– Ничего страшного. Меня Давыдов уже мало интересует… А из-за чего тогда? – удивилась Инесса Андреевна, и ее взгляд стал заинтересованным.
– Ну, точнее, поведение папы тоже повлияло, но, скорее, послужило триггером, спусковым крючком. А корень его фобии в другом… В детстве с ним произошел один неприятный случай… И именно это и есть отправная точка его болезни.
– Какой случай? – медленно спросила мама Марка.
Женщина напряженно застыла и, кажется, боялась даже дышать. Мне стало ее искренне жаль. Ей, как матери, приходилось очень тяжело.
– Э-э… – я заерзала на сиденье, готовая уже выскочить из машины. Но меня будто кто-то сильно держал за руку и не позволял сдвинуться с места.
Я должна рассказать. Она его мама. Самый родной и близкий человек в мире. Она все поймет. А Марк… Когда-нибудь он тоже меня поймет и простит. Наверное…
– Если я вам расскажу, мне придется уволиться… Марк мне этого не простит, – сказала я грустно и отрешенно.
– Почему? Что это за случай? Бог ты мой, Варвара, расскажите! Прошу… – Инесса Андреевна схватила меня за руку и начала легонько трясти.
– Он боится вам рассказывать, потому что ему стыдно…
– Варвара, умоляю. На кону его здоровье и, может, даже жизнь, – со слезами на глазах умоляла Инесса Андреевна. И слезы ее были совсем не наигранные, а самые настоящие. Живые слезы отчаяния и боли.
Я смотрела на нее, и на моих глазах тоже появились мокрые капельки. Я, быстро смахнув их рукой, отвернулась и взглянула в окно.
Господи, как начать?! Как сказать?
Инесса Андреевна сидела тихо, ожидая, пока я соберусь с мыслями. А я все не могла подобрать нужных слов. Не могла начать. С каждой следующей секундой этого напряженного молчания я все больше понимала, что поступаю неправильно.
– Варвара, что же за случай произошел с моим бедным сыном?.. – тихо спросила Инесса Андреевна.
Я тяжело вздохнула, но упорно продолжала молчать, обдумывая свое решение.
Прямо перед моим носом прошмыгнул знакомый парень. Где-то я его уже видела… Он быстро пронесся по направлению к главному корпусу. Точно! Это же Рома. Друг Марка.
Марк… Мой бедный Марк…
Черт! Что я творю? Что я делаю? Он же мне не простит этого никогда в жизни! Я просто не имею права так поступать с ним! И чем я буду лучше Виты, если в самый ответственный момент предам его и брошу? Я буду предательницей. Даже еще хуже, чем его бывшая. Да фиг со мной. Он… Марк… Ему будет ужасно плохо осознавать, что я так легко разболтала его тайну, которую он хранил на протяжении целых одиннадцати лет.
Я точно нависла над пропастью и готовилась шагнуть и упасть в бездну. Боже! Да я уже чуть не упала туда!
– Варвара, ты расскажешь… что это за случай? – снова послышался глухой голос Инессы Андреевны.
Нет. Не могу. Я не могу. Слишком сильно я его люблю, чтобы так легко все разрушить. Господи, какой черт вообще меня дернул проболтаться его маме про этот случай! Уже только из-за этого Марк будет сильно расстроен и зол. Господи, Варя, включай уже мозги!
И даже если Марку самому не хватит сил рассказать, и он все же уедет ― пусть лучше будет так, чем потерять его доверие навсегда. А если я сейчас все расскажу, то это непременно случится.
– Извините… я не могу вам сказать. Простите. Это его тайна, и он хранил ее очень долго. Он сам должен вам об этом рассказать. Я не хочу причинять ему боль, – выпалила я на одном дыхании, чувствуя как бешено колотится сердце в груди.
– Ох, – устало вздохнула женщина. – Да… Наверное, ты права… – неожиданно согласилась она со мной и слабо улыбнулась. – У него сложный характер. Сегодня же я сообщу ему про Испанию, и, может быть, он сам мне все расскажет? И мы попробуем вылечить его здесь…
– Извините… мне пора. Не расстраивайтесь. Все будет хорошо, – быстро лепетала я, пытаясь скорее выйти из машины, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь.
Меня всю трясло, и я сильно нервничала.
– Спасибо, – ответила она.
– Это вам спасибо. Еще раз простите. До свидания.
Я выскочила из машины и, глубоко вздохнув, пошла в университет. Занятия давно начались, и я села рядом со своей аудиторией, совсем не заботясь о том, что скажу преподавателю в свое оправдание.
Блин, ну что я за человек такой?! Я продолжала сокрушаться. Потом достала телефон и стала писать Марку длинное сообщение. Все равно он скоро узнает, что это я разболтала все маме. Так пусть лучше я сама сознаюсь в содеянном.
Я: «Марк, привет. Прости меня, дуру. Я хотела как лучше, а получилось только хуже… Сегодня я встретила твою маму и чуть не рассказала ей о том случае в лагере. Да. Я сумасшедшая. Прости! Прости! Прости! Мне жалко тебя, я очень переживаю. Теперь твоя мама знает, что с тобой в детстве произошло что-то нехорошее. Но что именно, я не говорила. Вовремя остановилась. Прости меня еще раз. Прости!»
Я отправила сообщение и замерла в ожидании ответа. Сидела очень долго и гипнотизировала телефон. Но Марк не отвечал, и я быстро теряла надежду на то, что он вообще когда-нибудь ответит.
Что я наделала! Идиотка…
Прозвенел звонок, и я зашла в аудиторию. Извинилась перед преподавателем и заняла свое привычное место. Одногруппники спрашивали меня о чем-то, но я отвечала коротко, почти не задумываясь.
В голове крутилась только одна мысль. Что же я наделала! Что же я наделала!
Марк по-прежнему молчал, и я не на шутку запаниковала. Мы же хотели сегодня встретиться, а я так накосячила!
Я написала еще одно сообщение и отправила ему.
Я: «Марк, ответь, пожалуйста».
И снова тишина…
Я печально вздохнула, поняв, что его молчание заменяет тысячу слов. Марк не хочет отвечать… Не хочет меня видеть… И, наверное, теперь уже не сможет простить…
