За час до рассвета мои мысли привели меня к тому роковому дню в отеле, который я всё это время безуспешно старалась вычеркнуть из памяти. И перед глазами так и застыла последняя сцена в «Вояж». Причём, так ярко, словно это случилось только вчера.
После оглушающего выстрела я широко раскрыла глаза, ещё даже не подозревая, что пуля не досталась Назару, и мгновенно натолкнулась на холодный взгляд светлой стали. Полковник подался в мою сторону, а я против воли дёрнулась от него, сильнее вдавливаясь спиной в изголовье кровати, и вмиг скривилась от страшной ломоты. Мужские глаза тотчас наполнились раскаянием и болью. А в следующую секунду он ушёл… Так и не коснувшись… Так и не сказав мне ни слова…
– Слава… – успела прошептать ему вслед одними губами и потеряла сознание.
Едва утерпев до первых лучей солнца, я подскочила с кровати и, наскоро приготовив завтрак, собралась на самолёт.
Я чувствовала – по пути в аэропорт, во время полёта и позже, по дороге в ту самую квартиру, – полковник там.
– Что будешь делать, если он там с бабой? – ухмыльнулся мне Саша, поднимаясь на пятый этаж, и остановился возле нужной двери. Кирилл сердито на него зыркнул.
Тяжело вздохнув, я лишь оправила сарафан и молча надавила на звонок.
Потом ещё.
И ещё.
Через пару моих вдохов дверь отворилась, являя нам полковника в одних тёмно-синих джинсах и с пустым графином в руках.
– Добрый вечер! – на лице простецкая улыбка, но глаза… глаза его смотрели трезво и жёстко. – Проходите, – пригласил он, скрываясь в глубине задымлённой квартиры.
Я шагнула внутрь и прошла следом в единственную, имеющуюся здесь комнату. Затормозив, оглянулась: мужчины застыли в арке. А Слава тем временем сел за стол по центру и, подхватив пульт, включил кондиционер. Повеяло прохладным воздухом.
Я вернула внимание полковнику и сразу попала в плен его серых глаз.
Кирилл многозначительно кашлянул и буркнул:
– Ладно, вам надо поговорить.
Сзади послышались шаги, входная дверь захлопнулась, а мы всё так же неотрывно смотрели друг на друга.
Я шевельнулась, но острый, предупреждающий взгляд Славы буквально пригвоздил меня обратно. Показалось, босоножки на высокой платформе стали резко неудобными, и я переступила с ноги на ногу.
– Зачем ты здесь?
– А ты? – струсила я.
– Уходи.
Я отрицательно помотала головой.
– Кара, у нас ничего не выйдет.
– Выйдет, – не уступала.
– Без доверия – нет, – не отводя взгляд.
– Я доверяю тебе, – уверенно ответила и неожиданно поймала себя на мысли, что меня больше не пугала, исходящая от этого мужчины могучая аура силы. Нисколечко. Слава никогда, ни при каких обстоятельствах не нарушит своё слово и не обидит меня.
– Вот как? – его глаза темнеют, превращаясь в настоящий обжигающий лёд. Но я непреклонно стою на месте, не шелохнувшись. Одна я отсюда не уйду.
– Именно так, – хлестнув взглядом.
Секунда…
Вторая…
– Животом на стол, – в голосе мужчины звенит металл, и в первый момент я теряюсь от его слов… Но затем разрываю наш зрительный контакт и делаю бесшумный шаг к столу. Наклонившись, стискиваю губы и опускаюсь на столешницу, прижимая щёку с ладонями к льняной скатерти.
– Посмотри на меня, – звучит властный призыв, которому невозможно противиться, и я подчиняюсь.
Слава перехватывает своими сильными пальцами мой подбородок и пристально буравит взглядом. В его глазах с разбегающимися к вискам тонкими лучиками морщин светится явная угроза, но моё тело отзывается по-своему – лёгкой дрожью возбуждения.
Я так соскучилась… И так хочу сорвать с него эту хладнокровную маску.
Продолжая удерживать мой взгляд, полковник одним слитным движением поднимается. Скользит чуть шершавой ладонью по моей щеке… к шее… Пробегается по оголённому плечу… позвоночнику, укрытому тончайшей тканью сарафана.
По коже бисером рассыпаются сладкие мурашки.
