Лена. Собственной персоной.
Она не стала дожидаться приглашения и смело прошла в комнату.
Ася стряхнула с рук мыльную пену и пошла открывать дверь незваному гостю, ворча в недоумении, но прекрасно зная, кто это. Кого она ждала второй день. Но Юлиана она никак не предполагала увидеть.
— Привет!
Он сделал шаг, намереваясь войти, но Ася не тронулась с места.
— Привет. — Холодно-вопросительная интонация девушки выказывала совершенно иной смысл.
— Можно войти?
— Зачем?
— Поговорить, — с видимой беззаботностью улыбнулся Юлик. — Пустишь?
Ася отлично знала, что нельзя верить добродушному выражению его лица, его обезоруживающей улыбке. Любопытство ли, привычка или воспитание — она не знала и корила себя за это, — но Ася нехотя отошла в сторону, пропуская Юлиана в дом.
— У меня нет свободного времени, — сразу ограничила она посещение и выразительно добавила: — Я не ждала гостей.
Ася закрыла дверь в комнату, жестом указав па кухню. Сама же по пути заглянула в ванную и включила стиральную машину.
Кривоватой улыбкой, что должно было означать догадливость, Юлиан проводил Асю взглядом. Она остановилась у окна, хотела скрестить руки на груди, но вовремя сообразила, что они мокрые, и положила ладони па подоконник.
— Чаем угостишь? — как будто насмехаясь, спросил Юлиан.
— Нет.
— А еще женщины обижаются, когда говорят об их переменчивом характере.
Ася молчала и выжидательно-серьезно смотрела на него. Смотрела, смотрела… И сама себе поражалась: что она могла найти в нем привлекательного? Да, он симпатичен, можно сказать, красив и одевается хорошо. Господи, как она раньше не поняла, что даже в одежде его чувствуется женская рука! На нем все сидело как с иголочки. Ни один холостяк, будь он даже очень модным, не способен придать такую аккуратность, такую завершенность своему костюму. Но и это говорило лишь в пользу его жены. Сам же он казался настолько чужим, что Ася чувствовала тошнотворную брезгливость к обоим. К нему — за то, что он грязно воспользовался ложью, и к себе — что лживая грязь прилипла к ней.
— Раньше ты была намного гостеприимней, — прервал молчание Юлик.
— Раньше и солнце светило ярче.
— Сегодня тоже солнечная погода, — обрадовался Юлиан. — Бабье лето.
Ася мысленно выругалась. Она не собиралась вступать с ним в беседу или в пререкания. Черт дернул сказать о солнце не к месту и не к настроению, а он еще больше злил тем, что открыто рассматривал ее всю в свете солнечных лучей, проникающих через вычищенные стекла. И оставалось догадываться, с умыслом или нет он напомнил о бабьем лете.
— Зачем ты пришел?
— Просто так, — улыбнулся Юлиан. — Был в этом районе и решил проведать. Узнать, как ты живешь.
— Извини, у меня нет времени. — Проклятая привычка извиняться за каждое возражение! Она ведь ни в чем не виновата перед ним. — У меня есть работа, и я не могу растягивать ее на целый день.
— Вижу. — Юлиан махнул головой в сторону ванной. — Вернее, слышу. — И с приятельской небрежностью повысил голос: — Да сядь ты! Я ж не пристаю к тебе. Просто зашел поговорить.
— Я живу хорошо, — флегматично ответила Ася. В ее глазах появилась усталость, и по телу разлилась апатия. Но Юлиан был настроен миролюбиво, свободно развалился на стуле по другую сторону стола и не делал попытки подойти к ней, взглядом не намекал на любовное томление или грусть.
Ася потерла ладонью запястье, машинально проверяя, есть ли часы.
— Я не задержу тебя, — сказал он. — Тем более что чая ты не предлагаешь. Садись, не стой над душой.
Ася лениво подчинилась, усомнившись в последних словах Юлика.
