руки на груди. – И кроме того, документы уже переданы в суд. Отступать сейчас – не лучший ход. Это только укрепит аргументы Джорджии о том, что ты нестабилен. Но ты стабилен. Здесь.
Я хотел запротестовать, но она продолжила:
– Послушай, я не пытаюсь заманить тебя во что-то, и я жалею, что не положила свой чертов багаж в машину. Я уже опаздывала на твое слушание и забыла. Но если тебе действительно не нравится это место, то ты можешь идти. Я не стану тебя останавливать.
– Дело не в этом, Алекс…
– И я знаю, что ты не останешься здесь дольше, чем этого потребуют поиски собственного жилья. Ты упрям и чересчур горделив, как большинство мужчин, которых я знаю, – она скрестила руки на груди и криво улыбнулась. – Ты, наверное, никогда не останавливаешься, чтобы спросить дорогу, не так ли?
– У меня в грузовике есть GPS, – сказал я, не в силах удержаться от ответной улыбки.
– Тема закрыта, – она фыркнула.
Я почувствовал, как рушатся мои сомнения. Я уступал этой проклятой улыбке на этом прекрасном лице, несмотря на то что знал, что вот-вот совершу огромную ошибку.
Алекс заметила мои колебания, и торжественно улыбнулась:
– Ты останешься здесь…
– На диване.
Она закатила глаза.
– На диване. Но мы приведем в порядок свободную комнату и отлично справимся с проверкой. Я никогда не терплю неудачи и сейчас не собираюсь. А после того, как судья отклонит иск Джорджии, можешь делать все, что хочешь. Но до тех пор это твой дом, – она выгнула бровь. – В конце концов, разрыв договора об аренде – это серьезное дело.
Каждая клеточка моего тела твердила мне, что жить с этой женщиной – плохая идея. Захватывающая, запутанная, опасная, плохая идея. Но ее переезд в отель означал, что на меня будет потрачено еще больше денег. Еще один долг на моих плечах, даже если мне никогда не придется его возвращать. Потому что она никогда не позволит мне вернуть его.
– Ладно, – сказал я, – но ты не пойдешь ни в какой отель. Оставайся у себя в комнате. Я в любом случае буду спать на диване.
Она хотела запротестовать, но настала моя очередь перебивать.
– Мне не нужно все твое великодушие, если это будет означать, что тебе негде жить. Что произошло между тобой и Дрю, что ты больше не живешь с ним?
– Это личное, – она коротко усмехнулась.
Да, личное, но я должен знать. Я приподнял брови.
– Между нами ничего «не произошло». Мы делаем перерыв, чтобы все было немного более романтично, когда мы снова будем вместе на вечеринке по случаю помолвки. Мы вместе уже целую вечность. Было бы неплохо как бы… начать все сначала.
Я сохранял невозмутимое выражение лица. Я помнил все, что она рассказала мне о себе и Дрю в банке, и, судя по тому, как она смотрела на меня, она понимала, что я помнил. Последнее, чего я хотел, – это смутить ее напоминанием обо всех тех личных вещах, которыми она поделилась со мной в состоянии сильного стресса, но разочарование от ее объяснения обжигало меня. Сильно.
«А чего ты ожидал? Что она порвет с ним? Это временное решение дерьмовой ситуации, в которую ты попал, не забывай об этом».
– Никакого отеля, – подытожил я. – Либо ты остаешься, либо я ухожу. Один доллар за месяц аренды.
Теперь выражение ее лица было непроницаемым, и я задался вопросом, чувствовала ли она то же, что и я: что жить вместе опасно; горела ли она таким же сильным желанием прикоснуться, как и я.
– Ладно, – сказала она наконец. – Но в таком случае диван займу я…
– На диване буду спать я. И это даже не обсуждается.
– Хорошо, – согласилась Алекс, тяжело вздохнув.
Она протянула мне руку. Я пожал ее и быстро отпустил.
«Вы два взрослых человека. Это всего лишь на пару недель. В любом случае она трудоголик. Она будет в офисе весь день и, вероятно, до поздней ночи».
– Итак, – сказала она. – Я пойду распакую вещи, а ты располагайся. Позже мы можем спланировать обустройство комнаты Кэлли, – она направилась по коридору в спальню.
– Разве тебе не нужно на работу? – спросил я.
– Я в оплачиваемом отпуске на несколько недель, – бросила она через плечо и исчезла в комнате.
– Ну, конечно, – пробормотал я. – Господи.
Я провел рукой по волосам и оглядел дом.
«Это проверка моего самообладания, вот что это такое».
Алекс вышла из своей комнаты с распущенными волосами, которые ранее были собраны в строгую прическу; они рассыпались по ее плечам яркими красными волнами. Ее безупречный костюм сменился облегающей спортивной одеждой.
«Не проверка, – поправил я себя, наблюдая за ее движениями на кухне. – Пытка. Это будет пытка».
Алекс
– Итак, давай-ка проясним, – Кори внимательно следил за ленивым воскресным утренним движением на бульваре Уилшир. – Ты живешь в нескольких минутах ходьбы от пляжа и никогда туда не ходишь.
– Направо на светофоре, – сказала я. – Я слишком занята. Моя работа по-прежнему занимает все мое время.
– Тогда зачем покупать дом так близко?
Я пожала плечами и посмотрела в окно. В субботу мы обустроили Кори, а воскресенье решили провести, покупая все необходимое, чтобы переделать офис в комнату маленькой девочки. Мы взяли его грузовик, чтобы перевезти мебель, и, впервые забравшись сюда, я испытала странное ощущение, которое не отпускало меня даже по прошествии десяти минут.
Это был старый грузовик, но Кори приложил немало усилий, чтобы привести его в приличное состояние. Пахло чистотой и свежестью, а за ними скрывался, я так понимаю, собственно его аромат: одеколон, одежда, мусор со стройплощадки, – все это сливалось в одну пьянящую, чисто мужскую сущность. Это напомнило мне о первых свиданиях, когда меня забирал парень на своей машине, и во мне проснулся былой трепет.
«Это не свидание», – напомнила я себе в сотый раз, но это никак не повлияло на то чувство.
– Я купила этот дом, когда устроилась на работу в «Лоусон и Дуни» три года назад, в качестве инвестиционной недвижимости, – сказала я. – Я уже была в отношениях с Дрю, и он купил свой дом в Пасифик-Пэлисейдс примерно в то же время; в основном там я и живу. Здесь налево.
Кори повернул налево.
– Я просто не могу представить, что, имея такое замечательное место для жизни, ты им, по сути, не пользуешься. Я имею в виду, у тебя даже собаки нет. Это место создано для собак.
– У меня нет