Медленно, по-военному чеканя шаг, он заходит мне за спину и останавливает свою руку на пояснице, ощутимо надавливает. Я глубоко втягиваю воздух. Удары сердца становятся столь громкими, что я практически глохну.
До невозможности хочется обернуться, но я не двигаюсь, в ожидании его дальнейших действий.
– Ноги шире, – чёткий приказ.
Как только я его выполняю, давление на поясницу ослабевает, и Слава сгребает в кулак копну волос на моём затылке, вынуждая немного прогнуться.
– Не двигайся, – цедит сквозь зубы, и холодное лезвие ножа касается моей скулы. Полковник отпускает волосы, и я снова прислоняюсь щекой к столу и замираю. Мне совсем не страшно. Но волнение настолько сильное, что почти граничит с каким-то неправильным, ненормальным возбуждением.
Задрав сарафан, он собирает его в руке. Миг, и в квартире раздаётся треск разрезаемой ткани.
Ветерок кондиционера холодит мою беззащитную кожу, а я вместе с тем испытываю жгучее желание ощутить на себе тепло мужских рук. По спине опять мчатся мурашки, но полковник по-прежнему меня не касается.
Таким же способом Слава с лёгкостью избавляется от трусиков, насквозь пропитанных моим желанием, и те сползают по моим ногам на пол. Я прикусываю нижнюю губу, представляя, какая предстаю перед его взором.
– Раздвинь ноги ещё шире, – более глухо, но не менее требовательно выдыхает полковник.
Повинуюсь, прислушиваясь к тяжёлому мужскому дыханию позади себя… В него вплетается позвякивание пряжки ремня со звуком расстёгиваемой молнии.
От накатывающего горячими волнами вожделения и предвкушения удовольствия мои колени дрожат.
– М-м-м… – вырывается стон из груди, и я призывно покачиваю бёдрами, буквально сгорая от нетерпения, как можно скорее ощутить в себе твёрдую мужскую силу…
Полковник тормозит это движение, впиваясь пальцами в бёдра, и я чувствую, как его напряжённая плоть упирается… чуть выше моего лона. В первую секунду я инстинктивно сжимаюсь и даже перестаю дышать.
Слава меня проверяет… – обжигает догадка. И я немедленно раскрываюсь для него. Веду бёдрами вверх-вниз…
Я доверяю этому мужчине. Полностью.
Только так. И никак иначе.
Полковник издаёт что-то похожее на шипение и перестаёт давить. Вместо этого он скользит своей твёрдостью по этому чувствительному местечку … поглаживает… ласкает… И… Господи… меня это заводит ещё сильнее…
До боли стиснув пальцами края столешницы, я жмурюсь, а мужчина ныряет рукой к моему пульсирующему бугорку, яростно рычит. Я не сдерживаю улыбки, зная, как он всегда шалеет от того, насколько я там мокрая.
Вцепившись в предплечья, он заводит мои кисти за спину, железной хваткой одной руки стискивая оба запястья, и мощным, но плавным толчком, заполняет меня собой.
– Ох… – вскрикиваю. – Да, пожалуйста, любимый…
И он тотчас начинает в меня вбиваться. Жёстко. Грубо. Не давая передышки. Я мгновенно подстраиваюсь. По комнате разносятся мои всхлипы… стоны…
Стол раскачивается… Тарелки с грохотом разбиваются о ламинат, за ними по столу катится стакан. С рыком смахнув его вместе с графином на пол, полковник возвращает свои пальцы на мой возбуждённый клитор. Давит сильнее.
Напряжение зашкаливает… Горячка сжигает…
– Каррра… – хрипит Слава, отпуская мои руки. – Любимая… моя девочка… – вонзает пальцы в ягодицы. И я до сумасшествия хочу его синяков. До умопомрачения желаю принадлежать только ему.
Только с полковником... За его спиной…
Мой родной… Любимый…
Я кричу, срывая голос… Внутренние мышцы ритмично сжимают мужскую мощь, и я обессилено растягиваюсь на столе. Но этот невозможный мужчина не даёт расслабиться: не покидая моего тела, он прижимается к моей спине и толкается, вырывая из меня новый вскрик… После чего обхватывает ладонью подбородок и, повернув моё лицо к себе, впивается в губы жадным поцелуем.
Поглощая стон за стоном, он таранит мой рот языком, в точности повторяя рывки внутри меня.
Зарычав, Слава вдруг резко выходит.
