-Вдох…
И я дышу, тужусь, сжимаю руку Ильи до кровавых вспоротых ногтями ран, пока на мгновение не наступает тишина. А уже в следующее ее нарушает обиженный, звонкий детский плач.
Мне на грудь плюхают тёплого, маленького мальчишку.
Я выдыхаю… и чувствую, что снова плачу.
Сын копошится под простыней и что-то мяукает.
Он самый лучший! Самый красивый! Самый замечательный! И точно стоил всех испытаний, которые помогли ему прийти в этот мир.
-Спасибо, спасибо, родная… - шепчет Илья.
-Поздравляю, хороший парень, - слышу голос Кати, - Маргарита Ивановна, запишите время и семерку по Апгар. Неонатолога пригласите. Она в соседней.
Дымов прижимаемся к макушке сына губами. Вокруг моей головы начинают появляться лепестки роз. Они рассыпаются поверх простыней.
-Какой папаша у вас сентиментальный, - шепчет акушерка. - Поздравляю вас.
Когда все медицинские послеродовые манипуляции остаются позади, мы с Ильей остаёмся в палате одни.
Он осторожно укрывает нас с сыном одеялом и умащивается рядом, периодически по-очереди целуя то сына, то меня.
-Как назовём? - Спрашиваю, тая от нежности.
-Дмитрий? - Предлагает Илья.
-Почему? - Поднимаю я лицо и тут же получаю поцелуй в нос.
-Не знаю, - смеётся Дымов, - первое, что в голову пришло. Предлагай, если есть варианты.
-Какой-то ты не давящий и сговорчивый, - подразниваю его я.
-Мне просто все равно, какое у него будет имя, - понижает голос до хриплого Дымов. - Мне важно, чтобы ты и он со мной были. Нин, ты выйдешь за меня снова?
Сын, добравшись до груди, отвлекает меня от ответа. Я помогаю ему лучше ухватить сосок и снова глубоко дышу, чтобы не разрыдаться от избытка эмоций. Моя жизнь щедра на них. На самые полярные и разнообразные.
-Нин… - гладит сына по спинке Илья. - Ответь мне. Ты меня любишь? Как раньше? Или я это все просрал и только продлеваю агонию?
Прислушиваюсь к себе и честно отвечаю.
-Люблю. Не прощаю то, где ты был не прав, но ценю, то, что ты для меня делаешь и вынуждена признать… Ты по-прежнему в моей жизни самый лучший мужчина. И другого я не хочу. Мы будем семьей, Илья.
Он сгребает нас с сыном в свои медвежьи объятия и замирает.
Мы плывём в состоянии абсолютного счастья. Прям как в моих детских мечтах.
-Давай его как папу назовём… - прошу Илью.
-Хорошо… - соглашается он.
Глава 42
Эпилог
Я стою перед алтарем и сама не могу в это поверить. Кажется, сегодняшний день по эмоциям и свету, идущему прямо из глубины души, можно сравнить только с днём рождения сына. Постоянно хочется плакать. От счастья…
За моей спиной шмыгает носом тетя Маша и с периодичностью примерно раз в пять минут поправляет невидимые складки на моем платье. Иногда она отвлекается на общение с внуком, которого держит на руках Катя.
Мы с Ильей венчаемся. Даём обеты в вечной любви и верности перед лицом Бога… В которого, между прочим, мой муж не верит, но сакральный смысл уловил правильно. Мне нужно было что-то большее, чем подписи в свидетельстве о браке. Кто-то более сильный, чем мой муж, кто мог бы засвидетельствовать, что мы с Дымовым семья.
Тимур подаёт нам кольца. Самые простые серебрянные ободки с гравировкой, купленные здесь же, в соборе. Я принимаю своё от мужа с чистой душой.
Дымов всю церемонию венчания ведёт себя крайне прилично и послушно. Только в самом конце, когда меня положено аккуратно поцеловать, страстно впивается в губы.
-Люблю тебя, женщина, - шепчет. - Ты мне веришь или мне покричать, чтобы там услышали, - стреляет глазами в потолок.
-А бить мужа - это грех? - Отвечаю Илье в тон. - А если очень хочется?
Мы тихо угораем, мягко касаясь губами в коротких поцелуях под деликатное покашливание священника.
Когда выходим из церкви, обнаруживаем, что на улице выпал снег. Всего за какие-то полтора часа крупные хлопья укрыли всю осеннюю грязь. Обрадованный фотограф мучает нас различными кадрами, пока мужу это окончательно не надоедает, а я не начинаю пританцовывать от холода.
-Сейчас мелкого покормлю, и можем ехать в ресторан, - говорю Илье и оглядываюсь по сторонам, - кстати, а где все?
-Наверное, не стали мерзнуть и уехали, - беспечно пожимает плечами Дымов.
А я начинаю дергаться и забираюсь в машину.
-Поехали тогда быстрее…
-Нина, ну не переживай ты так, - садится за руль Илья. - У Кати двое своих. Целая сумка бутылок и подгузников. Тетя Маша с ними. Не пропадёт пацан!
Я сначала всерьёз дуюсь на Дымова, за то, что он не разделяет моего материнского беспокойства, но потом вдруг расслабляюсь, вспоминая, что вот почти пол года с момента рождения сына никуда не выбиралась. Поездки к тете Маше и редкие вечерние рестораны с Ильей не в счёт. Я имею ввиду, что не выбиралась вот так: красивая, без коляски…
Поворачиваюсь к мужу и, внимательно следя за его профилем, кладу руку ему на колено. Скольжу по штанине выше к ширинке и начинаю ритмично выпиваться коготками, как кошечка.
-Я же тебя трахну, родная, - не поворачивая головы, констатирует он. - Если ты думаешь, что меня смутит твоё платье, зима за окном или ждущие нас гости, то ты глубоко заблуждаешься.
Смеюсь ему в ответ. Конечно, я почти уверена, что Илья шутит. Вокруг нас магистраль на четыре полосы, а до квартиры ехать столько же, сколько до ресторана. Поэтому, я не отказываю себе, продолжая играться с возбуждением мужа. Надо признать, что уже угрожающе твёрдым возбуждением. И меня саму дико заводит то, что между нами по-прежнему горячо.
Вдруг Илья резко дергает руль и сворачивает на мосту в один из боковых съездов.
-Эй… - смотрю я на навигатор. - Поворот же дальше.
-А так - ближе, - довольно скалится Дымов.
Пожимаю плечами, доверяя. Он же водитель, в конце концов.
Вдруг мы разворачиваемся ещё раз и съезжаем на грунтовую дорогу под одной из арок моста.
-И?? - Тяну я. - Что это значит?
-Здесь красиво, - кивает в лобовое Илья.
Я пару минут рассматриваю действительно неплохой ракурс вечернего города.
-А ещё… - резко дергает Илья фиксаторы, опуская спинку моего сиденья вниз. - У нас тут похищение невесты. Дерзкое. Вероломное. С изнасилованием. Все, как она любит.
Я взвизгиваю и смеюсь, пытаясь увернуться от наглых губ мужа
