Судя по перекошенной физиономии Русланиного мужа, в семье назревал кризис. Все революции в этой нестабильной ячейке общества так или иначе крутились вокруг Гошиной ревности. Нельзя сказать, что муж был патологическим ревнивцем, поскольку поводов для подозрений у него было более чем достаточно.
– Мне надо посоветоваться, – трагическим голосом оповестила собравшихся Верочка, желая оттянуть внимание супругов от собственной трагедии.
– Как Эйфелева башня? – ехидно поинтересовался Гоша, не желая сопереживать и замечать убитое выражение Верочкиного личика.
– Что у тебя было по географии? – возмутилась гостья, на всякий случай скосив глаза на Руслану. Та одобрительно кивнула. – Эта башня в Париже, где французы, лягушки и мыло «Камей». А мы были, где пиво и Берлинская стена, вернее там и стены уже никакой нет, снесли.
Краткий экскурс по достопримечательностям западноевропейских государств Гошу не успокоил, а только разозлил.
– А как ткачихи?
– Немецким ткачихам живется не в пример лучше наших. У них более совершенные условия труда и вообще… С каких пор тебя волнуют немецкие ткачихи?
– С недавних, – мрачно обронил Гоша и нехорошо посмотрел на Верочку. Она поежилась, но не уступила. Решать чужие проблемы намного проще, чем свои собственные. Мозг работает в свободном режиме, не тормозя на опасных виражах и не страхуясь от ошибок. Чужие – они и есть чужие.
– Ты не мог бы выйти, мне надо поговорить с Русланой, – недовольно нахмурилась Вера. Лучшая защита – нападение. Гошу следовало выбить из колеи. Но на сей раз, вероятно, случилось нечто из ряда вон выходящее, поскольку Гоша пер по своей колее как грейдер, и сдвинуть его не представлялось возможным.
– Не мог бы. Мне тоже надо поговорить, причем – с тобой.
– Ну, давай поговорим. Только по-быстрому. У меня проблемы колоссальные, я…
– Сейчас у тебя их будет еще больше, – угрожающе заявил Гоша. – Как поживает ваш директор?
Судя по тематике беседы, Гоша каким-то непостижимым образом прознал про роман супруги с Алексеем Константиновичем. Мысли замельтешили комариной стайкой и безвольно упали в недра сознания, словно сраженные струей дихлофоса.
– Ты ему рассказала? – убитым голосом обратилась к замершей Руслане Верочка и присела на край дивана, понуро сгорбившись и изо всех сил изображая растерянность. – Зачем?
Руслана пошла пятнами, но пинать зарвавшуюся подругу при муже не рискнула.
– Нет, не она. – Гоша заботливо наклонился над Верочкой и ядовито хихикнул. – Мне позвонил неизвестный доброжелатель и порадовал меня новостью о пробивающихся у меня, старого идиота, рожках. Даже не рожках, а рожищах!
– А ты-то тут при чем? – сморщилась Верочка. – Какая тебе разница, с кем я сплю? И почему звонили тебе?
– А кому? Твоей маме должны были звонить?
– Не дай бог! – охнула Верочка. – Она бы меня убила.
– И правильно бы сделала! – Гоша вскочил и начал наматывать круги вокруг журнального столика.
– Ой-ей-ей, скажите, пожалуйста. – Вера вскочила и гневно уставилась на резко затормозившего мужика. – Тоже мне, фу-ты ну-ты!
– А ты не ори на меня! Ты семью рушила, помогала рушить! За такое…
– А с каких пор тебя чужие семьи волнуют?! Да если хочешь знать, она его не любит! Давным-давно! А он меня любит! Меня! И это его ребенок!
Гоша затих и почесал плешивый лоб.
– Ты беременна? – пугливым шепотом поинтересовался он у Русланы.
– Гоша, ты спятил? – взвизгнула Вера. – Ты хоть помнишь, сколько твоей жене лет? В ее возрасте уже о внуках думают, а не о детях!
– Ну, ты осторожнее, – отмерла наконец Руслана и обиженно оттопырила губу. – Думаешь, с шефом спишь, так тебе все можно? И я с Гошей согласна – какая-никакая, а у них семья. А ты ее разрушаешь. Вы не пара.
– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – вклинился в воспитательную беседу Гоша.
– Ай, да что с тобой разговаривать, – отмахнулась Руся. – Ты слышишь только себя! Зациклился на своей ревности беспочвенной! Позвонили ему! Шеф с любовницей в командировку ездили! Да, ездили, да, в командировку!
– Да, – вторила ей Верочка, – я совершеннолетняя и имею право спать с тем, с кем считаю нужным! А Руслана с нами ездила для прикрытия! И это просто отлично, что на меня никто не подумал, и все получилось!
– Да у меня инфаркт получился, идиотки! А обо мне кто-нибудь подумал? – взвыл Гоша, тем не менее с отчетливыми радостными нотками в своей жалобе.
– Ты уже достаточно взрослый, чтобы о тебе не думали, – наставительно произнесла Верочка и, форсируя события, добавила: – Как быть с моей беременностью? И с проблемами?
– А какие у тебя проблемы? – попытался перестроиться на заботливый тон Гоша, виновато целуя все еще дующуюся Руслану в макушку.
– Меня обвинили в воровстве!
– Ни фига себе, – ахнула Руслана.
– Это козни соперницы, – с умным видом констатировал Гоша. – Смотрите, тут целая цепь получается: сначала некто звонит мне и выдает тебя, потом кто-то подставляет тебя на работе!
– Не мели ерунды, – махнула рукой Руся. – Это совпадение. К тому же, звоня тебе, подставить хотели меня, а не Верку. Вот и вся ваша хваленая мужская логика.
– Ой, уж не лучше вашей женской. На мой взгляд, важнее беременность, чем какие-то там разборки с воровством. Исходя из моего опыта, вопрос с ребенком надо решать как можно быстрее.
– Интере-е-есненько, – протянула Руслана. – Откуда это у нас такой богатый опыт? Ну-ка, поподробнее с этого места!
– Это теоретический опыт, – пошел на попятный Гоша.
– Неси отсюда свой теоретический опыт в другую комнату, – цыкнула на него Руся. – У нас серьезный женский разговор. Твои теории кардинально расходятся с нашей практикой, так что не мешай!
Женский разговор закончился ничем. Все предположения были похожи на гадание на кофейной гуще.
– Это, безусловно, баба, – резюмировала Руслана. – И если она задумала тебя извести, то остановить ее можно, только вычислив. Причем раньше, чем она подготовит новую пакость.
– А я почему-то думаю, что это Филипп, – призналась Верочка. – Хотя может быть и любой другой мужик, который решил хапнуть деньги, подставив меня.
– Ладно, – согласилась Руся. – Значит, это либо мужик, либо баба. Остальные варианты отметаем. Круг подозреваемых сужается.
Домой Вера ввалилась на подгибающихся ногах. Чувствовала она себя так, словно какой-то неведомый шутник нахлобучил ей на голову котелок с горячей кашей: перед глазами плыло вязкое полыхающее жаром марево, уши заложило, а сердце билось во всех местах одновременно.
– Ну, надо же, – покачала головой мама. – У меня просто как у Ленина: ходоки друг за другом. Позавчера соцопрос, вчера перепись населения, а сегодня дочь родная на подламывающихся лапках. Прямо все про меня, старуху одинокую, вспомнили.
