Поднимая голову, я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь губами к его рту. На мгновение я была мертва, но он вернул меня к жизни.
Я могу чувствовать себя живой, только если он прикасается ко мне.
Если он произносит мое имя и зовет меня к жизни. Если он говорит мне что-то...
То, что я чувствую к тебе, это не только любовь, одержимость или зависимость. Это все это и даже больше.
Я резко отрываюсь от его губ.
— Ты.. Ты случайно не говорил мне, что любишь меня, когда меня лихорадило?
В его глазах вспыхивают искорки.
— Возможно.
— Эйден! Так нечестно. Ты должен сказать мне это, пока я в сознании.
— Хм. Например сейчас?
Я отчаянно киваю.
— Да, сейчас.
— Хм. Я на самом деле этого не чувствую, но мы можем это исправить, если ты приведешь меня в нужное настроение.
— Эйден!
— Что? Это твое наказание.
— Отлично. Я сделаю это.
Как будто это возможно, искра в его глазах разгорается еще сильнее.
— Что ты имела в виду, милая?
— Думаю, тебе придется подождать, пока я не выпишусь из больницы.
Он ухмыляется.
— Проныра.
— Училась у лучших.
Его губы возвращаются к моим, и я вдыхаю его. Больничный запах меркнет по сравнению с его ароматом и теплом.
Пальцы запутываются в его черных, как смоль волосах, и я позволяю ему опустошить меня. Я позволяю ему показать мне, как много я для него значу.
Эйден и я это не тьма и не свет. У нас обоих запятнанные умы и души.
Но мы не родственные души.
Мы потерянные души, которые вписываются в совершенно несовершенную гармонию.
И я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить то, что мы имеем.
— Подожди, — говорю я ему в губы. — О чем ты с Агнусом говорил ранее?
— Мы кое-что планируем. Будет весело.
Эйден и Агнус что-то планируют.
Что, черт возьми, могут два психопата считать «веселым»?
Глава 40
Эльза
Я провожу несколько дней в больнице.
Огромное количество тестов и анализов изматывают меня, но я даже не могу жаловаться.
Папа и тетя стоят рядом, как мрачные жнецы, не позволяя мне ничего сказать.
Оказывается, Эйден намного хуже их, когда дело доходит до моего здоровья.
Он присутствовал на каждом тесте, переводя меня из одного кабинета в другой. Когда я сказала ему, что могу ходить, он проигнорировал меня и продолжил.
Однако по ночам он прокрадывался в мою палату, раздвигал мне ноги и съедал меня на ужин. Он говорил, что я слишком слаба для секса, но он все еще может расслабить меня своим языком.
Расслабить меня. Если бы.
Мне пришлось закрывать лицо подушкой, чтобы папа и тетя не слышали моих стонов удовольствия с другой стороны палаты.
Эйден Бог секса. Ему не нужно долго меня стимулировать, и вскоре я уже выкрикиваю его имя.
Его вывихнутое плечо пришло в норму. С тех пор как они сняли повязку, он больше никому не позволяет прикасаться ко мне. Даже медсестрам.
Одна из них сказала, что он ужасен, и я вроде как согласна.
Я никогда не думала, что мне понравится эта сторона Эйдена, но мне нравится. Моя грудь трепещет при виде его заботы. Это заставляет меня чувствовать себя особенной и любимой.
В конце концов, это Эйден. Он никогда никому не показывает эту сторону, даже своей семье.
Когда Леви и Астрид пришли ко мне вчера, они продолжали спрашивать, какое заклинание вуду я использовала.
Все остальные тоже навестили. Нокс и Тил ждали снаружи в тот день, когда я пришла в себя.
Сегодня они снова здесь с тремя всадниками и Ким.
Эйден сидит в углу, режет для меня яблоко, его лицо спокойное. Однако темнота под поверхностью излучается волнами. Я чувствую это, даже не глядя на него.
Я точно знаю, почему его демоны собираются выйти и поиграть.
Эйден чересчур собственнический. Ему не нравится, что Ронан, Ксандер и Нокс сидят на кровати, окружая меня, смеются и шутят о мирских вещах.
