Прихватив бокал с вином, направляюсь в комнату Финна. Это нелепо, но сердцебиение учащается, словно я вторгаюсь на чужую территорию. В комнате темно, ее освещает только свет, проникающий через массивные арочные окна, выходящие на реку и Джексон-сквер.
Крадучись, словно вор, пересекаю просторное помещение и включаю ночник. Как и в моей комнате, здесь есть камин, но само пространство в два раза больше и выкрашено в насыщенный темно-красный цвет. На мой вкус слишком темный, но он создает ощущение уюта, словно находишься в коконе. У одной из стен расположена кровать размера king-size из состаренного дерева и с обивкой из натурального льна, а напротив неё мягкая кушетка.
Телевизор прикреплен на кронштейн над камином, и я прямо вижу, как Финн выдвигает его и разворачивает экраном к кровати, чтобы лежа смотреть любимые спортивные передачи.
Сейчас мне кажется странным, что я никогда не заглядывала у нему. Он, конечно, достаточно часто наведывался в мою комнату, чтобы посмотреть, чем я занята. Хотя у меня всегда создавалось впечатление, что он слегка разочарован, не застав меня голой. Поросёнок.
Включив второй ночник, рассматриваю картины на стенах. Их не очень много, несколько абстракций над кушеткой, огромное черно-белое абстрактное полотно с брызгами золотой краски на стене над кроватью, и рядом большая фотография раме, с изображением скалы Хейстек (Хейстек Рок (Haystack Rock Beach) или Скала «Стог сена» – красочная достопримечательность Орегона вблизи Кэннон Бич, место паломничества многочисленных туристов, а также место съемок упомянутого фильма 1989 года Goonies (“Балбесы»). ) в Орегоне. Фрагмент пейзажа, который, с легким потрясением осознаю я, был показан в фильме «Балбесы».
Я глазею на фотографию и меня пробирает дрожь. Из всех возможных фотографий природы, у него именно эта. Белая рама слегка покрыта пылью, значит она не новая. Она здесь уже давно, на том самом месте, где Финн может любоваться ей, лежа в постели.
Я отворачиваюсь и решаю наведаться в его ванную.
— Господи.
Настоящий дворец. Всё отделано белым мрамором, огромная ванна, рассчитанная на двух человек и стеклянная душевая кабина, вместившая бы троих. Туалет расположен в отдельной комнате, и в голове проносятся шуточки про трон, пока я закрываю дверь.
Над ванной висит стеклянная люстра в форме парусника, немного неожиданная прихоть, но мне нравится.
Среди всего этого великолепия он бросил расческу на столешнице рядом с тремя различными тюбиками мужских средств для волос, зубная паста лежит открытой у раковины. Я здесь не для того, чтобы наводить порядок, но борюсь с желанием закрыть её и положить на место рядом с зубной щеткой.
Шкаф так же впечатляет. Темно-серые стены, белые деревянные панели. Ряды темных костюмов, начищенных кожаных туфель, и целая стена, отведенная для спортивной обуви. Множество ящиков, забитых повседневной одеждой. Секция, посвященная спортивной одежде и экипировке. Здесь пахнет им, я улавливаю легкий аромат одеколона, которым он иногда пользуется. Пространство огромное, но Финн занимает только половину.
Другая половина может быть твоей. Только посмотри на эти пустые полки и одинокие вешалки, ждущие, когда на них повесят одежду.
Делаю глоток вина, а затем разворачиваюсь и ухожу. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в своей маленькой комнате. Мне здесь нравится. Она комфортная, с собственной ванной, и, хотя почти идеальна, но достаточно мала, чтобы затеряться в огромном доме.
Апартаменты же Финна больше похожи на сон. Огромные и дерзкие, они кричат о его принадлежности к высшему эшелону богатства и привилегированности. Постельное белье из натурального льна, кашемировые одеяла. Я не могу себе позволить даже накидку из кашемира. Я бросаю взгляд на кремовый плед в изножье своей кровати и фыркаю. Потому что это тоже кашемир, и он принадлежит Финну.
Я действительно схожу с ума из-за его богатства? Или это просто удобный предлог? Я размышляю о своем лучшем друге и Нью-Йорке. Джеймса больше не будет рядом. Мой советчик меня покинул.
Со вздохом плюхаюсь на кровать и закутываюсь в одеяло.
