Что… Что за чертовщина?
Я смахнула каплю пальцем и поднесла поближе к дрожащему свету лампы. Она не чёрная. Скорее тёмно-зелёная. А руки такие бледные вовсе не от обезвоживания и травм. Последний раз я видела свою кровь около месяца назад. Слишком давно, не связать с чем-то конкретным.
Я закусила губу. Цвет крови определяется упакованным в эритроциты гемоглобином. У морских беспозвоночных в её составе вместе с гемоглобином есть хлорокруорин. Они очень близки, отличаются лишь валентностью железа. Цвет — зелёный в связке с кислородом. Но откуда ему взяться?..
Вероятнее всего изменилась структура гемоглобина. Мутация в костном мозге наплодила кучу бракованных эритроцитов? Или проклятый земной вирус наконец-то начал меня убивать. Или яд землян при попадании в кровь нарушил её биохимический состав? Под рукой не было ничего, чтобы понять, не умру ли я из-за анемии в ближайшую неделю. Слабость и головокружение были первыми звоночками кислородного голодания.
Может, это и к лучшему. Ведь всё кончено.
От поворота ключа в замке темницы я снова вжалась в стену. Нет. Просто так я не дамся. Но вошедший брат вообще не выказал ни малейшего интереса ко мне — поставил на тумбочку поднос, а затем снова исчез. Я сглотнула, вдохнув ароматный запах чая и каши с фруктами. Сколько я провела в отключке? Сколько не пила и не ела? Схватив кружку, я сделала несколько жадных глотков. Мёд, что-то фруктовое и слегка острое, странный терпкий привкус. Тепло почти сразу разлилось по всему телу, пока я неспешно жевала кашу.
Сама не заметила, как провалилась в сон. Так и заснула сидя, прислонившись к стене и обняв себя руками. Глаза распахнула от того, что стало вдруг холодно, а затем ещё сильнее вжалась в каменную кладку. Передо мной стоял Защитник паствы Тристан. Широкий и высокий, казалось, он занимал собой почти всё доступное пространство. И я задрожала.
— Проснулась? — его чёрные глаза мерцали недобрым огнём. Таким, что мне тут же захотелось завернуться в одеяло, которое мне даже не оставили.
— Зачем вы здесь?
— Ты не внимательно слушала? Церемония. Долг.
— Нет. Нет, — я замотала головой. — Лучше вам этого не делать.
Он в два шага оказался рядом со мной. Миг — уже схватил за ногу и потащил к себе, рукой поднимаясь всё выше от лодыжки к колену. Хищная улыбка будила в душе первобытный неконтролируемый ужас.
— Это ещё почему?
Я попыталась вырвать ногу из его хватки, но она только усилилась. Мышцы едва слушались. Сердце забилось где-то в горле.
— Вот поэтому, — я провела рукой по кровоточащей ране и повернула к нему. — Она не красная. Чёрная! Не страшно?
— Так вот почему Хеде доложили, что ты особенная, — Тристан на миг застыл, всматриваясь в моё лицо.
Сейчас или никогда. Я рванулась к тумбочке, хватая массивную деревянную кружку. Постаралась прицелиться. Швырнула, как смогла. От внезапного удара Тристан опешил, и пальцы на моём колене разжались. Я подползла ближе к тумбочке. В идеале хотела схватить лампу, но дотянулась только до подноса. Фанатик же злобно посмотрел на меня и рванулся в атаку, наваливаясь сверху. Рукой вцепился в мою челюсть, задирая голову и заставляя смотреть прямо в его безумные глаза.
— Тебе разве не говорили, что нужно слушаться, чернокровка?
Я попыталась ударить его снова, но он успел перехватить мою руку раньше, больно сжимая. Даже со всей силой, что была, я не смогла выпутаться из захвата. Бесполезно. Твою мать. Это всё бесполезно. Конечности меня не слушались!
— Хочешь кричать? Пожалуйста, — Тристан продолжал глумиться, упиваясь своей властью. — Тебя услышат. Но никто не поможет.
— Сделаешь это — сдохнешь, — пообещала я.
— Тебе понравится, не переживай, чернокровка. Ты ведь выпила весь отвар, — он почти прошептал это мне в ухо и впился в шею липким, влажным поцелуем. Затошнило. Отвар? Что это значит?
Нет. Нет, нет, нет. Вот откуда эта слабость в мышцах и туман в голове. Я бы орала во всю глотку от ужаса, если бы знала, что это хоть как-то может помочь. Но вокруг враги. Вокруг — глухие стены.
