— Ты уверена, что я приглашена? Неужели украинке не обойтись без моего участия? — предприняла последнюю попытку отказаться от пьянки, а следовательно, от её неизбежных последствий, Наташа.
— Естественно! Ты же «Гринпис»? — гипнотизировала Иванова совесть учителя биологии.
— Конечно. Но…
— Никаких «но». Не будь эгоисткой, выкажи свою поддержку! Её стране и так несладко в условиях всемирного то потепления, то похолодания и бесконечных революций. Постоянное повышение тарифов ЖКХ, растущие цены на газ, горячую воду и отопление. Только горилкой спасаются. — Илона вспомнила, с кем несколько минут назад покинула вечеринку Бабенко, и добавила на всякий случай: — Братец, возможно, тоже придёт. С друзьями.
— Ягнёнок в пасти льва, — обречённо прошептала Наталья, не понимая, каким образом её головная боль от похмелья спасёт миллионы замерзающих украинцев.
— Не дрейфь! — рокерша толкнула золочёной краски дверь дамской комнаты, пропуская подругу вперёд.
— Обещаю, хищницами в этот день будем мы. Кроме того, я всегда рядом, — подмигнула она побледневшей учительнице и с восхищением произнесла, решив подсластить вынужденную пилюлю: — Выглядишь ты сегодня умопомрачительно! Представляю, как многим сейчас крышу сносит от твоего внешнего вида — кому от похоти, кому от зависти.
Сидорова знала наверняка, что помрачён её ум, но похвала была приятной.
— Правда? — Она подошла к большому зеркалу в раме под золото, скользя ногами по кафельному полу, поправила на груди платье и заметила: — Хотя внешний вид волнует меня меньше всего — в царской роскоши этого здания каждый чувствует себя королевой, — а вот не навредит ли алкоголь ребёнку — очень переживаю. Может быть, всех устроит в качестве отступного подаренный Тане ящик с водкой?
— Нет, её не купить. Все мужчины, что пытались сделать это, были ею брошены. А вот на защиту обиженного встанет насмерть. Найдёт бойфренда, что не будет бояться казаться слабым, и сделает самым счастливым. А ещё эта нация, как и мы больше денег ценит уважение и солидарность со своими поступками.
«Господи, — мысленно перекрестилась биологичка, — как же у нас всё сложно…»
Перед глазами Наташи среди высоких сугробов, чуть пошатываясь под напорами лютого ветра, стояли ряды стройных женщин, как две капли воды похожих на Бабенко — независимые, гордые безумно красивые. А вот украинские мужчины… Почему-то в её видении белокурые амазонки кормили их грудью.
Подруги разошлись по кабинкам.
Сидорова присела на белоснежный, прохладный унитаз с золотистой крышкой, пытаясь сделать то, зачем пришла. Но, видимо, находящиеся в радиусе сотни метров от директора школы стульчаки несли злую карму. И этот раз не стал исключением.
Телефон в сумке Натальи завибрировал и разразился громкой трелью, требуя немедленного ответа.
— Иванов, — вслух пробормотала учительница, прочтя на дисплее. — Чтоб тебя…
И совсем другим голосом пролепетала в трубку:
— Да? Лев.
— Вы чего там пропали? Что-то случилось?
— Нет, всё нормально. — Наташа вжала гаджет в щёку, чтобы директор не смог услышать предательство мочеточника, отреагировавшего на голос рыжика, словно на воду. — Чем вызвана подобная забота?
— Платье цело? Помощь пока не нужна? — Он, невольно напомнив брюнетке минуты позорного прошлого, поспешил объясниться: — Не пойми превратно, но я переживаю. Илона сейчас с тобой, а значит, спасать будет некому.
И нетерпеливый Иванов не лгал: он действительно ожидал от невесты каких угодно бед, не представляя, что туалетная комната стала для подруг залом переговоров.
— Не волнуйся, уже выходим!
Недовольная излишней заботой Наталья нажала кнопку сброса вызова одной рукой, другой надавила на золочёный кружок слива, не заметив, что случайно отправила голосовое сообщение.
Через пару мгновений пришло СМС:
«Как же мне нравится полное доверие в наших стремительно развивающихся отношениях! С облегчением, дорогая, рад за тебя! Спасибо, что не было других звуков. Думаю, пора нам переходить к ежедневному сексу».
— Чёрт! — Начавшие было остывать щёчки стеснительной Сидоровой снова стали пунцовыми.