— Гребаная чудачка, болтающая сама с собой.
Я решаю игнорировать собственные мысли и усаживаюсь за книгу. Однако, чтение дается с трудом. Концентрация моего внимания почти нулевая, при этом чувство жалости к себе на высоте.
К тому моменту, как Финн наконец возвращается, я уже почти раскисла. Сердце слегка подпрыгивает, едва я слышу, как открывается и закрывается входная дверь. Он здесь. Он поймет. Обнимет, позволит выплакаться у него на плече, и скажет, что все будет хорошо.
Финн проходит мимо комнаты, даже не взглянув в мою сторону, хотя дверь открыта и горит свет. Я провожаю его взглядом, открыв рот.
На мгновение воцаряется тишина, слышен только звук его шагов. А затем начинаются вопли.
— Чесс? Чес-с-с! Честер! — он так орёт, что, боюсь, соседи вызовут полицию.
— Господи, — бормочу я, прежде чем отозваться. — Что?
Раздается топот, и его хмурая физиономия возникает в дверном проёме.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Он такой недовольный, что мне хочется рассмеяться.
— Э... готовлюсь ко сну?
Это явно его не успокаивает.
— Почему ты делаешь это здесь?
— Потому что, это моя комната.
Он кривит губы и раздувает ноздри, словно съел гнилой лимон.
— Это не твоя комната. Это комната для гостей. — Слова срываются с его губ, полные отвращения и негодования. Парень поднимает руку, указывая в конец коридора. — Твоя комната дальше.
Он стоит, скрестив руки на груди, словно какая-то королевская особа, в ожидании объяснений. Я закатываю глаза.
— Ага, простите, что не догадалась!
Финн подхватывает меня на руки, перекидывает через плечо и направляется в свою комнату.
— Даже не начинай. Мы теперь вместе. Моя кровать — твоя кровать.
— Отпусти меня, придурок! — пол слишком далеко внизу.
— Обязательно. Как только окажемся в нашей комнате. — он легонько шлепает меня по заднице.
— Господи, ты действительно пещерный человек.
— Предпочитаю сценарий «Тарзан и Джейн», — непринужденно говорит он. — Я бы отлично смотрелся в набедренной повязке, тебе не кажется?
— Боже, ну и самомнение. — и тем не менее, я молча соглашаюсь.
Посмеиваясь, он слегка шатается, чем пугает меня, и я хватаюсь за пояс его джинсов.
— Если ты меня уронишь, я тебя убью.
— Не уроню. — он заходит в спальню и останавливается. — Нет, я солгал. Я точно тебя уроню.
С этими словами он бросает меня на свою кровать, гораздо осторожнее, чем я ожидала. Я даже не подпрыгнула. Однако, сажусь и свирепо смотрю на него.
— Ты чокнутый засранец.
Парень просто стоит и ухмыляется.
— Называй как хочешь, Чесс.
— Это бессмысленно.
Финн почесывает затылок и хмурится.
— Да, наверное, — пожав плечами, он плюхается рядом на постель, каркас кровати протестующе стонет.
Я перекатываюсь на бок и приглядываюсь к нему. Его кожа слегка румяная, а в глазах стеклянный блеск. Глупая, кривая улыбка снова появляется на его лице.
— Привет, — говорит он. — Привет, Чесс.
— Что?
— Что, что? — спрашивает он в ответ, а потом хихикает.
Я хмурюсь. От него пахнет пивом и жареным мясом, это не неприятно, просто необычно.
— Ты что, пьян?
Лежа навзничь, Финн испускает глубокий вздох.
— Ага.
Я сдерживаю смех.
— Ну, по крайней мере, честно.
— Довольно сложно это скрыть. — он поворачивает голову и смотрит на меня. — Давай трахаться.
У меня вырывается смех, с которым я безуспешно боролась, я ошарашена и слегка задыхаюсь.
— Ага, давай не будем.
И именно это я подразумеваю. Просто всякий раз, когда Финн говорит «трахаться» подобным тоном, мое тело реагирует. Нуждающееся, и преданное.
Его голубые глаза огромные и умоляющие.
— Но я хочу тебя.
— Я не любительница секса с пьяными мужчинами.
— Не отказывайся от пьяного секса, пока не попробуешь. — Он окидывает меня плотоядным взглядом, который больше смахивает на косоватый.
