы, повисла у него на руке, безуспешно пытаясь удержать.
— Олив, сделай что-нибудь, иначе он сорвется, — пробормотала Люси мне на ухо.
— Джейсон, — сказала я резко, увидев его сжавшиеся кулаки, — нам нужно ехать.
