женщина средних лет, стоя за его спиной, гримасничала, передразнивая мужчину, Лика же посмеивалась и, судя по всему, сдерживалась изо всех сил, чтобы не засмеяться в голос.
Первой меня заметила незнакомая мне женщина. Вряд ли с таким поведением это могла бы быть домработница, но и на мать Яна она не была похожа, хотя… если Ян пошел в отца?
Но… Бестужев же говорил, что Лика — копия его матери в детстве. Вряд ли эта женщина могла настолько перерасти. Сейчас схожести у нее с Ликой не было никакой.
— Доброе утро, Маюша, — добродушно улыбнулась женщина, только вот я поежилась. Доброй у нее была лишь улыбка, взгляд же был жестким, холодным… оценивающим.
— Здра…
— Мама! — закричала Лика, сорвалась со стула и бросилась в мою сторону с объятиями. — Прости меня, пожалуйста, — зашептала она мне на ухо, крепко прижимаясь, — я не хотела тебя расстраивать, обижать тоже не хотела. И чтобы вы с папой нервничали, тоже не хотела, но иначе ты никак не захотела бы переехать, а так… — Лика отстранилась и, довольно улыбнувшись, огляделась. — Ты тут, кошечки наши тут, и я тут. Хорошо же.
Я кивнула, поцеловала ее в лоб и подтолкнула к обеденному столу. Лика не раскаивалась, а извинялась лишь потому, что понимала, что надо извиниться, а так она была полностью собой довольна и даже немного горда. И это немного пугало. Неужели это гены? Манипуляторские? Бестужевские? Я подняла взгляд на мужчину, он внимательно на меня смотрел и напряженно постукивал пальцами по матовой черной столешнице.
Могло ли такое быть, что он хоть немного волновался, ожидая моего ответа?
Сегодня на свежую голову и без лишних волнений и эмоций для меня все стало слишком очевидно.
— Где расписаться кровью? — шепнула я Яну, присаживаясь рядом с ним, именно там для меня поставила тарелку с завтраком незнакомая женщина. — И, собственно, под чем? Ты вчера говорил слишком расплывчатыми формулировками. — А затем, благодаря женщину, когда она положила передо мной еще и приборы, сказала громче: — Спасибо.
— Кушай-кушай, милая, — пролепетала она, я аж поежилась от ее «доброжелательного» тона и серьезно заопасалась приступать к завтраку.
— Майя, это Мария Павловна Бестужева, жена моего покойного деда, — наконец-то отмер Ян. — Теть Маш, это наша с Ликой Майя.
Я выронила вилку, которую только секунду назад подняла со стола.
«Наша Майя».
Видимо, и расписываться кровью уже не придется.
— Разве я вчера говорил расплывчато? — тихо сказал Ян, склонившись ко мне, он практически касался носом моих волос. А еще… еще его голос теперь звучал до ужаса довольным.
— Ну вообще, да, — протянула я. — Все. Что все? Это даже не расплывчато, это вообще… вообще…
— Хватит вам шушукаться, — хихикнула Лика, а по лицу ее было видно, что дочь прямо-таки млела от наших с Яном «шушуканий».
— А почему ты вообще не в садике? Ладно я проспала, но…
— Я больше не буду ходить в сад! — радостно взвизгнула дочь.
— Да ты что?
Взгляд я перевела на Яна, тот довольно улыбнулся и пожал плечами.
— И кто и когда это решил?
— Папа узнал, в какой садик ходит Маша, а потом выяснилось, что это та же самая школа, которую он присмотрел для меня. И теперь я буду ходить туда вместе с Машей! В школу!
Я опять посмотрела на Яна, на этот раз мужчина все же решил прояснить мне свой поступок:
— Я действительно решил опять позвонить Скольникову. Девочки же почти ровесницы…
— Маше все еще шесть, а мне уже семь! — возмутилась Лика, а я только-только поняла, о какой вообще Маше речь.
— Так вот, — продолжил Ян, — я думал, что он быстрее мне подскажет хороший сад поблизости, а выяснил, что его дочь ходит в сад при школе. Той самой, которую я… — Бестужев кашлянул и исправился. Исправился так, что у меня глаза чуть на лоб не полезли: — Которую мы с тобой присмотрели.
«Мы», «Наша Майя», «Все или ничего».
У меня возникло стойкое ощущение, что я попала в какую-то иную реальность, но при всем при этом не могла не согласиться с верностью суждений Яна. Хорошая школа — это отлично, а если Лика начнет ходить в сад с удовольствием — это же еще лучше. Поэтому я просто кивнула и приступила к завтраку, уже даже не удивляясь тому, что с каждым разом соглашаться с Яном становилось все легче и легче. И даже начинало немного нравиться.
После завтрака Лика убежала в свою комнату, а Мария Павловна убрала со стола, а после квартиру Бестужева, тепло попрощавшись с Яном и Ликой, на меня она все еще смотрела с неким пренебрежением. Причем у нее получалось делать это незаметно для Яна и Лики.
— Лике, наверное, нужно будет забрать какие-то вещи из дома, — начал Ян, когда мы остались наедине.
— Наверное, — хмыкнула я и развела руками, демонстрируя широкие рукава банного халата, в котором находилась все это время.
— Да, и тебе тоже нужно собраться.
— Я… — начала я и тут же замолкла, вдохнула-выдохнула, провела ладонью по лицу, надеясь сбросить напряжение хотя бы так. Успокоиться у меня не получилось, но заговорить я смогла: — Как ты себе это все представляешь?
— Хороший вопрос.
Ян улыбнулся совершенно непринужденно, и как же хорошо, что сделал он это сейчас, а не пару мгновений назад, иначе я попросту не смогла бы ничего у него спросить. От такого откровенного темного взгляда и в то же время теплой улыбки мои мысли сразу же перепутались.
— Я второй день думаю об этом, — все так же улыбаясь, продолжил он. — Под своим «все» я подразумевал настоящую семью. Полноценную. Ну, думаю, это и так понятно.
Я пыталась как-то отмереть и продолжить этот разговор, потому что вопросов к Яну действительно было много. Нельзя же вот так раз — и стать семьей. Полноценной! Но получилось произнести у меня только:
— И-и-и?
Потому что Ян приблизился ко мне и взял за руку.
— Давай для начала, — шепнул он, погладив подушечкой большого пальца меня по запястью, — ты соберешь необходимые вам с Ликой вещи для удобной жизни в этой квартире. Хорошо?
Я кивнула. На этот раз не потому, что согласилась, а потому, что мне нечего было