Она чуть не спустила в унитаз бестолковоговоритель, ставший вероломным врагом, но смогла справиться с гневом. Ей брошен вызов в самый неподходящий момент. Это напоминало каждодневное отстаивание лидерства вожака в волчьей стае школьной аудитории, нежели непривычный светский раут. А в хищной своре вести за собой она умела.
Биологичка быстро набрала ответ:
«Ну, так в чём дело? Я готова. Стою и мёрзну тут без трусов в ожидании».
«Иду».
Смеющийся в голос Лев шагнул в сторону дамской комнаты, напрочь позабыв, где в данный момент находится. Окрик Олега и новое сообщение вернули его в действительность.
«Илона спрашивает: уйти или остаться в качестве группы поддержки?»
Лунгин с удивлением наблюдал за хаотичными действиями друга.
— Рядом с этой училкой ты становишься неуправляемым идиотом. Впервые вижу тебя таким: то рычишь, то смеёшься. И эти звуки из телефона…
Иванов счастливо улыбался, не обращая внимания на обеспокоенность Олега, читая очередное послание:
«Вижу, ждать не имеет смысла. Одеваюсь и выхожу. Заметь, ты сам отказался от «секс-марафона». Теперь с тебя сюрприз на Восьмое марта».
— Если бы ты только знал, что в очередной раз она отмочила. — Лев с трудом сдерживал приступ смеха. — Нет, эту девушку сам Господь послал в мою жизнь на радость родителям. Одним словом — подарок!
Механик покачал головой, так и не поняв, что происходит, и резюмировал всё фразой:
— Странные отношения. — Поразмыслив немного, он добавил: — Можно лишь позавидовать.
— Завидуй молча. Хотя нет. Подскажи: что может стать оригинальным подарком для самой неординарной девушки на Восьмое марта?
— Правда не в курсе? — теперь усмехался Лунгин.
Директор школы пожал плечами:
— Нет, а должен?
Олег улыбнулся, осознав, что главное веселье у будущего губернатора впереди.
— В твоём доме трудится самая креативная украинка, а ты до сих пор не знаешь, как это использовать?
— Нет, — недоумевал Иванов.
— Насчёт сюрприза можешь не париться: она сама им станет. Купи какую-нибудь безделушку или красивое бельё. Девушке будет не до тебя после литра горилки. А может, наоборот — её состояние послужит возможностью примерить подарок и «тесно» пообщаться. Спроси у Илоны, как они безумствуют в этот праздник.
Криво усмехнулся он, покачав головой.
— А заодно поинтересуйся, почему я должен несколько дней работать в две смены, чтобы купить ей её любимые духи в ответ на носки да трусы камуфляжной раскраски, которые уже третий год подряд она дарит мне на Двадцать третье февраля?
— А этот праздник тоже стал украинским днём?
— Нет, он раньше был общим, а теперь только для русских, крутых яиц в упаковке. — Лунгин опустил голову, указав взглядом на подсказку, будто бы Лев обладал видящим сквозь вещи зрением.
— Каких ещё «яиц»? — Иванов приподнял бровь, не понимая намёка. — Новый вид презервативов?
Механик перебил друга, внося уточнение:
— Нет, камуфляжная упаковка для тех мужиков, кто служил. Я и сейчас стою в подарке твоей сестры. Типа защитники мы в этот день, как отец Бабенко, и должны напиться в хлам, а потом побросать гранаты, пострелять на полигоне или хотя бы в тире.
— Ещё одна новая украинская традиция? — оторопел Лев, но продолжил попытку узнать как можно больше о привычках новой подруги Натальи, пока та не вышла из туалета; порядочный мужчина должен быть в курсе любых прибабахов невесты.
— Ага. Повёрнутая на военных. А в начале августа Таня бутылки бьёт головой.
Вторая бровь директора поползла вверх. Оказывается, слишком мало времени он проводит в родительском доме.
Иванов с сочувствием произнёс:
— Твоей? Но почему? Понимаю, зачем это делают самые мобильные войска России, но ты тут причём?
— Нет. О свою. — Олег сдерживал смех, наблюдая, как всё больше округляются глаза друга. — Говорит, так принято у них в семье, где все мужчины служили в десантных войсках. Её первый бойфренд — тоже. Главное, отказаться гулять в парке с фонтанами, а то сама полезет в воду и всех потащит купаться.
