- А может, ты уже брюхатая?
- Надеюсь, я никогда не смогу забеременеть от тебя, - выдаю сдавленно. – Тогда ты не сможешь забрать моих детей. Ничего не сможешь.
- Уверена? – берет меня за горло и вздергивает вверх. – Я дам тебе три месяца. Если не залетишь, то с нежностями покончу.
- Нежность? – брови невольно выгибаются. – Шутишь?
- Молись, чтобы никогда не узнать мою грубость.
Пальцы разжимаются. Амир отталкивает меня обратно на кровать и покидает гостиничный номер.
+++
Я спускаюсь к завтраку. Двигаюсь, как в тумане. Захожу в ресторан на первом этаже отеля и занимаю первый свободный стол. Здесь нет посетителей. Лишь бугаи прохаживаются по комнате, не выпуская из-под присмотра, а еще официанты жмутся за стойкой, не решаясь подойти. Рассеянно отмечаю неубранные чашки кофе, тарелки с едой, дамскую сумочку, папку с документами, солнцезащитные очки. Клиентов выталкивали отсюда, многие в спешке забыли личные вещи и точно не закончили трапезу.
- Позвольте, - доносится откуда-то сбоку, оборачиваюсь и вижу рядом бледную дрожащую девушку. – Я быстро все унесу. Сейчас. Я все исправлю.
- Нет, не стоит, - улыбаюсь, стараясь ее приободрить.
- Я… я просто не успела тут… этот стол под моей ответственностью, - постоянно сбивается и запинается, сильно нервничает.
- Ничего страшного, - отмахиваюсь и наугад выбираю несколько позиций в меню, заказываю, не задумываясь.
Девушка отправляется за блюдами, а я пустым взглядом изучаю столик. Здесь и правда нечего убирать. Ну почти. Нетронутый капучино, надкушенный круассан. Смятая газета. Это мне совсем не мешает. Тянусь и разглаживаю бумагу пальцами, ощущаю под листами странную твердость, чуть отодвигаю их и вижу мобильный телефон. Сердце моментально ухает вниз. Удача. Неслыханная удача. Притворяюсь, будто читаю заинтересовавший заголовок, просматриваю статью.
Бугаи наблюдают. Нельзя вызывать подозрений.
Девушка приносит заказ. После снова удаляется. А я улучаю момент и прихватываю свою находку, пока охрана не видит. Дыхание сбивается. Пульс бешено стучит.
Стоп. Вдруг камеры проверят? Плевать. Поздно теперь переживать. Зато у меня есть мобильный, который успеваю затолкать в карман.
Оказавшись в номере, закрываюсь в туалете и набираю номер Татарина по памяти.
- Да, - раздается знакомый голос.
- Привет, - шепчу я. – Прошу позаботься о… моей квартире. Счета оплачены, но пришлось срочно уехать и трудно понять, когда вернусь.
В последний момент не решаюсь назвать имя ребенка. Паранойя одолевает. Что если, это ловушка? Телефон оставили намеренно? Что если беседу прослушивают?
- Я уже там, - чеканит Татарин. – Все в норме. Не дергайся. Хозяйка мне твою посылку передала. Сберегу. Не парься. И тебя вытяну. Жди.
- Я сама справлюсь. Прости.
Сбрасываю вызов. Дрожащими пальцами удаляю данные из телефона. Сколько секунд мы говорили? Не больше тридцати, звонок не успели бы отследить. Но подставлять никого не хочу.
Боже. Теперь я хотя бы знаю, ребенок в безопасности. Тимур позаботится о моем мальчике.
Дверь распахивается, и мобильный выпадает из моих рук, ударяется о кафель.
- Успела со своим дружком потрещать или я помешал? – криво ухмыляется Амир.
Глава 28
Я кричу, царапаюсь и кусаюсь, отчаянно пытаюсь вырваться, но наши силы вряд ли когда-нибудь станут равны. Как и мы. Амир легко перебрасывает меня через плечо, относит на кровать и начинает сдирать одежду.
Ничего нового. Он делал это и прежде. Но не до такой степени жутко. Сейчас его лицо не выражает ничего. Усмешка схлынула. Черты заостряются. Челюсти крепко стиснуты, а желваки контрастно обозначены под смуглой кожей. Рот сжат в одну линию. В черных глазах полыхает дикий огонь, но в остальном мужчина абсолютно холоден, сосредоточен, действует, будто робот. Механически. Ощущение, точно он выкован из железа.