Когда его рука задрала балахон и поползла вверх по бедру, я едва не взвыла. В отчаянной попытке прекратить этот ужас я зубами вцепилась в ухо, кусая со всей силы. Тристан взревел от боли. Приподнялся надо мной, давая миг желанной свободы, а затем дал по лицу так, что в голове зазвенело и помутилось.
— Лежи смирно и не дёргайся, — рыкнул он.
Слёзы невольно потекли из глаз, хотя я бы лучше умерла, чем заплакала прямо сейчас. Брыкалась, как могла, но ублюдок был больше и сильнее.
Пусть моя чёрная кровь означает смертельный диагноз. Тогда мучиться осталось недолго. Я заорала, когда ощутила пальцы между ног. Предприняла последнюю попытку оттолкнуть — бесплодную и бессмысленную. Обмякла, бессильно рыдая.
И тут дверь распахнулась — замыленным взглядом я разглядела только два силуэта.
— Что здесь происходит?! — узнала я звенящий гневом голос Уэллса. — Во имя Хеды, остановись сейчас же!
Тристан замер, глядя на Уэллса и Лексу. Хеда смотрела на своего Защитника с нескрываемым недовольством. Он тут же поднялся и вытянулся в напряжённую струну. Я одёрнула балахон, скручиваясь у стены во всхлипывающий клубок нервов.
— Госпожа…
— Брат Уэллс попросил меня об одолжении. Отдать ему нашу особенную послушницу в благодарность за его верность. И что я вижу тут? Что за своеволие?
— Хеда, я… Какая разница, если и я тоже…
Она оказалась рядом с ним и тут же влепила звонкую пощёчину. Её алый плащ красиво блеснул, взмывая вверх вслед за рукой хозяйки. Я поражённо смотрела, как воин вдвое её выше виновато склоняет голову, а Лекса злобно шипит:
— Есть слово Хеды. Есть приказы. Я обещала выполнить просьбу брата Уэллса, и ты помешал мне это сделать. Думаешь, мне нет разницы? Не смей мешать свои грязные гены с чистыми телами наших братьев и сестёр. Или хочешь, чтобы я сочла тебя изменником?
— Нет! Хеда, простите меня. Я… Я просто хотел попробовать. Я бесконечно верен нашей миссии.
— Даже не смей приближаться к ним. Я ясно выражаюсь? — её голос звучал так властно, что даже мне стало страшно. — Ими занимаюсь я и Титус. Для тебя есть все остальные. Ты понял? Понял меня, Тристан?
Он кивнул со сдавленным «Да, Хеда». Она тут же развернулась и покинула темницу. Тристан покорно шагнул за ней. Уэллс же наоборот присел рядом, обеспокоенно всматриваясь в моё лицо. Не знаю, что он искал там помимо безграничного ужаса. Он знал: Лекса и Тристан всё ещё наблюдали за нами из коридора. Потому потянулся ко мне, рукой касаясь щеки. Я даже не шелохнулась — ещё была в шоке после того, что чуть со мной не сделал этот лысый ублюдок.
А потом Уэллс резко наклонился ко мне. Почти навалился. Будто бы собирался продолжить то, на чём прервал Тристана. Нет. Только не он. Крупная дрожь прошла по всему телу, и я едва сдержала рвотный рефлекс. Дверь темницы захлопнулась с характерным металлическим лязгом. Боже, дай мне умереть.
Но Уэллс отстранился сам. А затем искал крупицы сознания в моём отсутствующем взгляде. Нашёл своей рукой мою и ободряюще сжал, будто это что-то меняло. Я вырвала ладонь из хватки и стёрла слёзы со щёк.
— Попытаешься сделать со мной хоть что-нибудь — кто-то один из нас умрёт. Кто именно — мне наплевать.
— Нет. Нет-нет-нет! Ты в безопасности. Всё хорошо, Кларк. Прости. Прошу. Умоляю, прости меня, Кларк, я… Боги, я понимаю, как это выглядит. Но я не трону тебя. Я так рад, что ты жива. Я на твоей стороне. Я с тобой, — от его прежней невозмутимости не осталось и следа. В голосе звучало страдание. — Тристан… Он… Он успел что-то сделать?
— А какая разница?! — закричала я, не в силах больше сдерживаться. — Что это сейчас изменит? Что за пойло вы мне принесли? — Он сжал пальцами переносицу, напряжённо хмурясь. — Что? Что это? Наркотики?
— Снотворное. И природные афродизиаки. Это заставляют пить всех перед… Перед церемонией. Прости. Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.
