«начинай давай объясняться и врать при этом дальше». Валентин начал было оправдываться, но видя то, что я лишь склоняла голову в ожидании и буравила его не очень доброжелательным взглядом, поменялся в лице, как и поменял стратегию.
− Извини, я сегодня вечером после ужина хотел поговорить обо всём, когда ты разгадала бы вопрос с наручниками. Не успел просто признаться, − и он грустно выдохнул. – Не хотел портить сегодняшний день такими разговорами. Хотел смягчить его поцелуями по угадыванию местонахождения ключа. Между нами итак всё было напряженно.
− А может ты вообще не хотел признаваться и даже не думал об этом? – не сдавалась я. – А что, я уже считай тебя простила, отношения мы наши начали заново, так к чему нужны все эти разговоры, да? Кому они нужны теперь? – на мои вопросы Валентин молчал. – Буквально недавно ты без суда и следствия посчитал меня виновной в сговоре с нашими родителями, увидев мою фотографию в руках своего отца, сам же вынес приговор, не разобравшись во всём, даже элементарно мне не задал хотя бы один вопрос, в глаза не посмотрел, и привел его в исполнение самым жестоким образом для любящего тебя человека. Не подумал ни о ком. Ведь после измены уже не будет того доверия, что было до. Хотя зачем оно тебе, выводы ты для себя сделал уже тогда.
И сейчас ситуация повторилась, но в точности все наоборот, только мы местами поменялись. В данной ситуации ты действительно договорился с моим отцом за моей спиной, чтобы меня не отпускать от себя, добился моего прощения своими ухищрениями, скрыл правду. Вот взгляни теперь на себя со стороны моими глазами. И ответь мне только на один вопрос: должна ли теперь я тебя прощать после всего? Заметь, я никаких преждевременных выводов не сделала, не посчитала тебя виноватым, пока сама лично не взглянула тебе в глаза и не спросила в лицо. Не стала ничего предпринимать и делать сгоряча, в отличие от тебя, − договорила, развернулась и направилась наверх.
Проводить время с ним рядом резко расхотелось, несмотря на то, что родители были уверены в наших прекрасных и теплых отношениях. Притворяться перед ними после услышанной новости не было никаких сил. Захлопнула дверь своей комнаты, а дальше не знала, что делать. Меня злило то, что Валентин обвинил меня в договоренности с родителями, не удостоверившись так это или нет, а сам потом поступил также. Да, я не хотела с ним разговаривать по известным и мне, и ему причинам. Так он мог придумать что-то, а не нестись к моему отцу. Зачем надо было в наши отношения вмешивать третьих лиц, даже если эти самые лица хотели нас свести? Её богу, они даже не пригласили нас на совместный ужин. А сразу решили женить…
А папа тоже хорош. Знал обо всём, когда я к ну приходила, и ничего не сказал. Решил таким образом проучить меня? Вот доченька, натворила ты дел, не послушалась меня, теперь сама во всём разбирайся. Нет, как бы так и должно быть. Сама я всю эту кашу наварила, мне самой и расхлебывать. Хотела же учиться на своих ошибках, а не жить на всём готовом. Да только он мог бы хотя бы сказать, что знает всю правду, и что не стоит перед ним играть и дальше.
Я не успела обо всем подумать и решить, как быть и как вести себя в дальнейшем, ведь сегодняшний вечер не закончился ещё, но мою пропажу за ужином точно заметят, как дверь в мою комнату открылась, и на пороге появился Валентин, одетый в футболку и штаны. Он смерил меня взглядом, затем закрыл дверь и подошел ко мне.
− Ась, давай спокойно поговорим, без эмоций, − и он присел передо мной на корточки. – Я понимаю, что сейчас ты обижена на меня, что вместо тебя говорит обида и другие эмоции. Вот и я был в таком же состоянии, когда держал в руках твою фотографию, а отец мне говорил, что рад моему согласию жениться на дочери его друга, − он взял мои ладони в свои руки. – Прошу лишь об одном, всё оставить как есть до завтра. Пусть наши, − он кивнул в сторону двери, − думают, что между нами всё хорошо. Не стоит портить родителям сегодняшний вечер, как и предстоящий праздник, а после поедем к тебе и уже там решим спокойно, как мы с тобой поступим.
− Нечего уже решать, − пробурчала я, всё ещё продолжая злиться на него. – Я хочу развода, на этом всё, − и выдернула руки из его ладоней.
В ответ на свои слова услышала вздох и то, как матрас прогнулся. Валентин присел рядом со мной.
− Я просто боялся тебя потерять, − проговорил он и опустил голову. – За те дни, что мы не общались, я успел подумать о многом, как и узнать правду. Правда, тоже от тебя, − я удивленно взглянула на Валентина, не понимая, как это. Ведь с ним мы на эту тему не говорили, да и вообще ни о чем не разговаривали. – Долгая история. Поэтому и пришёл к твоему отцу. Я просто уже не знал, как поступить, что сделать. Думал, что после разговора с ним узнав о его отказе, ты будешь снова что-то чудить. И решил использовать этот шанс, поэтому и заявился к тебе рано с утра, пока ты не успела ничего придумать. А всё, что было до того самого дня, всё было правдой. Ты меня заинтересовала ещё тогда, перед ЗАГСом. Непохожая на всех остальных невест, бойкая, стойкая, упрямая, с характером. Одно то, что ты полюбила мою тыковку, говорило о том, что ты именно та, что мне нужна. Ведь Снежана ни слова слышать о ней не хотела, чтобы сесть и прокатиться на ней, даже речи не было. А ты её чуть ли не расцеловала. Сейчас многие хотят денег, статуса, а тебе было на все это наплевать. Ведь ты даже не знала из какой я семьи, чей я сын, а смогла полюбить такого, какой я был на самом деле. Искренне радовалась простым свиданиям, не прося ужинов в элитном ресторане и дорогих подарков, а мне доставляло удовольствие видеть улыбку на твоём лице. Ты первая, кому я показал свой страх перед верблюдами, − на этом месте мы одновременно хмыкнули. Для большинства парней признаться в
