моя жизнь менялась. Я не хотел меняться. Я воздвиг эти стены по чертовски веской причине и не собирался их разрушать. Даже ради нее.
Но я также не был готов к тому, что все закончится. Мне нужно было больше времени, чтобы то, что я чувствовал к ней, прошло. Время, чтобы физическая искра погасла. Время, чтобы я вспомнил, что не хочу и не нуждаюсь в ней.
Поэтому, когда запчасти для ее машины прибыли – фактически на следующее утро, – я не положил их в ее машину.
Я спрятал их.
И никому ничего об этом не сказал.
Глава 15
Блэр
Я ужасно боялась наступления среды, но старалась этого не показывать.
Честно говоря, я надеялась, что Гриффин будет протестовать, когда я заговорю о звонке в мотель. Не то чтобы я винила его за то, что он хочет вернуть свое пространство. Я была здесь уже неделю. Каким бы потрясающим ни был секс, нельзя так быстро съезжаться с кем-то. Я не была сумасшедшей.
Но он мне нравился. Я не хотела, чтобы то, что у нас было, закончилось.
Весь понедельник я то и дело поглядывала на часы, с ужасом обнаруживая, что время идет быстрее, чем обычно. Мы были заняты в гараже, что само по себе здорово, но день пролетал незаметно. Планы на юбилейное мероприятие также не давали мне покоя. После закрытия я забежала в типографию, которую посоветовала Дарлин, и заказала увеличенные версии фотографий, которые женщина за стойкой пообещала сделать к пятнице.
– Отлично, – сказала я.
– Я также хотела попросить вас напечатать несколько флаеров для мероприятия, которое мы проводим в выходные на День труда.
Женщина помогла мне с макетом и дизайном, и я поспешила обратно в гараж, когда небо потемнело, сверкнула молния и надо мной прогремел гром. Гриффин стоял на дорожке перед гаражом, как будто ждал меня.
– Я собирался сесть в грузовик и приехать за тобой, – сурово сообщил он, открывая дверь в фойе и пропуская меня внутрь. – Ты не отвечала на звонки; будет сильный шторм.
– Извини. Я, наверное, оставила его на столе. Я спешила, потому что беспокоилась о том, что фотографии не высохнут.
Он нахмурился.
– Я беспокоился о тебе. Бери телефон с собой, когда куда-то идешь, хорошо?
– Хорошо, – сказала я, не в силах удержаться от улыбки.
– Что смешного? – требовательно спросил он, надувая грудь.
– Ты. Беспокоишься обо мне. Это мило.
– Повторяю в последний раз, механики не милые.
– Тогда как мне назвать механика, который срывает мою одежду и заставляет мое сердце биться в такт своему? – спросила я, похлопывая себя по груди одной рукой.
Гриффин посмотрел на меня с презрением.
– Лучше, чтобы он был только один такой.
Я поцеловала его в щеку.
– Есть только ты.
Вечером вторника после того, как я показала Гриффину, как приготовить пенне с летними овощами и салатом из капусты – который он с ворчанием съел, но признал, что это было вкуснее, чем он думал, – он настоял на том, что помоет всю посуду. Затем мы растянулись на диване и посмотрели фильм, пока летний дождь продолжал стучать в окна.
Мы посмотрели примерно половину последнего фильма «Марвел», прежде чем наши мысли, а затем и руки начали блуждать, и мы оказались голыми и потными на ковре между диваном и журнальным столиком. Не знаю, что было громче, я или гром, но бедная Бису всю ночь не выходила из переноски.
– Оу, мне неловко, – сказала я Гриффину, когда кошка не вышла поесть.
– С ней все в порядке. Я когда-то взял на воспитание другую кошку, которая боялась грозы. Она поест, когда проголодается.
Но я заметила, что Гриффин поставил ее миски к переноске, а не там, где обычно их держал.
В конце концов мы добрались до кровати, где прижались друг к другу, слушая гром. Моя голова лежала у него на груди, мое тело было прижато к его. Очень громкий раскат грома заставил меня подпрыгнуть.
– Ты боишься грозы? – спросил Гриффин.
– Я очень боялась таких гроз, когда была маленькой, – ответила я. – Мы жили на поле для гольфа, и однажды, когда я была маленькой, я услышала, как родители рассказывали о том, как в кого-то ударила молния во время игры. Я была уверена, что это случится со мной, когда буду играть на улице.
Он обнял меня немного крепче.
– Какой ты была в детстве?
– Хм. Разговорчивой. Определенно болтливой.
Из его груди раздался смех.
– Не сомневаюсь. Ты раздражала своих родителей?
– Да, но не только их. Я разговаривала с кем угодно. Я точно та девушка, которую должен был похитить тот урод в белом фургоне.
– Часть меня беспокоится, что ты все еще та девушка.
Я прижалась ближе.
– Я также была одинока.
– Одинока?
– Да, у меня не было ни братьев, ни сестер, ни соседских детей, чтобы играть с ними. Я всегда была одна.
– Или со своей лошадью, – поддразнил меня он.
Я ткнула его в бок.
– Ладно. Или с моей лошадью. Но Алистер никогда не хотел играть со мной в Барби.
Гриффин фыркнул.
– Так звали твою лошадь? Алистер?
– Да. Алистер Пикок Бофорт.
– Ты дала ему свое второе имя, как мило.
Я подняла голову.
– Я говорила тебе, что это мое второе имя?
– Нет. Я видел это на твоих правах в тот вечер, когда мы встретились.
– Ох. – Я усмехнулась. – Это фамилия по материнской линии. Тебе не показалось это странным?
– Типа того. Но я подумал, что оно тебе подходит.
Я высунула язык, и он рассмеялся.
– Вообще, я думал, что Блэр Пикок Бофорт ни за что не заинтересуется таким парнем, как я.
