не меньше полдюжины салатов и сделать несколько запеканок с грибами и мясом.
Мы ждали в гости друзей, соседей, а еще Мирослава с его невестой.
Рождество в Чехии праздновалось в другое время, нежели то, к чему мы привыкли в России, но, раз уж мы переехали, то решили, что нужно вливаться в новые традиции. На маленьком семейном совете, на большую радость детей, было принято решение отпраздновать его дважды, и это не считая грядущего Нового Года. На все мои попытки возразить, заявляя, что мы разоримся на подарках, Миша только отмахнулся.
Он уже почти месяц, как жил с нами.
Матвей не мог нарадоваться тому, что папа вернулся. Девочки постепенно привыкали к тому, что он снова появился в их жизни, а я…
Я даже не задумалась о том, что у нас что-то может быть по-другому.
Я ждала Мишу целых полтора года.
До этого долгих пять лет, когда мы впервые разошлись.
И, наконец, дождалась его.
Не было неловких разговоров, новых порций извинений или каких-то условий для начала возобновления отношений. Мы просто снова встретились и поняли, как было плохо друг без друга. Обнялись, поцеловались и поняли, что и так уже вместе.
– Так, Миша, – строго выдала я, хмурясь и при этом пытаясь сладить с тестом. – Или помогай или хотя бы не…ох… – Я прикрыла глаза, когда губы Орлова коснулись моей шеи. В том самом месте, где нужно.
– Разве я мешаю? – ухмыльнулся он, обнимая меня сзади.
– Мне нужно столько всего приготовить!
– Зачем? Заказали бы пиццу, – пробубнил он.
– Варвар! Это наши первые праздники! Мы, как семья, впервые будем вместе встречать Рождество… два Рождества и Новый Год, а еще принимать кучу гостей, которые будут складывать мнение о нас, исходя из того, насколько качественной, вкусной и продуманной окажется наша вечеринка!
– Боже, сколько мыслей и все из-за праздника Сатурналии, – тихо рассмеялся Миша.
– Все, иди, – строго выдала я, выпутываясь из теплых объятий и указывая мужу на дверь. – У тебя, между прочим, дорогой, тоже дела!
– Это какие же это?
– Во-первых, смени пижаму на одежду, на часах девять утра! – продолжила вещать я не менее строгим голосом. – Во-вторых вы должны нарядить елку в гостиной, о которой я уже с неделю, как говорю! В-третьих, ты так и не повесил гирлянду на террасу. Все, вперед! Ах, да, еще дети хотят снеговика. Точнее, целое семейство снеговиков: маму, папу и троих детей. Удачи! – Я широко улыбнулась, наблюдая за притихшим и обалдевшим Мишей и развернулась обратно к столу. Готовка, готовка и еще раз готовка. Я обязана была очаровать всех соседей и зарекомендовать себя, как отличная хозяйка!
Раздав все команды и повесив детей на Мишу, я осталась одна и продолжила заниматься прежним делом, погружаясь в свои мысли.
Макс все-таки добился своего.
Миша рассказал мне обо всех событиях, начиная с того самого момента, как я с детьми уехала. На это ушла целая ночь.
Борьба затянулась почти на двадцать месяцев. Все подробности узнавать не нужно было, наверное, даже мне. Потому что мое мнение о бывшем муже стало лишь хуже. Павла Лаврентьевича довели до больничной койки. У старика случился сначала инфаркт, затем инсульт. В конечном итоге, его похоронили спустя год. Светлана ушла сразу после его смерти, не забрав ни одного рубля с оставленных ей счетов. Кажется, они и правда просто любили друг друга.
Макс попытался воспользоваться своим контрольным пакетом акций и выжить из бизнеса Мишу и Мира. Сначала честно пытался перекупить акции братьев, затем повел совершенно нечестную борьбу. И первым сдался Мирослав. Он собрал вещи, согласился на скромные отступные и уехал жить во Францию вместе со своей невестой.
Вторым стал Михаил.
Чтобы заставить Макса отстать от меня и дочери, чтобы заставить его раз и навсегда забыть о нас и отступить навсегда, Миша отдал всю свою долю в семейном бизнесе.
Максим отказался от дочери, заполучив все деньги деда.
Теперь по документам, Миша являлся отцом и Матвея, и Мии и, разумеется, Миры.
Ни средний, ни младший брат не смогли выстоять в этой борьбе. Или же, не захотели.
Павел Лаврентьевич пытался объединить их ценой собственных усилий, но не учел того, что этого же самого должны были хотеть и сами внуки.
И если Мирослав с Михаилом изменились, выросли и попытались исправить ошибки прошлого, то Максим так в этом самом прошлом и остался жить.
Один. В большой Москве. С огромными деньгами и многомиллионным бизнесом. Без семьи. Без дедушки. Братьев. Жены. Ребенка. Племянниц.
Евгений с Ольгой, по словам Миши, тоже уехали из столицы, продав квартиру. Купили скромный загородный коттедж в Подмосковье и собирались там доживать свой век. Макс с ними не общался, а остальные сыновья разъехались, кто куда, оставив свои построенные, так и не обжитые дома пустыми.
К слову, мишин дом и мою кафешку было решено продать. Возвращаться в Россию мы не планировали. Никогда.
Миша приехал счастливым, уставшим и растерянным.
Из денег он получил те же самые скромные отступные, что и Мирослав и теперь нам предстояло жить, как простым, обычным людям. Благо, что у нас был дом, кафешка. Я уже хорошо говорила на чешском и собиралась помогать Орлову.
Я верила в него. Миша был умным, у него было образование, он был смелым, решительным и я знала, что эта растерянность пройдет, причем очень быстро.
Я знала, что у нас все получится.
И я знала, что так будет даже лучше. Без этих больших денег, которые принесли их семье столько несчастья, моим детям будет намного лучше! Я знала, что они вырастут более правильными, человечными и трудолюбивыми. И я очень надеялась, что они никогда друг друга не подведут.
Я собиралась сделать все, чтобы воспитать их в контексте взаимной поддержки, любви и теплоты.
И Миша обещал мне в этом помочь.
А я поверила. И последней каплей, заставившей меня полностью довериться ему, пусть и во второй раз, стало кольцо. Скромное, милое кольцо, преподнесенное