— Что бы ты хотел узнать?
— А ты не хочешь узнать обо мне? — поддразнил он.
— Нет.
Он был задет. Ася заметила это, хотя оба не подали виду.
— Ты встречаешься с Верховиным? — спросил Юлиан.
Он уже не улыбался и был задумчиво-серьезен.
Ася удивилась, не сразу поняв, о ком идет речь, но потом ответила вопросом на вопрос:
— Почему ты так решил?
— Мне так показалось.
Ася в который раз удивилась, почему мужчины считают ее несмышленой, когда она просто не показывает свою осведомленность. Но видимо, Юлиан решил прояснить свои подозрения доводами.
— Ты была на новоселье.
— Мы соседи, — равнодушно пожала плечами Ася.
— Но он ушел из дома утешать тебя, — не столько спросил, сколько утверждал Юлиан.
— Мне требовались утешения? — Ася недоуменно подняла брови. И тут же пожалела: вопрос был слишком провокационный, а ей не хотелось снова выяснять отношения.
— Интересно, что ты сделала, если он вернулся, как раненый бык после корриды?
Чудесно! Он не заглотнул нежелательную наживку. Но глупо удивляться его вопросу, убеждать в мнимом незнании.
— Я не знаю, как он вернулся, — выкрутилась Ася, — но девочки рассказывали, чем закончился вечер.
Высказаться более конкретно у нее не повернулся язык, оставалось надеяться, что Юлиан мнит себя более прозорливым, нежели она. Но его и это не интересовало, он открыл еще один козырь:
— Мы с ним разговаривали в нашу последнюю встречу.
Она смотрела на него как на отвратительную пиявку. В невыразительных глазах ничего нельзя было прочесть.
— Он очень рьяно заступался за тебя.
— Я рада, что у меня хорошие соседи, — ехидно заметила Ася.
— А я не торопился бы с выводом. Я знаю Верховина дольше, чем ты, и лучше. У него не бывает хороших намерений, а с женщинами — тем паче.
— Ты говоришь о том, почему от него ушла жена? И к кому ушла?
Юлиан не ожидал нападения, но быстро взял себя в руки. По своему опыту он знал, что женщин надо брать жалостью. Правда, проверенный трюк не улучшил мнения о сокурснике, даже наоборот. Неизвестно, что Верховин рассказал о Лене, но сам Юлик не сможет воспользоваться предлогом неудачной семейной жизни, чтобы затащить Асю в постель. Зато Юлик знал то, чего не могла знать Ася, и то, что отвратит ее от хорошего соседа. Он изобразил на лице грустно-сочувствующую улыбку, а в душе победно рассмеялся.
— Я говорю о том, Асенька, что Ваня — альфонс.
— Что?
— Не притворяйся, ты отлично слышала. — Юлик ожидал большего, но все же был рад вывести Асю из напускного апатичного состояния. — Он платный любовник, Ася, человек, который за свои сексуальные потуги берет с женщин деньги.
— И они дают? — с сомнением спросила девушка, состроив мучительно-недоверчивую гримасу.
— А куда они денутся?
Он не понял. Ася пожалела, что рядом нет Веры — вот кто сумел бы по-актерски выразительно подать контекст: был бы покупатель, а товар найдется. Но помимо жалости из-за отсутствия подруги, Ася задыхалась от гнева. Сексуальные потуги, как он выразился, лучше характеризовали его самого. За полгода он лишь дважды довел ее до оргазма, и в обоих случаях потому, что она отказывалась от постельных игр, желая серьезно поговорить с ним. Отказом она и спровоцировала Юлика на долгую любовную прелюдию. В сущности, это было изнасилование, с той лишь разницей, что этому не предшествовала грубая демонстрация силы. Неужели он считает себя таким не превзойденным любовником, что позволяет себе поносить достоинства других мужчин? Да одна ночь, проведенная с Ваней, чем бы она ни закончилась, стоила больше всей жизни в объятиях этого негодяя!
