— Я толстушку полюбил,
Мне с толстушкой весело.
На руках её б носил,
Если б меньше весила!
— Вот, паразит! — со всех сторон в дядь Борю полетели яблоки. Его творческую самодеятельность не оценили.
Сегодня была годовщина свадьбы у бабушки с дедом. Пятьдесят лет супружеской жизни. Золотая свадьба. Народу собралось целая тьмущая.
Я даже девок своих позвала с их вторыми не лучшими половинками. Правда, Демьян не смог. У него бизнес. Ну да ладно. Главное, что Сонька с нами. Нет. Ну, а что такого?! Свободные руки всегда пригодятся в хозяйстве!
Мужики уже дожаривали шашлык, при чем веселенькие, а мы с бабоньками доготавливали салаты.
Соседи, соседи соседей, коллеги с работы, друзья — все собрались. Человек пятьдесят — не меньше! И эти пятьдесят ртов нужно накормить и напоить!
— Улька, это твой красавец там дрова рубит? — спросила теть Алла, подруга бабушки и соседка.
— Мой, — гордо изрекла. Пусть все знают, какой у Ульки Фроловой парень!
— Хорош! И работы тяжелой не боится. Вон, как лихо дрова рубит!
Синицын, и правда, помогал, чем мог. Дрова, конечно, ба отправила деда рубить, но тот свалил все на Димку.
— Он же хоккеист у тебя, да?
— Ага. В этом году забирают в Канаду, — вздохнула.
Впрочем, горе моё было невелико. Расставались мы всего на две недели, а потом я приеду к нему на ПМЖ, как говорится. К слову, мне и самой предложили там контракт с брендом косметики. Я была вне себя от счастья! Уезжали мы ненадолго (по крайне мере, я надеялась на это), Синицын подписал контракт всего на один сезон, ну, а я на съёмки могу летать из России. Это скорее моя блажь переехать туда.
Ну вот не могу я Синицына одного оставить! Не то чтобы я ему не доверяла… Синицын у меня мужик-кремень, но, будем честны, женщины — это женщины. Вот, им я точно не доверяла! Обведут этого лопуха вокруг пальца, он и глазом моргнуть не успеет! В общем, никуда ему от меня не деться.
Если Улька Фролова влюбилась, то пиши пропало. Моё. Значит — моё.
Приготовив салаты, мы пошли с бабушкой доставать сервизы. Конечно, посуды на всех не хватало, поэтому соседи принесли ещё и своей. Одно слово — деревня. Не в плохом смысле. Не подумайте. Люди простые, как пять копеек. Если отмечают, то всей деревней. Каждый помогает, чем может. Вот это я понимаю — сервис! Это вам не город, где три шкуры сдерут!
Стоило только сесть за стол, как посыпались тосты…
Долгих лет жизни, денег побольше, в общем, все по стандарту. Очередь дошла и до нас с Димкой.
— Ба! Деда! — громко сказала я. — Вы знаете, что мы вас очень любим. Прожить пятьдесят лет — этого многого стоит. Короче, не буду тянуть долго резину, — достав из кармана сертификаты, подошла к ним и торжественно вручила, — это, конечно, не Мальдивы, но Турция тоже неплохо!
Гости захлопали, бабушка заплакала, дед расцеловал в щеки, приговаривая:
— Вот это внучка! Удружила так удружила!
Праздновали до глубокой ночи. Были и танцы, и слезы, и воспоминания, но главное — все были счастливы.
— Ну что, Синица, готов покорять Канаду? — спросил Морозов, обнимая Варю за талию.
— А ты столицу?
— Не то слово! — хмыкнул. — Даст Бог, свидимся ещё на льду!
— По-любому! — вставил своё слово Белов. — Только сильно не плачьте, принцессы, когда я вас порву!
— Ну конечно! — хмыкнул Морозов. — Кто ещё кого порвёт!
Пока ребята спорили кто «круче», мы с девками обсуждали не менее важные вопросы.
