Она шепчет:
— Я думаю, Джулия дала отцу проверить банковский счет Крэнка после последнего альбома.
Я усмехаюсь, и мама говорит:
— Девушки, я понимаю, что вы были в колледже, но не забывайте о манерах.
Я киваю, извиняясь. Кэрри двадцать шесть лет, кандидат в крупном университете со значительным количеством собственным публикаций. Я уверена, что она нигде не идентифицируется как «девушка», за исключением этого стола.
Почему-то не так уж и обидно сидеть за одним столом с Кэрри.
— Аделина, сегодня утром я слышал тревожные новости. Сына Брюеров, Рэндела, арестовали.
Я замираю на месте, и Кэрри под столом хватает меня за бедро. Напротив Кэрри, расширяются глаза Джессики.
— Боже мой! — говорит мама. — Что произошло?
— Похоже, что его обвиняют в изнасиловании. Я уверен, это не правда… возможно, это один из тех случаев, когда они были слишком пьяны, и она пожалела об этом позже.
Я замираю, не в силах думать, не в силах дышать.
— Это ужасно, — говорит отец. — После обеда, думаю, будет для всех разумно навестить Брюеров. Мы давно с ними не виделись, и было бы хорошо отплатить уважением и помочь им, чем сможем.
— Нет, — говорю я, слово вылетает из моего рта.
Кэрри сильнее сжимает мое бедро, Джессика открывает рот в изумлении. Джулия и Крэнк уставились на меня, а отец внимательно разглядывает. Однако моя мать та, кто говорит.
— Александра, я понимаю, что, не смотря на наши усилия, тебе никогда не нравился Рэнди. Но ты будешь вежлива за этим столом. И поедешь с нами, как предложил твой отец. Он хороший молодой человек. Я уверена это обвинение не что иное, как ложь.
Я наклоняюсь вперед на своем стуле, мой желудок сводит судорогой, и стискиваю зубы, пытаясь сдержать ярость, которую я прежде не ощущала. Я могу чувствовать, как она устремляется по моему телу, и на секунду я хочу что-нибудь разбить, все что угодно.
— Твоя мать права, — говорит отец. — Если бы это зависело от меня, ты бы отказалась от щенячьей любви к этому солдату и вышла замуж за Рэнди.
Я парализована. Не могу ничего сказать, потому что если начну, то не буду в состоянии остановиться. Я протягиваю руку, пытаясь взять свой бокал, и в конечном итоге проливаю его содержимое. Теперь все члены моей семьи смотрят на меня, шокированные моим странным поведением, или в случае Джессики и Кэрри — в ужасе.
Моя мать вскакивает на ноги, хватает несколько салфеток, которые мы используем, чтобы впитать пролитое вино. Как только мы заканчиваем, отец говорит:
— Надеюсь, разговор окончен.
Я качаю головой.
— Прости?
Я смотрю на него, не в состоянии держать все внутри. Слезы текут по моему лицу.
— Я не поеду никуда к его родителями. Или к нему домой. Понимаешь меня? — ярость и горечь в моем голосе удивляет даже меня.
— Я не понимаю, — вмешивается мама. — Что нашло на тебя, Александра? Рэнди Брюер симпатичный молодой человек…
— Ради Христа! — выкрикивает Кэрри. — Вы не видите, что делаете с ней? Когда вы двое стали такими невежественными?
— Что ж, я не… — начинает говорить мама, потом затихает.
Голос моего отца холоден.
— Как ты смеешь говорить с нами подобным тоном, юная леди.
Кэрри поворачивается к нему, в ее глазах ярость.
— Как вы смеете продолжать причинять боль собственной дочери? — кричит она. — Разве вы не видите это? Даже если вы не знаете деталей, разве вы не видите боль, которую причиняете ей? Ради Бога, тот бедный приятный молодой человек, о котором вы говорите, дважды пытался изнасиловать вашу дочь!
Боже. Кэрри, зачем ты ляпнула это за обеденным столом. Я в ужасе встречаюсь взглядом с Джулией, затем на секунду с отцом. Затем я прячу лицо в ладонях.
— Прости, Алекс, знаю, что обещала, не говорить им. Но если ты не сделаешь, то сделаю это я. Я не позволю им тебя мучить.
Мама в шоке говорит:
— Кэрри, мы никогда бы не причинили ей боль…
— Ты не знаешь, о чем говоришь, мама! Пока не выяснишь всего, не могла бы ты любезно заткнуться?
За столом абсолютная тишина.
Сара поворачивается ко мне и тихим, нежным голосом говорит.
— Алекс, я знаю, что ты боишься. Но мы твоя семья. Позволь мне рассказать им.
Я прячу лицо в руках и плачу. Сара придвигается и обнимает меня, утыкаясь лицом и волосами мне в плечо, Кэрри кладет руку на другое плечо, и очень тихим голосом говорит:
— Рэнди пытался изнасиловать ее в своей комнате прошлой весной. Но вмешались его соседи. Она не заявила и никому не рассказала. Но пару недель назад это снова случилось. Он напал на нее в гостях, Дилан Пэриш оттащил Рэнди от нее, они подрались, и… Дилан избил его. Ему предъявили обвинение в нападении. Но ты должен послушать меня, отец. Я знаю, тебе не нравится Дилан. Я знаю, никогда не нравился. Но он спас твою дочь. Так что лучше проглоти свою неприязнь. Лучше прибереги ее для себя. Потому что когда полиция обвинила Дилана в нападении, они просто позволили Рэнди Брюеру уйти. И поэтому он пошел, выследил девушку до ее дома и изнасиловал ее.
Я начинаю плакать еще сильнее.
— Я не знал, — говорит отец.
Я сжимаю кулаки и смотрю на него, меня охватывает ярость.
— Ты не знал? Ты знал, что Дилан был ранен прошлой весной! Ты знал, что причина, по которой он не писал мне, была в том, что он не мог, потому что он был тяжело ранен! Ты знал! И ты не сказал мне!
Мама вздыхает.
— Александра, ты не знаешь этого.
— Да, я знаю! Отец писал ему. Он сказал Дилану держаться от меня подальше, потому что он недостаточно хорош для меня, — я поворачиваюсь к отцу. — Когда мужчина, которого я люблю, был при смерти в больнице, почти потерял ногу, ты просто отвернулся. И ты лгал мне насчет этого! Не говори мне, что ты знаешь или не знаешь, папа. Никогда не говори о том, что ты знал.
Лицо отца полностью бледнеет. Джулия смотрит на него, на ее лице отвращение, и говорит:
— Это правда?
Он закрывает глаза, затем один раз кивает. Через некоторое время, он бормочет:
— Возможно, я был неправ.
Кэрри берет меня за руку и говорит.
— Ты можешь извиняться за что хочешь, папа. Но прямо сейчас у этой семьи проблемы. Потому что Дилан и Алекс любят друг друга. И у тебя есть выбор, отец. Ты можешь оставить свое притворство, придерживаясь сценария, расписывающего наши жизни вплоть до того, кого нам любить. Или ты можешь поддержать свою семью и оказать поддержку. Алекс, пойдем наверх. Прямо сейчас тебе это не нужно.
Она поднимает меня, и я следую за ней все еще в шоке.
— Стойте, — говорит отец. Спина Кэрри прямая, и я поворачиваюсь к нему лицом.
