Алена заказала у меня подарок.
Помолчав, Фролов бормочет:
— Красиво.
— Хочешь, я тебя тоже нарисую? — предлагаю нейтрально.
Мое сердце собирается выскочить из груди.
Посмотрев на меня через плечо, Денис чешет голову, будто я предложила слетать в космос или вроде того.
— Кхм… сейчас? — уточняет.
— Да. Сядь сюда… — машу рукой на диван.
Он выполняет мою просьбу, усаживаясь в центре углового дивана. Упирается локтями в колени, наблюдая за тем, как в куче разного барахла на подоконнике ищу свой блокнот и карандаш.
— Где сегодня был? — спрашиваю, точно зная, где он, черт возьми, он был.
У Никиты Баркова…
— Да так. По делам мотался.
Ком снова давит на мое горло. Только на этот раз от понимания, что он впрягся за меня и даже не собирается это афишировать. Он делает то, что считает нужным и когда считает.
Боже, как же с ним сложно…
Я боюсь его потерять.
Из-за того, что мы из разных миров. Из-за того, что его характер сможет вывезти только, твою мать, святая, а я… я не святая…
Усевшись на соседнее кресло, давлю этот проклятый ком и, откашлявшись, прошу:
— Сними футболку.
Денис трет языком верхние зубы.
Забросив за голову руку, стягивает с себя футболку, оставаясь по пояс голым. Падает на спинку дивана и складывает за головой руки, наблюдая за мной.
Вид его загорелого торса и литых бедер, обтянутых эластичной тканью штанов, вызывает пожар у меня в животе. Как и вид той самой резинки трусов. Как и бугор в его штанах, который выглядит чуть приличнее, чем пять минут назад.
Если я не соприкоснусь с Денисом Фроловым своей кожей в ближайшие минуты, воспламенюсь и превращусь в горстку гребаного пепла.
Покусав кончик карандаша, принимаюсь рисовать, бросая на своего гостя липкие взгляды. Он не шевелится, и выглядит это так, будто он всерьез боится повредить моей работе, если вдруг повернет голову или моргнет. Или заговорит.
Старательно прячу улыбку и завершаю свой набросок за десять минут.
Отложив карандаш, поднимаюсь из кресла и подхожу к Денису. Остановившись между его ног, вручаю ему блокнот.
Там лежащий на боку лев в очень общих чертах, но с очень горделивой мордой. Внизу мой автограф и три маленьких сердечка.
— Хочешь, потом сделаю в цвете? — наблюдаю за лицом Фролова.
Он задумчиво кривит губы, изучая рисунок так, будто там и в самом деле есть что изучать.
Я больше не могу терпеть…
Выхватив у него блокнот, отбрасываю в сторону и толкаю широкие обросшие мышцами плечи. Седлаю мужские бедра, с голодом нападая на его губы.
— Ты опоздал! — кричу. — На полчаса!
— В пробку попал… — сжав мое лицо ладонями, Денис набрасывается на мою шею.
Жалит ее поцелуями, кусает с тихим рычанием, от которого я смеюсь, а потом выстанываю его имя. Его язык чертит влажную полосу по моей ключице, руки сжимают мои ягодицы, заставляя врезаться промежностью в его пах.
Ловлю его губы.
Пальцами сгребаю волосы на его затылке.
Он так пахнет… мужчиной. На языке вкус кофе…
— Руки… — велит хрипло.
Вскидываю вверх руки. Денис стаскивает с меня топ, и через секунду мой напряженный сосок оказывается у него во рту. Руки сжимают талию до боли.
— У… у тебя есть презервативы? — почти рыдаю я.
Он твердый. Опять. Между моих ног пожар!
— Блять, в пяти цветах. Выбирай любой! — рычит Фролов. — Может мне сразу три надеть?
— Я хочу сама…
Опустив руку, глажу его через штаны.
Он наполняет ладони моей грудью. С диким голодом в глазах взвешивает и обводит большими пальцами соски. Впивается пальцами в мою спину и тянет их вниз от плеч до пояса штанов, подаваясь бедрами мне навстречу.
Я потрошу карманы его штанов и в правом нахожу пакетик.
Денис приподнимает бедра и приспускает штаны вместе с трусами.
Его твердый член выскакивает наружу и прилипает к плоскому животу.
У меня в глазах троится от этой картины и от тонкого интимного запаха его тела.
Он помогает мне вскрыть пакет. Вскрывает его сам, дернув за край зубами, и передает мне красное латексное колечко.
— М-м-м… блин… — цедит с болью в голосе. — Другой стороной…
Следуя его инструкциям, раскатываю по каменному стволу презерватив.
Его бедра подо мной каменные. Ладони мнут мои ягодицы.
Как только я завершаю свои манипуляции, Денис сжимает бицепсом мою талию и меняет нас местами. Переворачивает меня на спину вдоль дивана, за секунду избавляя от штанов и стрингов.
Я колочусь с головы до ног, когда он укладывается на меня сверху, вжимая собой в мягкую сидушку дивана. Двигаю бедрами, царапаю его спину. Смотрю в его потемневшие глаза, пока его пальцы сводят меня с ума внизу. Нависнув сверху, он склоняет голову, и его приоткрытые губы находят мои.
Шиплю, подставляя ему шею, когда со скрипом диван ударяется о стену.
— О, мамочки… — впиваюсь пальцами в голые каменные ягодицы.
Денис стонет рядом с моим ухом, отводя бедра и возвращаясь обратно. С каждым толчком я становлюсь все громче и громче. Мои стоны эхом разлетаются по квартире, и я боюсь, что это могут услышать соседи, как и скрип старого дивана!
Мне становится плевать, когда с каждым движением Фролов все жестче и жестче щекочет своим пахом пучок оголенных нервов у меня между ног. Так тесно, что я боюсь заорать от ощущение.
— Так, да?.. — хрипит его голос.
— Да, да, да… еще… Денис… еще… — лепечу бессвязно, барахтаясь в ласках его губ на своей шее.
Зажмурив глаза и стиснув зубы, он чертыхается и ускоряется так, что каждый контакт наших бедер превращается в мой крик, а потом во взрыв, который сотрясает меня даже после того, как Денис падает на меня, пробивая стуком своего сердца мои ребра…
Денис
На КПП прокуратуры меня пропускают без проблем. Охранник возвращает мне паспорт и указывает направление, определив его, как вверх по лестнице и прямо по коридору до упора.
Ощущения от происходящего у меня не фонтан, повод сюда заявиться тоже, но откладывать разговор с отцом Ники еще дальше просто не могу себе позволить.
Я по самые уши в Карине. Увяз так, что даже барахтаться сил нет. Хочу тупо раствориться. В ней. В нас. Как угодно это назвать можно. Даже сейчас я хочу поскорее закрыть вопрос не
