– Последи за ним.
Потом открыл дверь и исчез внутри здания. Лэйтон переключил внимание на другого караульного, который до сих пор не произнес ни слова.
– Привет. Я – Джон.
Тот положил руку на ствол своего мушкета.
– А, ну, ладно, – приказал он.
– А тебя как зовут? – спросил Джон. Караульный пристально смотрел на него. Кажется, он также серьезно относится к своим обязанностям, как и тот, который ушел. У Джонатана была слабая надежда завязать разговор и выяснить, что произошло с тех пор, как он пропал. А если бы ему повезло, мог бы и узнать, как объяснили себе его исчезновение сослуживцы. Но, видимо, из этого парня слова и клещами не вытянешь. Джон улыбнулся, сгорбился еще сильнее и приготовился ждать.
Капитан Ливингстон, нахмурившись, смотрел на лежащее перед ним на столе донесение. Он переложил бумаги с места на место, затем раздраженно забарабанил пальцами по сверкающей, отполированной темной поверхности стола.
Шпион. Боже милостивый, они думают, что в его роте есть шпион! Это же явный абсурд. Все его люди преданы их общему делу.
Он поправил парик, опустился в кроваво-красное кожаное кресло и окинул взглядом знакомую комнату, служившую ему кабинетом. Обставленный дорогой мебелью темного дерева с бронзовой отделкой, украшенный несколькими очень хорошими коврами – это был кабинет, подобающий человеку его положения, как думал капитан. Может быть, немного маловат, но ему хватало. И уж, конечно, это было лучше убогих помещений, в которых они располагались в том чертовом форте. Благодарение небесам, командование, наконец, додумалось отозвать его роту обратно в город, где и было его настоящее место. Хотя Бостон едва ли заслуживал называться городом, не идя ни в какое сравнение с Лондоном, здесь можно было работать. Капитан знал свой долг. А теперь вот ему нанесли оскорбление этим донесением. Они проводили расследование в его роте в течение уже нескольких месяцев – месяцев! – и ни слова ему не сказали. У них ушло так много времени на то, чтобы удостовериться, что он сам не является предателем. Капитан бы посмеялся над абсурдностью такого предположения, если бы это не было так оскорбительно. Они сообщили, что агент работает в его роте, но не назвали его имени. Предупреждали только, что с самого капитана подозрение уже снято, и что агент будет продолжать свою работу, чтобы выяснить, кто же предатель. Абсолютная наглость!
Все это просто невыносимо. Он переставил чернильницу, переложил перья и бумаги, чтобы стол отвечал его представлениям о порядке. Вообще, все их действия в колониях были направлены с самого начала. Все эти политики в Британии не имели никакого представления, как обращаться с повстанцами.
А он знал, что делать. Эти колонисты, просто дожидаются, чтобы ими руководили. Но открыто командовать ими, предъявлять категоричные ультиматумы, – значит только подогревать их повстанческий дух. Да, если бы спросили его мнения, не было бы этой ужасной, унизительной резни под Банкером. И не важно, что в результате британцы выиграли бой в этот день. Потери были слишком велики.
А теперь англичане были заперты в этом городишке, со всех сторон окруженные силами, безмерно превосходящими их количеством, хотя и уступающими в подготовке. Да, если говорить честно, и подготовка их была не так уж плоха. Он потерял лучшего сержанта, какой у него был за все время службы, а вновь прибывшие солдаты были неопытными и плохо обученными. И еще этот идиот – лейтенант умудрился где-то потеряться! Вздохнув, Ливингстон поднялся с кресла, сцепил руки за спиной и начал вышагивать по кабинету. Нужно найти какой-нибудь способ привести свежие войска в надлежащий вид как можно скорее.
Внезапный громкий стук в дверь прервал его мысли. О, Боже! Как он ненавидит, когда ему мешают. Неужели люди не знают, что он размышляет.
– Войдите, – резко сказал капитан.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова. Один из нового пополнения. Харрингтон? Что-то вроде этого.
Парень из кожи вон лез, чтобы угодить начальству. Но ему с трудом удавалось запоминать приказы. Ливингстон поставил его охранять вход в здание. Уж с этим-то, думал он, этот новичок справится.
– В чем дело?
Круглое лицо парня зарделось от сознания своей ответственности.
– Э-э-э. Тут парень, сэр. У входа. Он, э-э-э, он говорит, что он лейтенант Лэйтон, сэр.
– Лейтенант Лэйтон? Ну и что, это так?
– Не знаю, сэр. Он, э… он довольно большой, сэр.
– Это он! Как он объяснил свое отсутствие?
Молодой солдат откашлялся.
– Он говорит только: «Скажи капитану», сэр.
– Звучит очень похоже на него, – капитан Ливингстон позволил себе легкую усмешку. – Пошли его сюда.
– Есть, сэр! – солдат быстро кивнул головой и исчез.
Ливингстон поправил манжеты и расправил мундир в ожидании Лэйтона. С любым другим солдатом он мог бы подумать две вещи: либо он дезертир, либо попал в плен. Но с лейтенантом Джоном возможна масса вариантов. Его лошадь могла убежать, и он отправился на розыски. Он мог упасть в колодец. Он мог ловить бабочек и заблудиться. Капитан поймал себя на том, что ему не терпится услышать объяснение Джона.
Легкий стук, и тот же солдат снова заглянул в кабинет.
– Лейтенант Лэйтон, сэр, – объявил он.
– Лейтенант Лэйтон, – веселым тоном, как самому показалось, повторил капитан.
Джон ввалился в кабинет. За ним шел молодой солдат. Его явно разбирало любопытство, поэтому он хотел остаться при разговоре.
– Вы свободны, рядовой, – Ливингстон строго посмотрел на него.
– Есть, сэр! – парень, пятясь, вышел из комнаты.
– Ну что ж, – Ливингстон хлопнул Джона по спине и указал на стул. – Присаживайся, присаживайся.
Он сам сел за свой стол, сложил руки перед собой и нахмурясь, наклонился вперед.
– Вы не в форме, лейтенант.
– Да, сэр, – Джон дернул свою кожаную куртку.
– Надеюсь, у вас есть этому объяснение.
– Да, сэр.
– Ну, так выкладывайте.
– Ранили.
– Ранили? Опять? – капитан с сомнением оглядел Джона с головы до ног.
Лейтенант выглядел вполне здоровым. Но, с другой стороны, он всегда отличался выносливостью тягловой лошади.
– В выходной гулял. Заблудился.
Опять заблудился. Явно следует приставить к Лэйтону няньку, несмотря на то, что в роте так мало людей. Например, для этого новенького – Харрингтона – это была бы неплохая работенка.
– Наткнулся на американский патруль. Приказали остановиться. Не хотел попасть в плен.
– Так, все правильно.
– Ну, я побежал. Стреляли. Попали в меня.
– Так они все-таки взяли тебя в плен? Как ты сбежал?
Капитан никогда бы не подумал, что Лэйтон способен совершить побег. Скорее, американцы сами отпустили его, после того, как он разрушил половину их лагеря из-за своей «грациозности». Вероятно, повстанцы подумали, что это будет весьма эффективное оружие, если они отпустят его обратно к британцам.
