кто решит украсть у меня твою улыбку. Прости, что мозги у меня были в другой голове и я не осознал и не зудел тебе все время, что ты моя. Сразу и по-настоящему. Бля, если надо, я попрошу у тебя прощения даже за то, что Адам отпустил от себя Еву, и она поперлась за каким-то чертом пробовать то дурацкое яблоко из лап хитрого змея.
— Господи, Ронан, да при чем тут… — схватилась я за пылающие и отчего-то мокрые щеки.
— Кэти, детка, ты просто скажи мне, что ты меня прощаешь за все, даже если я чего-то не сделал или, наоборот, сделал. Мне все равно, я готов взять на себя любую вину, лишь бы ты простила и прекратила убегать из моей постели по утрам. Ну это же невыносимо — просыпаться каждый день со звенящими яйцами и каменным стояком и не иметь возможности сказать им: «Народ, потерпите, моя Кэти еще спит», — он протянул мне раскрытые ладони-лопаты, предлагая вложить свои.
— Эй, сеструха, свалить от нас хотела? — донесся голос Ноа откуда-то из пространства за плечами моего ковбоя, что сейчас было подернуто размытой пеленой моих слез. — Не выйдет! Мы тебя везде найдем!
— Да! Да! — прокричал еще кто-то.
— Да что за моторня! — рыкнул Дизель через плечо. — Вы-то чего приперлись, придурки игроманские!
— Алле, здесь не только мы, а почти все! Знаешь, любовь любовью, а кушать хочется всегда и всем. Кэти, если Дизель налажал, то давай мы выгоним его, а тебя оставим. И эта… а что у нас сегодня на ужин?
— Детка, вот за них тоже прости! Что поделать, если ко мне в нагрузку еще и толпа голодных побирушек идет. Мы же научимся как-то с этим жить?
— Рон… — остатки моего и так почти несуществующего самообладания превратились в пыль, и я заревела, подаваясь или, скорее уж, заваливаясь на него, обхватывая голову и прижимая к своей груди, где сейчас колотилось болью сердце. Болью теперь сладкой, желанной, пусть я и отказывалась себе в этом признаваться до этого. — Мы же… у нас ничего… не бывает так!
— Ну уж прости и за то, что у нас все через… не задницу однозначно, — пробубнил он между моих грудей и, чуть отстранив, поднялся сам и вытащил из машины меня, обняв уже полноценно. Сама собой одна из нахальных ладоней тут же умостилась на моей ягодице. Ну и пусть. Мне ведь это в кайф.
— Мне страшно.
— Пф-ф-ф! Да я вообще чуть не обосрался, когда проснулся, а тебя опять нет!
— Я не об этом, Рон. Что если… мы же…
Салливан настойчиво запрокинул мне голову, заставляя заткнуться и посмотреть ему в лицо. В глаза. В невыносимо голубые, отбирающие мой разум и волю.
— Прикинь просто: страшнее в нашем дурдоме или без нас? Хотя… на кой прикидывать, детка. К нам кто попал, тот уже застрял навечно. Ты со мной застряла.
— С нами! Не борзей, Дизель, Кэтрин не может быть твоей личной. — Фино подступил ближе, но Ронан на него клацнул зубами буквально зверски. — Она стратегически важное достояние всей семьи! А семья с самого утра хочет чего-нить вкусного на ужин!
Взглянув через плечо Ронана, я увидела крепкие фигуры парней, мелькающие между машинами на стоянке. Господи, вот там, это же вечно мрачный Саваж, придерживающий за талию рвущуюся вперед Мари? Они все тут… из-за меня? За мной?
— Так, птенчики и котятки мои, если в общем и целом мы достигли понимания того, что никто, никуда, ни от кого не сваливает из золотой «сюдатости» в серебряную «тудатость», то давайте-ка в темпе утрясем некоторые рабочие вопросы и юридические тонкости.
— Ронни, отвали. Не будет никакого фейкового брачного контракта! — рыкнул Дизель, прижав мое зареванное лицо к своему плечу.
— Да будто я когда-то в этом сомневался! Но тут кое-что другое. Нас ждут великие дела. Поэтому отлепитесь ненадолго друг от друга и постарайтесь изо всех сил услышать нашего дорогого друга Питера, чтобы ему не пришлось повторять дважды. Ибо, хоть мистер Шелдон и согласился любезно предоставить нам скидку на свои услуги ввиду неоспоримого кровного родства с его постоянным клиентом, даже со скидкой он стоит дохре… до движка как дорого. Так что… кыш-кыш, все по местам. Камера, мотор!
— Кэтрин, попрошу вас ради блага не только вашего, но и нашего совместного в ближайшие минуты воздержаться от публичных заявлений и комментариев, — монотонно бубнил прилизанный дедовский адвокат, глядя на мою невесту цепко сквозь стекла дорогих очочков. — Нам надо пройтись по тонкому льду корпоративного права, ни разу не споткнувшись. Главная мысль нашего совместного визита в ваш департамент персонала — нам всем только сегодня стало известно, что ваш официальный жених, мистер Ронан Салливан, является родственником Адама Райда, главного конкурента компании, в которой вы работаете. И, свято чтя законы корпоративного права, вы в тот же день увольняетесь, дабы не спровоцировать конфликт интересов. Таким образом вы предпринимаете все усилия для того, чтобы не подвергнуть ни себя, ни своих будущих родственников потенциальным искам с обвинением в инсайдерстве. Это ясно?
Кэтрин сдержанно кивнула, пока я стискивал ее тонкую руку, боясь отпустить. А то мало ли. Гоняйся потом, ищи. В первый момент, когда осознал, что она опять сбежала… пыталась… Меня чуть не бомбануло. Хорошо хоть Ронни быстро внес ясность с местонахождением Кэти. И хотелось, ой как хотелось, налететь, наорать, вытрясти душу, спрашивая, да какого хера-то вообще?! Неужели она не видела, не чувствовала вот этого всего между нами? А потом вспомнил, что я так-то не первый день с женщинами дела имею. С ними говорить надо. По ушам ездить без остановки. И пусть Кэтрин в один ряд с моими прошлыми завоеваниями не ставлю. Но ведь ее исключительность для меня не отменяет то, что она тоже женщина. Моя. Лучшая. Но женщина. А что надо делать в любой непонятной ситуации с женщиной? Правильно, извиняться! Пофиг за что и есть ли повод. Извиняйся и целуй. И вот, кстати, впервые в жизни я делал это искренне, а не проворачивал безотказно работающую уловку. Потому что я реально испытываю стыд за весь этот гребаный мир, что так часто ранил и обижал мою девочку.
— В принципе, мы все основное обсудили: кто, что и когда говорит и как действует. На случай внезапных вопросов лучше предоставить слово мне. И запомните, если я начинаю вопрос, адресованный вам, с обращения «Кэтрин», отвечаете утвердительно. Если с «Мисс Брукс», то отрицательно. Пожалуйста, никаких «наверное», «возможно»,