Если бы это зависело от Эйдена, их бы всех вышвырнули — за исключением Ким и Тил. На самом деле, даже девушки спорны.
Однако, поскольку он знает, что я счастлива в их компании, он пытается контролировать эту свою сторону.
До сих пор ему это удавалось.
Я делаю вид, что ничего не замечаю, слушая, как Нокс рассказывает мне об их последней игре и его «героическом» выступлении.
— Говорю тебе, Элли. —Нокс указывает на себя. — Я новый нападающий Элиты.
— Извини, приятель, — усмехается Ксандер, демонстрируя свои очаровательные ямочки на щеках. — Эта позиция уже занята мной.
— К черту вас обоих. — Ронан отталкивает их и берет мою руку в свою. — Ты знаешь, как я волновался, Элли? Я не устраивал вечеринки целую неделю.
— Какое-то обязательство от дьявола, —бормочет Тил со своего места рядом с Коулом.
Они единственные спокойные люди в этом месте.
Футболка Тил гласит: Я бы согласилась с тобой, но мы оба были бы неправы.
Ронан не обращает на нее внимания и продолжает свою чересчур драматичную речь.
— Bah alors — Так, Элли. Ты не можешь пострадать, когда мы собираемся пожениться.
— Хочешь встретиться со своим создателем, Астор? — мрачный тон Эйдена устремляется к нам, как острые ножи.
Я подавляю улыбку тыльной стороной ладони.
Ронан наклоняет голову, будто глубоко задумался.
— Нет? — он наклоняется и берет наши с Ким руки в свои. — Хотя, если быть серьёзным. Я молился, чтобы ты выжила, а Кинг нет, и чтобы у нас был тройничек, о котором мы договорились.
— Я слышал, — говорит Эйден. — Убери свою гребаную руку.
Беззаботное настроение Ксандера исчезает, когда он смотрит на Ронана.
Ким краснеет, прежде чем выдернуть свою руку из руки Ронана.
Эйден улыбается Ронану, но в этом нет никакого юмора.
— Разве это не твоя доминирующая рука, Астор? Было бы обидно, если бы она каким-то образом завтра перестала работать.
Вау. Эйден может быть действительно страшным, если захочет.
— Больной ублюдок, — скулит Ронан, отпуская мою руку.
Боковым зрением я ловлю, как шевелятся губы Коула. «Киска», — шепчет он Ронану одними губами.
Fais chier, connard — Иди к чёрту, мудак.
Последний показывает ему средний палец.
Коул просто улыбается. Он похож на кота, играющего с мышью.
На охотника с добычей.
Он ставит ловушку и садится поудобнее, наблюдая, как ловят его добычу.
Я начинаю понимать, что Коул показывает миру только верхушку айсберга. Под поверхностью скрывается очень много тайн и темноты.
Я могу только представить, каково это быть его врагом.
Дрожь.
После некоторого времени шуток — и Эйдена, дующегося в стороне, — они встают, чтобы уйти, обещая навестить меня, когда меня завтра выпишут.
— Вам не обязательно приходить. — Эйден выпихивает всех за дверь. Он останавливается на Ксандере. — Нам с тобой нужно поговорить.
Океанские глаза Ксандера возвращаются к Ким, которая все еще стоит рядом со мной.
Она бледнеет, ее руки зарываются в юбку, прежде чем она натягивает рукава своего пиджака. Она часто так делает с тех пор, как пришла.
На самом деле, у нее уже несколько дней такой дикий взгляд.
Ким улыбается, но притворяться ей не удается. Гримаса исчезает слишком быстро, когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня.
— Ты в порядке? — я сжимаю ее руку.
— Когда ты впишешься, — она сглатывает. — Я расскажу тебе обо всем.
— Хорошо.
Она снова обнимает меня, утыкаясь в мою шею.
— Мне повезло, что ты есть в моей жизни, Элли.
— Мне тоже, Ким.
Ксандер не уходит. Он стоит сбоку от двери, слегка загораживая ее. Он не пытается уступить дорогу, и Ким приходится остановиться.
— Ты можешь подвинуться? — огрызается она, не глядя на него.
— Нет.