Ткань рвется с оглушительным треском. Пара секунд – я совсем голая перед ним. Без защиты. Без надежды. Пробую отползти, соскользнуть с постели. Но муж перехватывает мои щиколотки, возвращает на место.
Я с ужасом смотрю на громадный бугор, стремительно вырастающий между крепкими бедрами. Никакие брюки не удержат внутри такой исполинский член. Штаны трещат, скоро лопнут от натуги.
Живот сводит тягучая судорога. Между бедер саднит.
- Нет! Не надо! – вскрикиваю. – Не трогай меня!
Амир приводит мое тело в нужное положение, грубо загибает, заставляя вжаться грудью в матрас, а зад выставить к потолку. Толчком раздвигает ноги. Вынуждает прогнуть спину. Он подавляет сопротивление без труда. Скручивает так, как пожелает.
Затихаю. Захлебываюсь беззвучными рыданиями.
Но муж не торопится брать супружеский долг. Трогает меня. Там. Поглаживает складки кончиками пальцев. Как будто смазывает чем-то. Чем? Судорожно дергаюсь, и от этого почти насаживаюсь лоном на таранящую меня руку. Давлюсь воплем. Слезы наворачиваются на глаза.
- Что ты делаешь? – бормочу. – Что? Что это?
Напрягаюсь и замолкаю, опасаюсь шевельнуться лишний раз. Его прикосновения меняются. Сперва равнодушные и безразличные, теперь становятся нежнее.
Он ласкает меня. Так все ощущается. Именно как интимная ласка.
Зачем?
Мысли сбиваются. Мышцы расслабляются. Мое тело реагирует на подобные манипуляции совершенно диким образом. Распаляется. Возбуждается.
А вдруг это наркотик? Возбуждающая мазь?
- Амир, прошу, - шепчу и сама не отдаю отчета в этих словах. – Амир…
Он вдруг разрывает контакт. Но уже в следующее мгновение шлепает ладонью по боку, сминает плоть, заставляя взвизгнуть. После переворачивает меня на спину.
- Откуда шрамы?
- Где? – не понимаю. – О чем ты?
- Здесь, - проводит пальцами по красным следам от собственной жесткой хватки. – Что за рубцы?
Смотрю туда же, куда и Амир. При свете солнца многое воспринимается четче, среди синяков и кровоподтеков, оставшихся после бурной ночи, виднеются вещественные доказательства моего преступления.
Проклятье. Растяжки. Свидетельство беременности. К счастью, их не слишком много. Мелкие полоски остались только на боках и на бедрах, на животе нет.
- Я резко похудела, - даже не лгу. – Так бывает.
Кровать пружинит, когда Амир отступает. Замечаю светлый тюбик в его руках. Мужчина закручивает емкость и прячет в карман.
- Чем ты меня помазал?
- Будь внизу через десять минут.
Дверь захлопывается.
Я соскальзываю с постели и ощущаю в низу живота приятный холод. А еще там скользко. Но не от влаги. От той странной мази. Разглядеть название на тюбике не вышло, надпись мелкая.
Это лекарство? Заживляющее?
Я снова выбираю первую попавшуюся одежду, стараюсь нарядиться побыстрее, лишь бы не усугублять ситуацию. Двигаться теперь гораздо легче. Саднящая боль проходит.
Такая забота вполне объяснима. Амиру необходимы наследники. Чем быстрее у меня все заживет и восстановится, тем скорее мы продолжим попытки зачать ребенка.
Я не должна этого допустить. Не должна забеременеть снова. Пару дней свободы легко выторговать, уповая на ссадины. А дальше? Уже не отвертеться.
Значит, нужен другой способ защиты.
+++
Дорога проходит в тишине. Абсолютно никаких комментариев по поводу моего звонка. Любые попытки завести беседу оказываются бесполезны. Хотя не особенно настаиваю, теперь самая лучшая тактика – молчание. От разговоров становится только хуже.
Пограничники пропускают нас без проверки документов. Конвой черных внедорожников следует вперед. Пока трудно понять, куда именно путь поведет. В мой родной город. Или в столицу.
- Я смогу увидеться с родителями? – спрашиваю, когда мы паркуемся на заправке.
- Тебе пора поесть, - заключает Амир, игнорируя вопрос.
Мужчина покупает мне то, что считает полезным. Здоровую еду. Выбирает самые лучшие продукты, которые можно здесь раздобыть. Бульон, овощной салат, запеченную курицу, фрукты. Вместо кофе получаю свежевыжатый апельсиновый сок.
