Я попыталась расслабиться и позволить ему направлять меня, смотря куда-то в расстегнутый ворот его рубашки, где виднелись дразнящие завитки волос.
— Дэйн провел ночь у тебя, — равнодушно заметил Джек.
Я обрадовалась тому, что он сделал первый шаг, мне очень хотелось, наконец, все прояснить.
— Он провел ночь в моей квартире, да. Хотя спал не так, чтобы много. Понимаешь… ау!
Джек резко остановился, и я налетела прямо на него. Заглянув ему в лицо, я поняла, к какому выводу он только что пришел.
— Из-за ребенка, — поспешно прибавила я. — Люк плакал. Я спала на диване, а Дэйн в соседней комнате. Джек, мне больно.
Он тут же расслабил хватку и попытался взять себя в руки. Мы протанцевали еще целую минуту, когда он, наконец, заставил себя спросить:
— Вы занимались с ним сексом?
— Нет.
Джек едва заметно кивнул, но его лицо оставалось бесстрастным и неподвижным, словно застывшим.
— Больше никакого Дэйна, — сказал он пугающе категоричным тоном.
Я попыталась пошутить:
— Никак не пойму, это значит, что ты не хочешь, чтобы мы с ним виделись, или что ты собираешься его убить.
— Это значит, что если произойдет первое, наверняка последует второе.
В душе меня это очень позабавило. А еще я почувствовала свою новую власть — кружащую голову власть над кем-то, кто был сильнее, опытнее и более непредсказуем и заправлен тестостероном больше, чем все мужчины, которых я когда-либо встречала. Это было все равно что сидеть за рулем гоночного автомобиля. Пугающе и пьяняще, особенно для того, кто никогда не любил высоких скоростей.
— Ты слишком много говоришь, Джек Тревис. Почему бы тебе не отвезти меня домой, чтобы подтвердить слова делом?
Он внимательно посмотрел на меня. Наверное, мы оба не могли поверить, что я это сказала.
И, судя по выражению его глаз, сегодня меня ждало столько «дел», сколько я только смогу выдержать.
Музыка плавно перешла во что-то совсем медленное, наподобие «Лунного Танца» Ван Моррисона. Джек прижал меня чуть крепче, я почувствовала его дыхание на виске, его бедра прижались к моим. Мы танцевали, и я слепо следовала за ним, слегка неуверенно, как будто мы находились на палубе корабля, а не на твердой земле. Но его руки крепко держали меня, и он контролировал каждое движение. Глубоко вдохнув, я втянула его сильный пряный запах. Тонкий слой пота выступил на моей коже, которая словно внезапно зажила своей жизнью.
Песня закончилась. Аплодисменты и начало новой мелодии заставили меня придти в себя. По сути, мне как будто в лицо плеснули холодной воды. Заморгав, я пошла за Джеком сквозь толпу. Нам приходилось то и дело останавливаться, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми Джека. Он знал всех. И сохранять дружелюбную маску удавалось ему гораздо лучше, чем мне. Но я чувствовала яростное напряжение его руки, пока он вел меня сквозь толпу приглашенных.
На праздничном торте зажгли свечи, и группа стала подыгрывать гостям, которые фальшиво, но энергично затянули «Happy Birthday to You». Всем начали раздавать куски торта с шоколадом, джемом и взбитыми сливками. Я смогла откусить лишь один раз, кусок чуть не встал комом в горле. Когда удалось запить его шампанским, мое настроение резко поднялось, наверное, благодаря сахару и алкоголю. Я с легкостью следовала за Джеком, который вел меня за руку.
Мы остановились попрощаться с Черчиллем и его подругой Вивиан, заметили в углу зала Джо с какой-то женщиной, которая, по всей видимости, очень сочувствовала его страданиям по поводу укатившей во Францию подружки, я помахала Хэйвен, Харди, Гейджу и Либерти, стоявшим в другом конце зала.
— Наверное, нужно как-то объяснить, почему мы уходим так рано? — спросила я Джека. — Скажи им, что мне нужно проверить ребенка, или…
— Они знают, почему мы уходим.
На пути обратно на Мэйн 1800 мы почти не разговаривали. Наши чувства были еще слишком свежими. Я еще недостаточно хорошо знала Джека, чтобы чувствовать себя с ним раскованно — нам нужно было привыкнуть друг к другу.
Но я все равно рассказала Джеку о нашем разговоре с Дэйном, и он внимательно меня выслушал. Я видела, что, хотя Джек понимает ход мыслей Дэйна, такие взгляды чужды ему в своей основе.
— Он должен был бороться за тебя, — сказал Джек. — Должен был хотя бы попытаться надрать мне задницу.
— Ну и чего бы он этим добился? — спросила я. — Это ведь только мой выбор, разве нет?
— Да, выбор твой. Но это не отменяет того факта, что ему следовало бы, как викингу, наброситься на меня за то, что я взял его женщину.
— Ты не взял меня, — возразила я.
Он скользнул по мне выразительным взглядом:
— Пока нет.
Сердце мое нервно заколотилось.
Мы поднялись в его квартиру, я никогда до этого ее не видела. Она была несколькими этажами выше моей, из больших окон открывался вид на Хьюстон, огни города сверкали словно бриллианты, разлетевшиеся по бархату.
— Во сколько ты сказала няне, что будешь дома? — спросил Джек, пока я рассматривала его квартиру. Она была стильной и строгой, с темной кожаной мебелью, парой ярких картин с геометрическим узором на стенах — штрихи стиля арт-деко — отделанной в коричневых, кремовых и синих тонах.
— Около одиннадцати. — Я коснулась края синей вазы из дутого стекла с выгравированным на ней витиеватым узором. Мои пальцы заметно дрожали. — Красивая квартира.
Подойдя ко мне сзади, Джек положил ладони мне на плечи и провел по моим рукам, от его тепла по моей прохладной коже пробежала приятная дрожь. Он взял мою руку в свои ладони. Крепко сжав ледяные пальцы, Джек наклонился и коснулся губами изгиба моей шеи. В том, как его губы ласкали кожу, чувствовалось обещание.
Он продолжал целовать меня, пытаясь отыскать наиболее чувствительное местечко, и когда нашел его, я инстинктивно приникла к нему.
— Джек… Ты ведь уже не злишься из-за того, что Дэйн ночевал у меня?
Его рука прошлась по моей груди, обводя каждый изгиб и каждую плоскость, останавливаясь, если чувствовал отклик. Мое тело напряженно выгнулось. Я рассеянно отметила, что он просто изучает мое тело, заставляя вздрагивать и вдыхать, когда задевал наиболее нежные места.
— Сказать по правде, Элла… каждый раз, когда я думаю об этом, мне хочется что-нибудь сломать.
— Но ведь ничего не было, — возразила я.
— И это единственная причина, по которой я все еще не выследил его и не прикончил.
Я не могла понять, были ли его слова лишь бравадой, или он говорил серьезно. Я пыталась говорить рассудительным, ироничным тоном, что было нелегко, потому что его пальцы скользнули в вырез платья.
