— Мартин вот-вот вернется…
— Не думаю, что это случится так скоро, но, уверяю вас, мы его дождемся. — Сантьяго подошел к Дженнифер вплотную. — У меня есть предложение относительно того, как лучше провести это время. — Он провел рукой по ее бедру.
Дженнифер вскрикнула, словно ее ужалила змея, и потеряла сознание.
Чувство вины давило на Мартина. Как же получилось; что ему пришлось надеть наручники на Дженнифер? Он сел в такси, назвал водителю адрес и откинулся на спинку сиденья.
Когда Эндрю Уоткинс сообщил, что Сантьяго хочет видеть его в участке, Мартину это показалось подозрительным, но не более того. Теперь, по мере того как подозрения принимали все более реальные очертания, в Мартине укреплялось и чувство вины перед Дженнифер.
Отгоняя беспокойные мысли, он покачал головой и выглянул в окно. Надо поменьше думать о постороннем и побольше о деле. Размышления, с чего бы они ни начинались, всегда заканчивались тем, что для Дженнифер находилось какое-то оправдание. В конце концов, разве так уж трудно дать самое простое обещание? С другой стороны, Мартин все равно бы ей не поверил, дай Дженнифер такое обещание. Упрямая, своевольная женщина, уже доказавшая, что способна предпринимать рискованные шаги при наличии стимула.
А какой у нее стимул? «Когда я люблю человека, я не могу позволить ему рисковать в одиночку». Так, кажется, она сказала. До Мартина только теперь стал доходить смысл слов Дженнифер. Вот почему она пошла в «Пасифик Драйв»! «Когда я люблю…» Боже, Дженнифер сказала, что любит его!
Мартин ударил рукой по колену. Черт возьми, как же он оставил ее признание без внимания! У него защемило сердце. Ему был нужен Сантьяго, и Дженнифер отошла на второй план. Женщина, любящая его, женщина, без которой ему трудно представить свою дальнейшую жизнь, женщина, рисковавшая собой ради него, получила от него меньше внимания, чем преступник. Вместо благодарности она удостоилась наручников и осталась одна в доме. Ради чего? Кто такой этот Сантьяго, чтобы выставлять какие-то условия?
Сантьяго не тот человек, который сдается без боя, признает поражение и капитулирует. Но в таком случае телефонный звонок всего лишь уловка с целью…
— Мы на месте, приятель! — крикнул таксист. — С тебя девятнадцать баксов.
Сунув водителю две десятки, Мартин торопливо выбрался из машины и побежал к участку. У входа он едва не столкнулся с Эриком Фазини.
— Эй, старина, куда спешишь? — полюбопытствовал Эрик, протягивая другу руку. — Мы ведь с тобой так и не встретились сегодня. Слышал, что твоя, хм… сиделка наступила-таки Сантьяго на хвост. А я…
— Подожди, — перебил его Мартин. — Где Чиверс? Где Уоткинс? Мне позвонили и сказали, что Сантьяго выдвинул условия…
— Чиверс еще здесь, а Уоткинс исчез с час назад. — Эрик хитро подмигнул. — Я слышал, что у него появилась новая подружка. Какая-то мексиканочка…
— Извини, поговорим потом. — Мартин похлопал приятеля по плечу и протиснулся в дверь.
Лейтенант явно удивился, увидев своего подчиненного.
— Хендерсон, тебе не сидится дома?
— Сэр, я приехал, потому что меня вызвали вы.
— Ты имеешь в виду из-за Сантьяго? — Чиверс покачал головой. — Да, этот подонок звонил сюда и требовал твоего присутствия. Но неужели ты думаешь, что я ему поверил? Кроме того, полагаю, мисс Кертис нуждается сегодня в особом внимании.
— Значит, вы меня не вызывали? — уточнил Мартин.
— Конечно нет! — раздраженно бросил лейтенант.
— А где Эндрю Уоткинс?
— У него встреча с осведомителем. Надеется получить информацию о местонахождении подпольной лаборатории Сантьяго. Это была бы удача.
— Черт! — Мартин повернулся к выходу. — До свидания, сэр. Если появится Уоткинс, пусть позвонит мне.
— Может, мне самому его поискать? — съязвил Чиверс, явно пребывавший в благодушном настроении.
Через минуту такси уже несло Мартина к дому. Только бы не опоздать, молил он, только бы успеть!
Мартин вышел немного раньше, сдерживая шаг, прогулялся по тротуару и, не заметив ничего подозрительного, открыл калитку. Все тихо и спокойно.
И вообще, с чего мне взбрело в голову, что Сантьяго только и ждет, как бы рассчитаться с Дженнифер и со мной? — подумал Мартин. Вероятно, наркоделец уже в соседнем штате. Или отсиживается где-нибудь в надежном месте, подсчитывая убытки. А Дженнифер преспокойно смотрит телевизор. Она, конечно, обиделась, но обида пройдет. Сейчас я сниму с нее наручники, отнесу наверх, и мы займемся с ней любовью. А потом… Потом у нас состоится серьезный разговор.
Мартин дошел до середины дорожки, когда услышал стон из-за кустов.
— Мистер Хендерсон…
Да это же Гордон! Мартин кинулся напролом — за кустами лежал старик садовник. Из раны над виском сочилась кровь и тонкой струйкой стекала по бледному морщинистому лицу.
— Что с вами, Гордон? — Мартин наклонился, чтобы осмотреть рану.
— Он там… в доме… — прохрипел старик. — Я в порядке… просто не хватает сил… подняться. — Гордон облизал пересохшие губы. — Спасите ее…
Мартин убедился, что ранение легкое: пуля прошла по касательной и оцарапала кожу.
— Если сможете, Гордон, позвоните девять-один-один. — Мартин помог садовнику подняться и дал платок. — Прижмите к ране.
— Спасибо, сэр. Спасите ее.
Мартин прокрался к парадной двери и осторожно толкнул ее, одновременно доставая пистолет. В холле было тихо. Прижимаясь спиной к стене, Мартин сделал несколько шагов. Ни звука. Куда же теперь? Вариантов было множество, а ошибка могла обойтись очень дорого. Если Сантьяго здесь — впрочем, в этом сомнений у Мартина почти не оставалось, — то вероятнее всего они наверху. С другой стороны, полной уверенности у Мартина не было, так как неизвестно, сколько времени имел Сантьяго в своем распоряжении.
Что ж, решил Мартин, логичнее начать с кухни. Он помнил, что оставил дверь немного приоткрытой, но сейчас она была плотно закрыта.
Легкий толчок… прыжок в сторону…
— Мартин!
От этого приглушенного крика у него по коже побежали мурашки.
Дженнифер лежала возле опрокинутого стула. Сантьяго склонился над ней, держа в одной руке нечто похожее на стилет, а другой прижимая Дженнифер к полу. Блузка на ней была разорвана, на разбитой губе запеклась кровь.
Мартин мог бы выстрелить, но лезвие стилета находилось в опасной близости от горла Дженнифер, и он не сомневался, что, если промахнется, Сантьяго колебаться не станет.
— Отпусти ее, Эстебан.
Сантьяго осклабился.
— А, Хендерсон! Добро пожаловать домой.