— Минус одна уже есть! — подколола я Соньку. Нет. Это надо же было такое учудить! Замуж выскочила! — Кто следующий?
— Может, ты? — спросила Сонька.
— Пфф! Не-а! Варя или Дунька, зуб даю!
— Ага, Морозова попробуй затащи под венец, — фыркнула Цветкова. — Тем более, у меня в этом году диплом. Рано ещё.
— Сделай, как я, — предложила, — переведись на заочку.
— Ой! Ты вообще нас кидаешь! — встряла Сонька.
— Я устраиваюсь в жизни, — показала ей язык.
— Девочки, не ссорьтесь, — попросила Дунька. — Я первая пойду, — смущенно произнесла, показывая нам палец, на котором уже красовалось обручальное кольцо.
— Вот это да!
— Нифига себе! Бобрич! Белов, да ты серьезный парень! — крикнула ему.
— Я просто подумал, что моя фамилия ей больше подойдёт, — самодовольно усмехнулся засранец, после чего притянул к себе Аиду и поцеловал.
— Эх, минус две! А ты, Морозов, гад!
— Нет, ну, а что я сразу-то, цветочек?!
— Вот уйду от тебя к Петьке — будешь знать! — надулась, точно шарик.
— Я тебе уйду! — кулаком пригрозил. — Ты, Цветкова, в сексуальном рабстве на пожизненном сроке!
Мы рассмеялась. Уж скорее не в сексуальном, а в кухонном. Бедная, только и готовит этому обормоту.
Пока «взрослые» участвовали в конкурсах (у нас даже ведущий был. Местный заводила дядь Ваня. Ага, тот самый с баяном), мы обсуждали детали предстоящей свадьбы. Предложение было, но с самой свадьбой ребята не спешили. Сперва хотели денег поднакопить, машину купить, а уж потом можно и свадьбу сыграть. В общем, может Варя своего охламона и окольцует к тому времени. Он у нее на коротком поводке.
— Невесту украли! — заорал кто-то из толпы и засвистел. — Кто найдет, тому приз!
Толпа ринулась искать, а я, пока все отвлеклась, схватила Синицу за руку и повела к старому амбару.
Была у меня давно одна идейка…
— Фролова, ты чего? — плетясь сзади, негодовал.
— Тише ты! — шикнула.
Зайдя в амбар, провалила его на сено, а сама уселась сверху.
— Поиграем? — наклонившись, подмигнула.
— Во что? — сглотнул.
— В одну игру….
Опустившись ниже, расстегнула штаны и достала его достоинство.
— У-Ульяна…
— Тише, милый, ты же не хочешь, чтобы нас услышали…
Мне всегда нравилось делать Диме приятное. И нет. Я не считала, что минет унижает женщин. Как по мне, в такие моменты как раз таки женщина имеет власть над мужчиной.
— О боже! — пробормотал, когда я полностью взяла его в рот. — Я не смогу…
Но он смог. Продержался еще несколько минут, потом поднял меня с колен, поцеловал и уже оголил половину груди в платье, как…
— Аааа! — заорал кто-то на улице.
— Что? Что случилось? — послышалась возня.
Встрепенувшись, мы с Димой выбежали из амбара, пробежали несколько метров, где уже собралась изрядная толпа.
— Допился, старый хрыч! Уже и на ногах не стоит!
Ну кто бы сомневался! Дядь Боря упал в крапиву.
— До чего ж у нас красивы
И невеста, и жених!
Соберу в себе все силы,
Выпью литра два за них! — заплетающимся языком пропел он.
— Да вылакал ты уже своих два литра!
— Все милашки как милашки,
А моя — фотомодель.
Если дома ключ забудет,
То пролезет и под дверь! — это уже пропел Синицын, ущипнув меня за филейную часть.
— Дима! — стукнула гада в плечо.
— Люблю тебя, — поцеловал в уголок губ.
— И я тебя…
Конец
