Молодой человек за стойкой администратора сразу узнал Тора, и на его лице появилась искусственная улыбка.
— Чем могу быть полезен?
— Я хочу увидеть Сайласа Уилкинса.
— Мистер Драугр, если не ошибаюсь?
Тор кивнул.
— Одну минуточку, сейчас посмотрю, на месте ли он…
— Не стоит утруждать себя, я сам посмотрю.
— Но нельзя же…
— Можно.
Тор решительно направился к двери, за которой администратор исчезал в прошлый раз, когда Тор приходил сюда. Повернув ручку, он открыл дверь и увидел поднявшегося из-за стола ему навстречу человека с редкими волосами мышиного цвета, аккуратно разделенными на прямой пробор.
— Мистер Уилкинс?
— Здравствуйте, мистер Драугр, — выдавил улыбку Уилкинс. — Рад видеть вас. Чем могу быть полезен, сэр?
— Я пришел поинтересоваться моими акциями железнодорожной компании «Эй энд Эйч». В газетах писали о большом успехе этой компании и ее высокой прибыльности, однако от вас я не получал никаких известий относительно моих дивидендов.
Улыбка мгновенно сползла с лица Уилкинса.
— Вы говорите о ваших акциях компании «Эй энд Эйч»? Я не ослышался?
— Нет, если вы забыли, я готов напомнить вам, что инвестировал большие деньги в акции этой компании.
Уилкинс нервно откашлялся.
— Ну да, да, помню, конечно. Но вы инвестировали деньги в филиал компании «Эй энд Эйч», то есть «Эй энд Эйч Чиллингвуд». Увы, эта линия оказалась почти убыточной, так что ваши акции, как это ни прискорбно, почти ничего не стоят.
У Тора вскипела кровь.
— Я давал вам деньги на покупку акций «Эй энд Эйч»! Никакого филиала под названием «Эй энд Эйч Чиллингвуд» я не знаю.
Уилкинс нервно заерзал на стуле.
— Ну что же, тогда я, возможно, ошибся. Наверное, вам стоит отправиться домой и внимательно просмотреть ваши сертификаты. Если они действительно выданы на акции компании «Эй энд Эйч»…
Тор метнул на него яростный взгляд:
— Вы отлично знали, какие именно акции я хочу купить, когда продавали их мне. Если окажется, что вы меня обманули…
Было понятно, что виновнику придется несладко.
Уилкинс, покашливая и прикрывая рот рукой, то и дело испуганно переводил взгляд с Тора на дверь, словно мечтая улизнуть.
— Я же сказал, для начала вам нужно проверить, сертификаты акций какой компании у вас на руках.
— Не сомневайтесь, я это сделаю. И вернусь!
Слыша нешуточную угрозу в голосе разгневанного Тора, Уилкинс безуспешно попытался улыбнуться. Тор повернулся и вышел из кабинета. В акции компании «Эй энд Эйч» были вложены почти все его сбережения. Когда он обратился в «Кэпитал венчерс», не было никаких сомнений и вопросов относительно того, акции какой компании он собирается приобрести.
Сейчас эти акции должны были уже принести ему немалый доход. Тор не мог бы назвать сумму, но этого наверняка должно было хватить на приобретение достаточно большого участка земли для постройки конефермы. Теперь, когда он владел чистокровным вороным жеребцом, Тор собирался купить кобыл ему под стать, выстроить конюшню и заняться разведением лошадей.
Тор гневно сжал кулаки. «Ну, Уилкинс, берегись, если акции окажутся не те!»
Линдси тосковала по Тору. Как ни старалась она не думать о норвежце, он всегда присутствовал в ее мыслях, и с этим она ничего не могла поделать.
Линдси хотелось быть рядом с ним, слышать его низкий бархатный голос, видеть ласковую улыбку, чувствовать объятия его сильных рук. Только с Тором она ощущала себя в полной безопасности.
Линдси пыталась убедить себя, что настало время разорвать их отношения и заняться собственным будущим. Накануне ее родители, обеспокоенные проблемой с Руди, вернулись в Лондон из своего путешествия на континент. Они очень волновались за судьбу своего единственного сына и наследника. Разумеется, они были рады видеть и свою дочь, но главной их заботой был все-таки Рудольф.
Линдси понимала, что необходимо выяснить, где находился Стивен Кэмден во время тех двух убийств, но ничего другого, кроме как напрямую спросить его об этом, не могла придумать.
После трех недель, проведенных в поместье, она была искренне рада вернуться к работе в редакции. Сидя за своим столом, Линдси слушала привычный шум печатного пресса, вдыхала запах бумаги и чернил, улыбалась ворчанию наборщицы Бесси Бриггз по поводу отсутствующего шрифта. Она была рада возвращению, и все же ей трудно было сосредоточиться на работе после всего, что произошло в загородном поместье.
Вместо того чтобы думать о работе, Линдси вспоминала виконта, Пенелопу Баркер и говорила себе, что полиция наконец убедилась в невиновности Руди и что она может теперь отстраниться от расследования убийств.
Но потом ей на память приходила Марта Баркер, и тогда Линдси понимала, что не может бросить это дело. Ей необходимо было выяснить, какова роль Стивена во всех этих убийствах.
Прикусив губу, Линдси принялась размышлять о том, как можно подойти к решению этого вопроса. Неожиданно ей в голову пришла отличная идея! Его камердинер! Вот кто должен знать все подробности жизни своего хозяина.
— Я вижу, ты вся в размышлениях, — раздался рядом голос Кристы, неслышно подошедшей к ее столу. — О чем ты задумалась на этот раз?
— Ядумала о лорде Меррике и о тех записках, которые я получила. А еще я думала о бедной Пенелопе Баркер и ее убитой горем матери.
И Линдси рассказала подруге о записке, полученной ею в Ренхерст-Холле, о выдвинутых против виконта обвинениях и о встрече с Мартой Баркер.
— И что теперь? — спросила Криста.
— Мне пришло в голову, что камердинер виконта может знать, где был его хозяин в те ночи, когда произошли убийства. Собственно говоря, мы же не знаем, был ли виконт в это время в Лондоне. Возможно, выяснится, что у него есть алиби, доказывающее его невиновность. Если бы мне удалось поговорить с камердинером Стивена, возможно, я смогла бы…
— Значит, вы хотите продолжать расследование и снова подвергать себя опасности? — неожиданно раздался мужской бархатный баритон, и Линдси едва не подпрыгнула от радости, узнав голос Тора. — Эта девушка всегда напрашивается на неприятности, — буркнул Тор, обращаясь к Кристе.
Линдси постаралась взять себя в руки и сказать как можно равнодушнее:
— Только знаешь, Криста, это его совсем не волновало, когда я взялась выиграть для него скачки.
Тор сурово сжал губы. Похоже, они с Линдси вернулись к прежнему стилю общения с помощью поддразнивания и взаимных упреков. Очевидно, это был единственный способ уйти от физического влечения друг к другу.
