выяснилось.
Дотрагиваюсь его щеки, не могу себя сдержать, и поворачиваю его голову.
Потерянный взгляд, блуждающий по моему лицу, и мелкая дрожь по телу.
– Не нужно Марк. У нас есть прекрасный сын. И главное, что сейчас ты о нем узнал. Он замечательный мальчик, – слезы стекают по щекам падая в пыль дороги. – Просто чудесный. Он здоровый и сильный, очень умный и это главное, понимаешь?
Прикрывает глаза и быстро обхватывает меня за запястья, садит на свои ноги, а сам в это время усаживается на землю.
Охаю от неожиданности, а сильные мужские руки обвивают мое тело и крепко сжимают в стальных объятиях.
Марк
Меня просто разрывает на части от этой гребаной правды.
Этот мелкий выродок лишил меня четырех лет жизни моего сына. Самые важные, неповторимые года, моего Игната. Да и я сам виноват. Не поступи я, как мудак, ничего бы этого не случилось, но я готов его порвать.
Сука, сейчас находится в Германии вместо меня. И я не могу его даже вырвать оттуда, но завтра он уже прилетит. И вот тогда я выбью все дерьмо из его тупой башки. Он ответит за все.
Прижал ее, потому что больше не мог сдерживаться. Я так хотел к ней прикоснуться. Прижать ее, маленькую, к себе и не отпускать. Защитить от всех, даже от себя…
Сколько же дерьма ей пришлось пережить. И все из-за меня.
Сама льнет ко мне. Хватается за ткань пиджака и сжимает ее в кулачки, а после словно приходит в себя и отстраняется.
Отпускаю ее, потому что знаю, не время сейчас мириться. Но я обязательно добьюсь ее вновь.
Встала и поправила одежду. Поднимаюсь за ней оттряхивая брюки.
Смотрит взволнованно. Сейчас начнет говорить.
– Марк. Нас объединяет сын. И на этом мы с тобой остановимся. Пожалуйста не нужно большего. Не порть то, что уже есть.
Смотрю в ее глаза. Прекрасные женские глаза и благодарю бога, за то, что она есть в моей жизни. Появилась когда-то и сейчас вновь.
– Спасибо, София.
– За что, – удивлена. Не это она ожидала услышать.
– За то, что подарила мне сына. Не избавилась от него.
– Я бы никогда не смогла так поступить. Даже зная, что ты отказался от нас… – хмурюсь от ее слов и она тут же исправляется. – Точнее, думая о том, что это так, у меня не было и мысли, чтобы потерять малыша. Сначала он был моей памятью о тебе, потом стал смыслом жизни.
– Ты молодец. И еще раз прости, что не было рядом. Расскажешь о нем?
– Конечно. Все что хочешь.
– Тогда я хочу все.
«И тебя тоже хочу, зайчонок, но немного позже», – добавляю мысленно, когда мы движемся к машине.
София
Пока едем обратно к кафе, я не перестаю болтать о нашем сыне. Почему-то мне не хочется сейчас вспоминать о том, что было. В этом нет вообще никакого смысла. А тратить время на препирательства, тоже не хочу. Наш сын лишился общения с важным человеком своей жизни, и отнимать у него еще хоть минуту я не стану.
На каждом светофоре Марк поворачивал голову ко мне и будто впитывал мои эмоции, когда я рассказывала о шалостях или победах нашего ребенка.
Остановились на обочине и повисло длинное молчание.
– Ну, а как ты? Я знаю, что Настю ты удочерил. Сначала подумала, что и с Ирой помирился.
– Да ну. Она сама пришла ко мне. Я от родителей только прилетел, а тут она. Так охренел, что… – запинается и не продолжает, потому что дальше был клуб и черта, которая нас разделила на четыре года. – В этом году в школу уже пойдет. Большая стала.
– Ого. И правда большая. Поздравляю. Я очень рада, что у нее есть ты. Настоящий отец.
Слова душили меня. Я была правда рада, но так зла, что мой сын лишился этого счастья.
И я знаю, что Марк не виноват, только если немного, и все же, несправедливо получилось.
– Отдельное спасибо за имя для сына. Это… это много значит… для меня…
Он говорил с надрывом и казалось, что вот-вот заплачет.
– Я не могла иначе. Даже не думала над другими именами. Так что, твой отец будет счастлив, когда узнает об этом.
– Не узнает. Он умер в прошлом году.
– Ах… мне так жаль Марк. Прости пожалуйста и прими мои соболезнования.
– Спасибо. Но я благодарен тебе.
– Тогда, увидимся завтра?
– Я заеду к садику за вами к пяти.
– Хорошо. Пока, Марк.
– До встречи, София.
Хватаюсь за ручку двери, но Марк накрывает своей рукой мою вторую ладонь. Задерживаю дыхание, потому что, его прикосновения всегда вызывали во мне бурю эмоций…
Поворачиваюсь в его сторону, а он, смотря в мои глаза сжимает руку и целует мои пальцы. Медленно, каждый по очереди. Дрожь проносится по моему телу. Воспоминания наслаждения, накатывают волнами и делаю слишком шумный вдох.
Резко перегибается через подлокотник и впивается в мои губы застонав.
Не отодвигаюсь, но и не помогаю ему. Я так долго этого ждала, что просто не могу среагировать правильно. Марк не пытается проникнуть в мой рот языком, просто сминает мои губы, а после возвращается на место.
– Пока, – шепчу и вылезаю из машины, на трясущихся ногах ухожу.
Закрываю дверь кафе и тут же прислоняюсь к ней, пытаясь отдышаться.
– Господи, – шепчу, осипшим в миг голосом.
– Мама, – кричит Игнат, когда выходит с мамой в зал и бежит ко мне.
Обнимает меня за ноги и спрашивает об отце.
– А, папа не плишел? Не хочет меня видеть?
Сажусь перед ним и беру себя в руки, чтобы мой малыш понял, как любим нами обоими.
– Ну, что ты, зайка. Ты такой прекрасный мальчик. Он сказал, что завтра приедет за нами в садик и мы проведем вместе много времени. Не представляешь, как он по тебе скучает.
– Плавда? Много влемени, это очень много?
– Очень-очень. А пока что, давай мы пойдем с тобой к бабушке и поможем ей съесть, самую вкусную запеканку.
– Бежим, – срывается с места, пока я пытаюсь встать.
Картинки сегодняшнего дня все мелькают перед глазами, а пазл складывается в единое полотно.
Захожу к маме в кабинет и сажусь под ее взглядом на диван, где уже дожидаясь ужина сидит Игнат.
– Рассказывай. На тебе лица нет.
– Мам, он не знал о ребенке вообще. Этот паршивец не сказал ему ничего. А я, задавая вопрос не договорила главного тогда, потому что была уверена, что он понимает, о чем речь.
– Может врет?
–Я бы
